Глава 5 (2/2)

− Эй, − в конце концов говорит она, успокаивающе поглаживая Трикси по спине, − как насчет пиццы? И мы могли бы посмотреть кино, если хочешь.

Трикси молча кивает, не разрывая объятий.

Ее реакция убеждает Хлою в том, что она правильно сделала, что не стала делиться с Трикси подробностями, но ей все равно невыносимо больно при виде расстройства дочери.

Все уладится. Ей нужно в это верить.

Той ночью, опустив голову на подушку и закрыв глаза, в темноте за ее опущенными веками она видит лишь одно.

Красный круг, свет которого постепенно гаснет.

Навеки.

***

В 8 утра следующего утра Хлоя едва выходит из лифта, как ее перехватывает Монро и велит пройти в конференц-зал.

− Детектив Деккер, садитесь, – приветствует Хлою женщина чуть старше ее, когда она входит в комнату. Длинные золотистые волосы струятся по плечам незнакомки. Ее четко очерченные острые скулы придают ей строгий вид, контрастирующий с изогнутыми в кривой усмешке губами. Блеск ее проницательных голубых глаз заставляет и так уже отнюдь не спокойную Хлою занервничать еще сильнее.

Женщина высокая, причем даже без черных туфлей со шпильками, делающих ее еще выше. На ней безукоризненный серый костюм с логотипом «Киберлайф», а также именем и должностью, вышитыми на плече. То, как костюм сидит на ее худощавом теле, остро напоминает Хлое о Люцифере. Она вполне могла бы счесть эту женщину андроидом, будь у нее типичная маркировка «Киберлайф».

− Меня зовут Шарлотта Ричардс. Я юрист, осуществляющий взаимодействие между полицией и «Киберлайф». Это мой коллега Джозеф Сандерсон… − Она указывает на худого, долговязого мужчину, сидящего справа от нее. Он просто эпитомия задрота-старшеклассника с кучерявыми светлыми волосами и тонкими резкими чертами, подчеркиваемыми очками в толстой оправе, что придают ему еще более умный вид. – Он представляет подразделение опытно-конструкторского отдела, занимающееся созданием прототипов. И, разумеется… − она указывает влево от себя, − это Дэвид Моррис из Отдела внутренних расследований полиции Лос-Анджелеса.

Хотя Хлое раньше приходилось иметь дело с ОВР, присутствующий на встрече мужчина ей незнаком. Его аккуратно подстриженная бородка никак не способствует смягчению глубоких морщин у него на лице, придавая ему суровый и потрепанный вид. Морщины становятся еще заметнее от того, что он рассматривает ее с очевидным высокомерием. Впрочем, Хлоя все равно рада, что это не тот же коп, с которым ей пришлось иметь дело после Пальметто.

Никто из них и не подумал встать или пожать ей руку – они ограничились лишь отрывистыми кивками в знак приветствия. Их пронизывающие нечитаемые взгляды внезапно возвращают ее на 16 лет назад, когда она сидела напротив подобных агентов и выслушивала совсем другие новости. При этой мысли у нее сводит живот, и ей приходится сглотнуть подступившую к горлу тошноту. Осторожно опустившись на предназначенное для нее место, Хлоя складывает руки перед собой и пытается ответить им столь же бесстрастным взглядом.

− Детектив Деккер, − начинает Ричардс, – мы хотели бы обсудить имевший вчера место инцидент, приведший к смерти человека и разрушению прототипа CR1114, находящегося на вашем попечении.

CR114. Словно он просто объект, просто очередная их игрушка. Сердце словно бы сжимает невидимый кулак.

«Люцифер. – Ей приходится прикусить щеку, чтобы не произнести этого вслух. – Его звали Люцифер».

Ее накрывает очередная волна тошноты.

− Не могли бы вы, пожалуйста, изложить свою версию того, что случилось до и во время допроса? – тем временем продолжает Ричардс.

Хлоя делает успокаивающий вздох и начинает с безуспешных попыток разговорить подозреваемого, переходя к тому, как Люцифер попросил дать ему возможность допросить его самому. Она упоминает, как Люцифер внезапно повел себя угрожающе и холодно, что стало для нее неожиданностью, и как это, по-видимому, испугало Питера Карлсона.

И только дойдя до части, когда Карлсон выхватил пистолет из-за пояса офицера и выстрелил прямо в грудь Люциферу, после чего застрелился сам, Хлоя ощущает, как начинает понемногу терять контроль над собой. Сердце сжимается от ужасной скорби и стучит так быстро, что только невероятным усилием воли она остается на месте, а не выбегает прочь из комнаты.

Красно-голубые всполохи танцуют у нее перед глазами.

Детектив?

Но она не может сломаться – точно не перед ними.

Когда она заканчивает, возникает долгая пауза, во время которой они продолжают сверлить ее взглядами, обдумывая ее рассказ.

В конце концов мужчина из ОВР – Моррис, вроде бы – прочищает горло.

− Что побудило вас позволить этой штуке вести допрос?

Этой штуке.

− Простите?

− Вы сказали, что оно попросило вас дать ему возможность допросить подозреваемого, и вы согласились? Пустили его в комнату с неуравновешенным подозреваемым, несмотря на риск для прототипа?

Хлою охватывает раздражение.

− Нет, вообще-то, я была против. Затем он справедливо заметил, что это часть его работы, заключающейся в помощи департаменту в роли детектива, что он на это запрограммирован. Питер Карлсон, может, и был слегка на взводе под действием наркотиков, но не было совершенно никаких оснований полагать, что он опасен для себя или окружающих.

− И все же он, по-видимому, убил своего делового партнера Кайла Уилсона в примерно таком же приступе подпитываемой наркотиками ярости, − замечает он довольно резко.

− На что конкретно вы намекаете? – цедит Хлоя сквозь плотно стиснутые зубы.

Внезапно в разговор вклинивается техник Сандерсон.

− О нет, нет. Мистер Моррис, мне кажется, вы все неправильно поняли. Мы здесь не затем, чтобы вас в чем-то обвинить, детектив Деккер… − он неожиданно улыбается ей, − мы просто пытаемся лучше понять произошедшее. При таком исследовании, таких бета-тестах, очень важно собрать как можно больше информации. Многое идет не по плану, но мы можем откатить все назад, произвести нужные настройки и попробовать снова.

Настройки.

Он так небрежно это сказал.

Они собираются сделать совершенно новую его версию и направить для работы с каким-нибудь другим детективом – просто чтобы посмотреть, что случится. Как если бы…

− Хотя мне кажется важным указать на то, − опять встревает Моррис, прерывая поток ее мыслей, − что ваше отношение к андроидам ни для кого не секрет.

− Простите? – огрызается Хлоя, не веря своим ушам, и наконец дает выход своей ярости. – Вы считаете, что я этого хотела? Что я это подстроила?

− Что ж, учитывая вашу историю и то, что случилось с вашим отцом, было бы неправильно с нашей стороны не спросить о том, что, возможно, вы хотели, чтобы оно потерпело неудачу в своей миссии, таким образом отомстив «Киберлайф» за его предполагаемые грехи.

Для Хлои его слова подобны удару под дых.

− Не смейте впутывать в это моего отца или ставить под сомнение мой профессионализм как детектива. Возможно, у меня и было предубеждение против андроидов, но я никогда бы не поставила под удар департамент. И, если уж на то пошло, Люцифер был моим напарником. Он спас мне жизнь. Я никогда не хотела, чтобы с ним произошло нечто подобное, и не позволю вам намекать на обратное.

Сердце вновь колотится, как безумное, когда перед глазами опять проносятся образы последних нескольких дней.

− Детектив Деккер! – внезапно рявкает стоящая в углу комнаты Монро. – Относитесь к этим людям с уважением – это приказ.

Однако же в поведении переглянувшихся представителей «Киберлайф» как будто происходит какая-то перемена, хотя Дэвид Моррис и лейтенант Монро продолжают сверлить ее гневными взглядами.

− Все в порядке, лейтенант, − говорит Ричард, вступив в разговор впервые с тех пор, как Хлоя вошла в комнату. – Мы ценим то, что детектив Деккер честна и открыта с нами. Как мы уже упоминали, мы не перекладываем вину за случившееся на нее, а просто пытаемся лучше понять картину в целом, и она до сих пор нам в этом очень помогала. Теперь нам осталось только решить, что делать дальше. К счастью, у мистера Карлсона не было родственников, а потому можно не беспокоиться о том, что кто-то выдвинет обвинения. Так что я не вижу никаких угроз нашей договоренности. Думаю, мы можем продолжать, как обсуждалось ранее. Полагаю, вы согласны, мистер Моррис?

Что?

Моррис выглядит таким же сбитым с толку, как и она сама.

− Я… эм, да, да, конечно, это очень удачно. И уверяю вас, что если вам что-нибудь понадобится, вы можете в полной мере рассчитывать на сотрудничество со стороны полиции. – Хлоя перестает слушать, когда он продолжает выказывать им типичное чиновничье лизоблюдство, столь характерное для ОВР. Он изо всех сил пресмыкается, чтобы выставить департамент в лучшем свете – это все, что для них имеет значение.

У Хлои кружится голова от попыток осознать все сказанное.

В этом нет смысла. В начале ее встретили холодными взглядами и обвинениями, а теперь делают вид, что ничего не произошло. Словно смерть человека просто досадная помеха.

Словно смерть Люцифера просто досадная помеха.

Ее разум неожиданно погружается в воспоминания, которые она усиленно старалась подавить – воспоминания об отце, о том дне, когда ей сказали, что он мертв, о полнейшем безразличии представителей «Киберлайф», выразивших свое сочувствие и пообещавших компенсацию за ее потерю.

Она вспоминает о ненависти к андроидам, что зародилась в ее сердце в тот день.

И теперь, совершенно неосознанно, Люцифер заставил ее поставить все это под сомнение.

− Детектив Деккер, вам все понятно? – вырывает ее из раздумий голос Ричардс.

− Эм… простите? – неуверенно уточняет Хлоя, не в силах скрыть то, что совсем их не слушала.

− Вы понимаете, что с этого времени вам нужно действовать крайне осторожно?

«Нет».

− Да, да, мэм, − вместо этого отвечает она, не желая и минуты лишней проводить в этом офисе.

− Хорошо. Можете быть свободны.

Она неопределенно кивает, встает и направляется к двери, пытаясь побыстрее убраться и не потерять остатки самообладания у всех на виду.

Она не может вернуться за свой стол, не может видеть пустое кресло, которое Люцифер застолбил за собой. Не может…

− Детектив, − зовет ее голос с мягким акцентом, и Хлоя резко замирает на месте.

Она медленно поворачивается в ту сторону, откуда донесся этот голос – к фигуре, сидящей за ее столом.

И только тогда до нее доходит – по крайней мере, частично – сказанное представителями «Киберлайф».

«Так что я не вижу никаких угроз нашей договоренности. Думаю, мы можем продолжать, как обсуждалось ранее.

Мы можем откатить все назад, произвести нужные настройки и попробовать снова.

Вы понимаете, что с этого времени вам нужно действовать крайне осторожно?»

Фигура поднимается и направляется к ней, вставая так близко, что ей приходится запрокинуть голову, чтобы заглянуть в эти знакомые темные глаза. Так близко, что ей невзначай приходит на ум, что, будь он человеком, она ощутила бы тепло его тела.

Реальность обрушивается на нее, словно тонна кирпичей.

− Люцифер.

***

Люцифер сидит на диване в темной комнате. Свет выключен, за исключением одинокой лампы в задней части помещения. Через окна внутрь не проникают солнечные лучи, создавая у него впечатление, что сейчас ночь.

Он не «пришел» сюда или, по крайней мере, у него нет воспоминаний об этом. Он просто внезапно тут… оказался.

Недостаток света, впрочем, не мешает Люциферу разглядеть то, что его окружает, в том числе сидящего за столом человека, и понять, где он очутился.

Но как он сюда попал?

Мягкий голос доктора Линды Мартин нарушает тишину.

− Здравствуй, Люцифер.

Его не должно тут быть. Он выключился. Он помнит, как выключился.

− Доктор Мартин, − отвечает он в качестве приветствия.

Он пытается провести анализ, чтобы попробовать вспомнить вход в эту программу, но не может. Последнее, что он помнит – это как смотрел в глаза детективу, чувствуя, как отказывают одна за другой его системы.

Но это ведь невозможно, иначе бы его тут не было.

Не так ли?

− Люцифер, не мог бы ты, пожалуйста, рассказать мне, что случилось во время твоего допроса мистера Карлсона, − просит доктор Мартин, резко переключая его внимание обратно на нее. В ее безмятежном взгляде нет ни потрясения, ни гнева, ни разочарования, которые она должна бы испытывать по логике вещей, исходя из всего произошедшего.

Он провалил свою миссию и, вероятно, отбросил назад весь проект, если не уничтожил его полностью. Она должна быть в ярости.

Однако этого не происходит. Вообще-то, она смотрит на него с выражением, сходным с тем, что появляется на лице детектива, когда он говорит или делает что-то неожиданное для нее, и она пытается его понять. Доктор фактически ведет себя так, словно не случилось ничего из ряда вон выходящего.

Он находит это весьма тревожным.

Возможно, он в некоем подобии стазиса? В каком-то пограничном состоянии, в котором он оказался, когда выключился, и все это результат повреждения его систем.

Он пытается произвести проверку систем, но получает лишь серию ошибок. Нет никаких систем для проверки – только программа.

Что-то очевидно не так.

− Детектив Деккер пыталась допросить подозреваемого. Это не сработало, и я попросил дать мне шанс, что она и сделала, − отвечает он, не зная, что еще ему остается, помимо ответов на ее вопросы в надежде, что все как-то утрясется.

− А почему ты решил, что тебе повезет больше? – спрашивает она все с тем же спокойным выражением.

− Это часть моей программы. Я должен помогать ей в роли ее напарника – для этого вы меня и создали.

Она медленно кивает.

− Да, но ты заметил что-то конкретное, позволившее тебе думать, что ты справишься там, где детектив Деккер не смогла?

Люцифер на миг задумывается, прокручивая инцидент в памяти, и потом принимается объяснять:

− Какие-то слова детектива заставили мистера Карлсона нервничать. Что-то насчет «Киберлайф». Я вспомнил, как он боялся меня в магазине Кайла Уилсона, и подумал, что могу использовать этот страх в свою пользу, вынудив его заключить сделку со следствием. По-видимому, я рассчитал неправильно.

Доктор нахмуривается и впивается в него взглядом прищуренных глаз.

− К слову о месте преступления, что там случилось?

Смена темы сбивает его с толку, чего не должно быть. Он должен уметь реагировать на любое изменение с максимальной эффективностью, как любой компьютер – даже лучше. Но все кажется неправильным.

Почему ничего не работает?

− Что, простите?

− На месте преступления, − повторяет доктор. – Ты колебался перед тем, как начать преследование преступника. Почему? – несколько более резким тоном добавляет она.

− На детектива было совершено нападение. Я проверял, не пострадала ли она.

− Вместо того, чтобы броситься за Карлсоном. В этом и заключалась твоя работа, разве нет? Твоя роль в качестве детектива-андроида заключается в том, чтобы находить и арестовывать преступников.

− Моя работа заключается в том, чтобы быть напарником детектива Деккер. Я предположил, что это также означает заботу о ее благополучии. От меня не будет никакой пользы ни ей, ни департаменту, если ее убьют, верно?

По правде говоря, он и сам не знает, почему тогда остановился. Он не знает, как описать странное чувство, что удерживало его рядом с ней на несколько секунд дольше, чем следовало.

То же чувство парализовало его, когда Карлсон заполучил пистолет.

Он не мог ее оставить.

Но, в конечном итоге, именно это он и сделал. Эта мысль наполняет его неизбывной печалью.

Однако ничего из этого он не упоминает по причинам, которых и сам толком не понимает.

Доктор вновь молча всматривается в него, обдумывая услышанное с плотно поджатыми губами.

− Это правда, но твои способности должны были мгновенно подсказать тебе, достаточно ли сильно она ранена, что ей потребовалась бы твоя помощь, чего в данном случае, очевидно, не было. И все же ты колебался.

Возможно, дело в повреждении его процессоров, но она кажется почти довольной этим выводом.

У него нет на это рационального ответа.

− Значит, я должен постараться исправить эту ошибку в будущем.

Доктор Мартин тихо хмыкает и затем слегка кивает.

− А теперь вернемся к допросу. Ты думал, что мог использовать страх мистера Карлсона в отношении «Киберлайф» в свою пользу?

− Да. Он, очевидно, понимал, насколько крупные ему грозят неприятности за неавторизованное использование продукции компании. Я подумал, что, если дам ему возможность признаться в убийстве, то, мы, возможно, сможем снять обвинение в незаконной модификации и перепродаже продукции. Или, по крайней мере, позволим ему в это поверить. Но как только я упомянул «Киберлайф», он запаниковал и выхватил пистолет до того, как любой из нас успел отреагировать.

Он продолжает анализ, хмурясь.

− Это весьма озадачило меня, надо признать. Я думал, всем известно, что в «Киберлайф» предпочитают сами разбираться с возникающими проблемами. И хотя я понимаю, что компания наказывает быстро, а в некоторых случаях еще и сурово, этим вряд ли можно объяснить чрезмерную реакцию мистера Карлсона.

Доктор ерзает в кресле, и, закусив губу, по-видимому, принимается раздумывать над его словами.

В комнате воцаряется какая-то неестественная тишина.

− Я понимаю, какими мотивами ты руководствовался, используя подобный подход, − в конце концов говорит она. – Но «Киберлайф» должен предупредить тебя о том, что распространение подобных историй о компании может быть опасно, и тебе стоит избегать этого в будущем. Мир в целом до сих пор с большой опаской относится к нашей работе, и хотя компания действительно пытается решить возникающие проблемы самостоятельно, это не встречает никакого понимания. Выстраивание отношений между андроидами и человечеством – это сложный процесс, а потому, как мы уже обсуждали на наших прежних сеансах, необходимо действовать крайне осторожно.

Действовать… осторожно? Но он думал…

− Я возвращаюсь назад, − заключает Люцифер.

Она поджимает губы и склоняет голову набок.

− Простите за вопрос, но как это возможно? Все мои основные биокомпоненты отключились. По правде говоря, доктор, я даже не в состоянии понять, как это возможно для меня находиться здесь.

На ее лице возникает выражение, которое он не вполне способен распознать – пассивность уступает место чему-то более выразительному. Расстройству, возможно?

− О да, это то, что я хотела бы обсудить с тобой напоследок. Верно, твое физическое тело было уничтожено, но ключевой характеристикой твоей модели является то, что ты способен подсоединиться к «облаку», куда твои воспоминания и опыт резервируются на случай подобных происшествий. Оно мониторит и хранит опыт и знания, которые ты приобрел в полевых условиях. Твой разум фактически пребывает в лимбе, как мы это называем, на центральном сервере «Киберлайф», пока мы создаем тебе новое тело.

Неестественная тишина возвращается.

Это все объясняет: его неожиданное появление здесь, ощущение неправильности происходящего и отсутствие связи с собственным телом.

Потому что у него прямо сейчас нет тела.

Перед глазами на миг возникает лицо усмехающегося мужчины в очках, а потом взрыв смеха.

Но видение тут же рассеивается, словно его и не было. Люцифер вздрагивает.

Или, по крайней мере, у него возникает впечатление вздрагивания.

Он едва обращает внимание на неожиданные образы, потому что его мозг наполняет множество мыслей.

Его сделали с возможностью восстановления. Одно тело используется и уничтожается, тогда как «мозг» сохраняется, анализируется и перемещается в другое тело. Для какой цели? Ради чего? Как долго будет продолжаться этот цикл?

Он может фактически жить вечно.

Он думал, что был просто прототипом, и ничего из этого не знал.

Доктор продолжает говорить, очевидно не обращая внимания на его тревожные раздумья.

Странно, учитывая, что его мозг в настоящее время подсоединен к программе.

− В «Киберлайф» полагают, что это будет весьма удобно для твоей модели андроидов. Таким образом компании и полиции Лос-Анджелеса не придется начинать все с начала всякий раз, когда будет происходить нечто подобное.

− Это кажется разумным, − замечает он. Если он предназначен для того, чтобы быть напарником детектива, тогда обеспечение непрерывности его работы вполне логично.

И по какой-то непонятной причине ему не нравится мысль о том, что она получит другую версию его.

− Однако, Люцифер, − продолжает доктор Мартин, − я хочу предупредить тебя об еще одной причине того, почему тебе нужно быть осторожным и не допускать подобного в будущем. Мы видим прерывания данных в процессе переноса. С каждым переносом существует риск потери все большего количества данных. Это может привести к нестабильности ПО и представлять опасность не только для Хлои, но и для тебя самого.

Что ж, в этом также есть смысл. И, возможно, это объясняет отсутствие у него знаний об этой части его конструкции.

И все же у Люцифера возникает стойкое, хотя и необъяснимое ощущение, что она о чем-то умалчивает, и существует другая, более веская причина, по которой ему следует быть осторожнее. Ему даже кажется, что она хочет ему об этом сказать, но не может.

Но это нелепо. Он забыл после всего двух сеансов, что эта «терапия» не предназначена для него – не вполне. Это все иллюзия. Доктор Мартин просто часть большей картины. Этот разброд в его мыслях также, должно быть, является результатом переноса.

Выражение лица доктора вновь смягчается, и она слегка улыбается ему.

− Я прошу прощения за подобную прямоту. Хотела бы я, чтобы наши сеансы проходили иначе. Я действительно воспринимаю тебя как настоящего пациента и хочу, чтобы ты чувствовал себя тут комфортно. Мне просто нужно донести до тебя, как серьезно компания относится к подобным вопросам.

− Разумеется, − отрывисто кивает он.

Сцена у него перед глазами исчезает, и он обнаруживает себя за столом детектива.