13. Остаться во сне (1/2)

Антон оказался один на один с пустотой. Он стоял в кромешной темноте, вокруг не было видно ни одного клочка света. Бесконечное пространство устилалось вдаль, в стороны, назад и вверх, разве что под ногами было что-то твёрдое. Хотя Антон не был уверен, что оно и вправду было. Скорее всего он просто оказался на краю бездны, которая никогда не имела начала и конца.

Вдалеке раздались тихие шаги, становящиеся всё более громкими, переходящими в слишком сильный шум. Антон согнулся пополам, в надежде снизить боль. Когда неизвестный человек остановился, Антон ясно чувствовал кровь, вытекающую из ушных каналов. Пальцы продолжали краснеть, уши — неприятно жужжать, а человек просто стоять напротив юноши. Мужчина присел на корточки, а потом не спеша приподнял лицо Шастуна за подбородок. Тот сильно скривился от боли, прикосновение буквально обожгло его кожу. Глаза Антона оставались ещё какое-то время закрытыми, но вскоре он разлепил их и вздрогнул.

— Папа? — несмело произнес парень, увидев знакомые черты лица.

Мужчина продолжил сидеть, оценивая сына безразличным взглядом. Не таким он его представлял последние года после того, как бросил. Не таким тощим, не таким бледным, не таким сломанным.

— Прости, — сухо сказал он. В следующую секунду отец вставил нож в сердце Антона.

Антон проснулся, но даже не смог закричать от страха. Он просто резко дёрнулся, а в следующую секунду понял — это всё сон. Такие кошмары уже не раз снились ему. Вот только папа его никогда не убивал. Он просто уходил каждый гребаный раз, оставляя Антона снова и снова один на один со всеми его страхами и заморочками в темноте, в бесконечном лесу, на глубине океана. Почему сейчас он убил его?

Антон вздрогнул. Отец правда смог бы сделать такое? Смог бы лишить его жизни? Парень продолжил тяжело дышать, как пару минут назад прямо рядом с папой, когда тот ещё всего лишь просто мозолил его безразличным взглядом, сам осмотрелся по сторонам: его комната, его вещи - ничего, что могло бы как-то напугать или подвергнуть опасности. При этом Шастун не чувствовал себя спокойно.

Кровать ощущалась очень холодной, особенно простыни — Антону до сих пор казалось, что он в той леденящей пустоте. С губ сорвался облегченный выдох, когда на постель прыгнула Снежка — он не один. Тем не менее юноше всё ещё было не по себе. Он ощущал капельки пота, стекающие по лицу, чувствовал частое биение сердца, ему казалось, что он не один в комнате, помимо кошки, конечно же. Антон был уверен в том, что в комнате есть кто-то ещё, и этот кто-то хочет навредить ему.

Антона передёрнуло от таких мыслей. Парень пару минут посидел на кровати, пока Снежка пристраивалась под боком, просто пялясь в одну точку, а потом взял телефон. Время двенадцать ночи. Антон сегодня не будет спать.

— Скоро уже рассвет, — пробормотал парень себе под нос. В голове резко всплыли строчки из знакомой гаражной рок-песни: «но глаза наполняются кровью, ведь скоро рассвет». Вот что-что, но глаза у Антона и правда налились кровью, стали такими красными, будто он наркоман или пьяница. Ну или чрезмерно невыспавшийся человек, коим Антон сейчас и являлся.

Снежка замурлыкала, слегка потеревшись головой о туловище своего хозяина, Шастун расслабился. Ночь обещает быть тяжёлой, но питомец под боком точно скрасит её и не даст напугаться слишком сильно.

***</p>

Антон ночью так и не смог заснуть. Он просто просидел несколько часов в углу кровати, с опаской наблюдая за тем, как из-за горизонта выходит солнце, освещая пустые улицы, которые почему-то даже сейчас казались зловещими. Снежка пролежала всё время рядом с ним, кажется, она видела, что парню плохо. Антон гладил её мягкую шёрстку, чесал за ушком, понемногу приходил в себя, но даже не пробовал прилечь.

Шастун вышел из комнаты ровно в тот момент, когда за его матерью закрылась входная дверь — она уже повела Ксюшу на первое занятие. Отчим ушёл ещё раньше. Антон быстро заварил себе кофе, чтобы хоть как-то быть в относительно бодром состоянии, затем сразу пошёл в школу и пришёл даже без опоздания. Хотя какое опоздание, если он вышел в семь утра?

— Ты сегодня слишком рано, — улыбнулся Дима, подходя к нему здороваться. Он сидел, как и некоторые из одноклассников, на лавочке в школе — все ждали остальных дежурных и Арсения Сергеевича, чтобы тот дал указания на ближайший день.

— Мне не спалось, — с кислым лицом проговорил Антон. — Кошмар приснился, а дальше я просто лежал на кровати.

Позов сразу поднапрягся, и в тот момент, когда хотел спросить насчёт плохого сна, Шастун перебил его.

— А Серёжа где?

— У него-то как раз проблем со сном нет. Собираться только начал, проснулся десять минут назад.

Друзья сели на лавочку и ещё немного поговорили, пока классный руководитель не подошёл к своим ученикам.

— Привет, ребят, — поздоровался Попов. — Вижу, нас опять полтора землекопа. Но ладно, ещё есть время до восьми утра. Разбредайтесь по своим постам, через пятнадцать минут всех проверю.

Одиннадцатиклассники неохотно встали с насиженных мест и стали уходить каждый на свой этаж и коридор. Антон так же как и все поднялся по лестнице к столовой, было очень тихо и почти темно — на втором этаже свет в такую рань ещё не включали. Все кабинеты были закрыты, в коридорах полная тишина. Ото всех сторон несло противной хлоркой, которой уборщица щедро намыла полы, но Антон радовался, что у них хотя бы проводится уборка.

Парень сел на стул, потому что, ну что ему в конце концов стоять, что ли, весь этот час до начала уроков? На душе скребло непонятное чувство: сегодня Арсений Сергеевич не поздоровался только с ним, не сказал фразу, адресованную лично ему. Всего лишь как-то посмотрел своим излюбленным прожигающим взглядом голубых глаз, а потом перевел его на Диму. Но из-за нехватки сна Антону сейчас было не до размышлений. Пока школа пустует, и никто не слоняется по кабинетам, громко смеясь или крича, парень решил ещё немного вздремнуть.

В полудрёме Антон находился и на последующих четырёх уроках. Один раз выходил отвечать к доске — поставили три, и то с натяжкой. В прошлом Антон сильно бы огорчился из-за этого, хотя скорее всего тройку бы он просто не смог получить, как бы не старался — для него четыре было чем-то за пределами фантастики. Он всегда получал только пятерки.

Сейчас же Шастун не расстроился ни капли, просто сел за парту и, махнув головой Диме, видите ли, ничего не случилось, и писать он не собирается, улёгся на руки, сложенные на парте, начал считать предметы, которые видел за окном, чтобы не заснуть.

И кто его за уши тянул, чтобы до одиннадцатого класса оставаться? Сначала родители, но потом — никто. Он мог уйти в колледж, хотя уверен в том, что сейчас он бы и там ничего не делал. Если Диме просто нужно высшее образование, а Серёжа остался, потому что после девятого он не знал, куда идти, то у Антона немного другая причина. Он просто не хотел уходить. Без всяких объяснений. Ему не хотелось менять привычную обстановку, родные школьные классы и коридоры, тропинку, по которой он всегда доходил до входа. Он не хотел прощаться с учителями, а ещё он хотел чуть-чуть подольше побыть ребёнком. Почему-то колледж у него ассоциировался с началом взрослой жизни. Сейчас Шастун не жалеет, что пошёл в старшую школу, но понимает — он просто убивает своё время, когда ничего не делает, как сейчас.

За этими размышлениями пролетел урок.

Долго скрывать своё сонное состояние у Антона не получилось. Чуть красные глаза, постоянные зевки, растрёпанные волосы и в конце концов тройка по математике говорили об этом. Последним было то, как Шастун задремал прямо на стуле около столовой. Вокруг шумела куча людей, но, кажется, парню было на это все равно. Скрестив руки на груди, плотно кутаясь в толстовку, Антон уронил голову и прикрыл глаза. Очнулся он из-за неприятного звонка, который долбил по ушам своей трелью, юноша простонал и сел на стуле поудобнее, снова проваливаясь в сон, пока его вновь не разбудили. На этот раз недалеко от парня раздался неприятный голос вахтерши.

— Вот, полюбуйтесь, Арсений Сергеевич! Уснул на рабочем месте!