Глава 4. (2/2)
— Молодой мастер Ши увидел, как усердно все работают, поэтому он угощает всех нас.
Чэн Юньлин со страхом посмотрела на пирожные. Она думала, что они были частью какой-то зловещей схемы.
Сладкий аромат пирожных доносился до нее, но аппетита у нее не было. Все, о чем она могла думать, это как вежливо отказаться от них.
Наконец подошел Ши Цин.
На его губах была холодная улыбка, а глаза были полны злости.
Он встал перед Чэн Юньлин.
Чэн Юньлин нервно сглотнула.
Что делать, что делать… Как она должна отказаться? О, она скажет, что она на диете! Да, это должно сработать!
Она открыла рот, чтобы вежливо отказать:
— Я…
— На что ты смотришь?
Ши Цин усмехнулся и высокомерно поднял подбородок:
— Каждый может получить пирожное, кроме тебя.
Чэн Юньлин, который была уверена, что в пирожное что-то добавили: «…»
Чжэн Сюэсюэ, пришедшая посмотреть шоу: «…»
Но молодой мастер Ши не обратил внимания на двух потерявших дар речи женщин. Он снова фыркнул, прежде чем крикнуть позади себя:
— Принеси их.
Один за другим приносили жареных уток, за которыми следовали столики с горячими кастрюлями.
Было даже два супа на выбор.
Сразу же воздух наполнился аппетитным ароматом блюд.
Подбородок красивого молодого мастера, стоящего перед Чэн Юньлин, задрался еще выше. Он самодовольно указал на еду, словно осматривая обширные участки территории.
— Ты, — на лице младшего мастера расцвела жестокая и властная ухмылка, — не получишь ни кусочка.
Чэн Юньлин: «…»
Чжэн Сюэсюэ: «…»
Помощница: «…»
Чэн Юньлин оправилась от своего ступора только после того, как молодой мастер Ши вышел с важным видом, как будто он выиграл. Она повернулась к своей помощнице:
— Сестра Чжан, это была… месть Ши Цина???
Помощница:
— …Наверное?
Чэн Юньлин: «…»
Они, что, все еще в детском саду?
Какой скучный способ отомстить.
«На ком это вообще сработает?» — подумала Чэн Юньлин.
…она не могла не потереть свой урчащий от голода живот. Из-за вкуснейших ароматов, доносящихся до неё, во рту был просто водопад слюны.
Хорошо, это немного действует на нее…
Им не разрешалось заказывать доставку во время съемок на съемочной площадке, и поблизости не было магазинов, торгующих едой. Было бы пустой тратой времени посылать помощницу за покупками.
Кроме того, у Чэн Юньлин не было столько денег, сколько у Ши Цина. Она могла только глубоко вдохнуть ароматные запахи и съесть жареный рис, приготовленный поваром съемочной площадки.
Она явно думала, что Ши Цин ведет себя по-детски, но почему ей было очень грустно…
Наконец пришло время ей сниматься. После этого она сможет уйти поесть. Чэн Юньлин не могла этого дождаться.
Но молодой мастер снова появился после того, как ее привязали.
— Эта действительно безопасно? Что, если такая тонкая веревка порвется?
Чэн Юньлин, которая несколько часов вдыхала запах вкусной еды, но не могла съесть ни кусочка: «…»
Ши Цин:
— Что это за выражение? Разве ты не видишь, что я забочусь о тебе? Какой ты неблагодарный человек.
Чэн Юньлин: а ты больной.
Когда её приподняли, натянув веревку так, что она оказалась на высоте половины человеческого роста над землей, Чэн Юньлин посмотрела вниз и увидела, как молодой мастер обращается к ближайшему человеку:
— Почему мне кажется, что веревка, на которой она висит, вот-вот порвется? — сказав это, он протянул руку, — послушай, если я потяну вот так… блядь!
Веревка уже была сильно натянута, поэтому закономерно порвалась, когда Ши Цин потянул за неё.
Чэн Юньлин упала прямо на юношу.
Её сердце чуть не выпрыгнуло из груди от испуга. Она обернулась, чтобы посмотреть на порванную веревку.
Если бы Ши Цин не потянул, если бы веревка порвалась, когда она была поднята еще выше, как того требовалось для съемки…
Чэн Юньлин:
— Мама…
Затем она услышала, как молодой мастер под ней сказал:
— Черт… Почему ты такая тяжелая?! Встань с меня уже!
***</p>
Тан Минджин побледнел, когда услышал о произошедшем. Он бросился на съемочную площадку.
Ши Цин был еще ребенком. Как он мог поймать упавшего взрослого, не пострадав?
Несмотря на то, что съемочная команда неоднократно уверяла его, что с его племянником все в порядке, Тан Минджин не мог перестать беспокоиться.
Когда он ворвался внутрь в спешке, юноша смотрел на Чэн Юньлин с презрением. Женщина же ломала голову в поисках людей, которые хотели её смерти.
Если бы Ши Цин не был своевольным наглецом и не потянул веревку, она бы умерла.
Хотя раньше она ненавидела его, Чэн Юньлин все еще была ему благодарна за спасение ее жизни.
Она подняла глаза и с искренней признательностью посмотрела на юношу:
— Молодой мастер Ши, большое спасибо…
Тонкий и красивый белый палец остановил ее приближающуюся руку. Сбитая с толку, Чэн Юньлин проследила за этим пальцем и увидела выражение отвращения на лице Ши Цина.
— Говори, что хочешь, но держись от меня подальше.
Чэн Юньлин: «…»
Откуда у тебя такая брезгливость? Ты пытался затащить меня в койку раньше!
Она могла только попытаться отодвинуться:
— Молодой мастер Ши, я действительно хочу поблагодарить вас. Я…
Вошла помощница:
— Молодой мастер Ши, Юньлин, мистер Тан пришел.
Чэн Юньлин кивнула:
— Спасибо, что сообщила нам…
— Ух!
Юноша, который только что настаивал на том, чтобы она не прикасалась к нему, тут же подвинулся ближе. Его рука естественно легла ей на плечо.
— Впусти дядю.
Чэн Юньлин: «…»
Она повернулась, чтобы странно посмотреть на Ши Цина, только чтобы увидеть юношу с выпяченной грудью и высоко поднятым подбородком. Он был похож на ученика начальной школы, увидевшего своего учителя.
Кроме того, его рука, которая, казалось, лежала на ее плече, на самом деле зависла над ним.
Что он делает?
Когда Тан Минджин вошел, он увидел красивую девушку, пристально смотрящую на юношу, рука которого лежала у нее на плече. Юноша гордо улыбался, как кот, наевшийся сливок.
Какая красивая картина любви.
Если бы не то, с каким отвращением смотрел на девушку маленький человечек на плече Ши Цина…
Как он плевался несуществующей слюной в Чэн Юньлин…
Тан Минджин поверил бы.