Глава 4.1 (1/2)
Папа?
Даже Ши Цин был ошеломлен, но вскоре русалочка махнула хвостом и довольно радостно закричала своим нежным и сладким голосом.
— Папа, папа!
Система: […]
Система: […Хозяин, что ты делаешь?]
Ши Цин: [Ты не слышишь? Я зову папу.]
Система: […]
Если бы у нее было сердце прямо сейчас, у нее определенно случился бы сердечный приступ.
Она осторожно напомнила своему хозяину: [Вы же… двое… не кровные родственники, верно?]
Ши Цин: [Да, и что? Посмотрите, как он счастлив, когда я называю его папой.]
Ши Цин: [Я тоже счастлив называть его папой. Таким образом выигрывают все.]
Система: […]
Она не смогла переубедить Ши Цина, но что-то все же беспокоило систему в этой ситуации.
Ши Цин уже подплыл к золотому дракону и начал играть его усами.
Когда ликующий новоиспеченный отец услышал, как Ши Цин обращается к нему, он стал еще более доволен.
Это был первый раз за десятки тысяч лет, когда живое существо заговорило с ним.
И это был малыш, которого он сам высидел.
Хотя он ничего не делал, кроме еды и сна, золотой дракон смутно понял, что все морские существа теперь кажутся немыми, потому что он никогда не слышал, чтобы кто-то просил о пощаде.
Это, а также обильные крики всякий раз, когда группа драконов шла веселиться тысячи лет назад в его унаследованных воспоминаниях.
Поэтому он был рад видеть, что его малыш не немой. Как и ожидалось, каков отец, таков и сын.
Золотой дракон тщательно управлял своими усами, чтобы поймать резвящуюся в воде русалочку. Его огромные когти осторожно лежали внизу.
Дуэт «отец и сын» совсем не чувствовал себя неловко. Они весело играли, несмотря на то, что встретились несколько минут назад.
Если какое-нибудь существо, способное к ночному видению, осмелится приблизиться к этому месту в глубине моря, оно увидит длинного дракона, свернувшегося клубком, и русалочку намного меньшего размера, играющую его усами.
Золотой дракон был поистине величественным. Каждая часть его тела излучала сильную ауру, которая могла вызвать мурашки по спине любого существа.
Его острые когти могли разрезать камень малейшим прикосновением, твердая чешуя выдерживала даже самые мощные атаки, а о огромных клыках во рту и говорить не стоит.
Пока он кусал, ни одно существо не могло сбежать из его рта.
И все же дракон, который так легко мог вызвать разрушения, добровольно лежал неподвижно, как статуя, чтобы русалочка могла свободно играть.
Он даже замедлил дыхание, чтобы случайно не съесть русалочку.
Такую осторожность и заботу гигантское существо проявляло к русалочке, лежащей у него на ладони.
Золотой дракон напрягся еще больше, когда только что вылупившийся малыш направился прямо к его когтям.
Хотя он всю жизнь только и делал, что таскал с собой свою жемчужину, унаследованные воспоминания золотого дракона говорили ему, насколько острыми были его ногти.
Что, если бы русалочка случайно упадет ему на когти?
Золотой дракон тоже не осмелился двигаться, опасаясь, что движение создаст поблизости водоворот. Он мог только изо всех сил втягивать ногти, чтобы они не поранили русалочку.
К счастью, русалочка мягко приземлилась в центре его руки, не задев когти.
Золотой дракон вздохнул с облегчением, его усы снова радостно затрепетали.
Как и ожидалось от жемчужины, которую он вылупил.
Хвост дракона снова начал вилять, потому что дракон был счастлив, принося гибель и разрушение другим обитателям моря.
К счастью, существа, живущие там, уже сбежали во время предыдущей катастрофы. В противном случае вторая волна не оставила бы выживших.
Ши Цин тоже был очень счастлив.
Несмотря на огромный размер золотого дракона, его небольшой предварительный осмотр показал ему, что каждая из его чешуек была гладкой, блестящей и чистой.
Лежа на лапе дракона, он с любопытством коснулся нежной и белой рукой поверхности. Ши Цин обнаружил, что коготь был мягким, как подушечки кошачьей лапы.
Своеобразная кошачья лапа, которая была больше, чем все его тело.
Русалочка перевернулась, чтобы поближе рассмотреть, на чем он лежит. Кожа дракона определенно была достаточно толстой, чтобы пули не могли пробить ее, но все еще была мягкой на ощупь, как водяная кровать.
Ши Цин чувствовал себя здесь очень комфортно. Он посмотрел на золотого дракона, внимательно наблюдавшего за ним.
— Я хочу есть…
После секундной паузы он добавил:
— Папа!
Нежность чуть не растопила большое драконье сердце золотого дракона.
Глупый отец тут же пообещал:
— Папа сейчас же отведет тебя вкусно поесть!
Раньше, будучи необщительным сиротой, золотой дракон никогда не был привередлив в еде.
Ему было все равно, что он ел, лишь бы наесться.
Просто когда он открывал рот и сосал, пока он плыл, в его желудок втягивались разные вещи. Что касается несъедобных вещей, таких как камни, обломки кораблей и айсберги…
У него железный желудок, он ест абсолютно все.
Но хотя он мог есть что угодно, для его малыша это было не так.
Золотой дракон осторожно прижимал своего малыша к коже под веком, боясь случайно как-то повредить Ши Цину.
Да, под его настоящим веком.
Кто позволил ему иметь такие большие глаза?
Посмотрите, каким крошечным был его малыш.
Посмотрите на его ротик, ручки… Даже его хорошенький рыбий хвостик был крошечным!
Такой маленький ребенок нуждался в особом уходе.
Дракону, находившемуся в одиночестве десятки тысяч лет, понадобилась всего секунда, чтобы решить выйти наружу.
Он осторожно спросил своего ребенка:
— Папа отведет тебя поесть маленьких рыбок, хорошо?
Ши Цин сладко ответил со своего удобного и безопасного места:
— Хорошо, папочка.
Сердце золотого дракона снова чуть не превратилось в лужицу.
Ах, это действительно был его малыш.
Какой милый детеныш.
Ни один из детенышей драконов в его унаследованных воспоминаниях не был таким послушным, как он.
Все они были драконами, которые могли поймать свою добычу, как только родились, а некоторые даже воровали еду у своих родителей, когда возвращались в стаю.
Драконы ненавидят, когда другие крадут их добычу, но не в их характере причинять вред своим собратьям-драконам. Поэтому все, что они могли делать, это угрожающе плавать, недовольно виляя хвостами.
Может быть, поэтому драконы не воспитывали своих детенышей.
Ведь молодой дракон был практически непобедим от рождения. Никто не мог причинить им вреда, кроме взрослых драконов. Детеныши также были особенно грубы и любили безнаказанно воровать еду у взрослых, которые не давали сдачи.