Глава 4.1 (1/2)
Ши Цин был явно в восторге от нежного жеста Тун Синьюй.
Школьный хулиган, который всегда вел себя так, как будто он лучший, с признательностью улыбнулся Тун Синьюй.
Он взял маленькую, изящно упакованную коробку. Как будто он все еще был в недоумении, он неоднократно спрашивал:
— Ты же не шутишь со мной, верно? Это правда для меня, а не для Чжо Цзюньли?
— Это действительно для тебя. Зачем мне лгать об этом?
Глаза Тун Синюй ярко сияли, и на ее лице все еще была смущенная и застенчивая улыбка. Когда ее руки были свободны, она нервно сжимала руки и набралась храбрости, чтобы сказать:
— Я приготовила их вчера вечером из молока, который привез мой дядя, который занимается животноводством. Молоко на 100% натуральное, без всяких добавок.
Рот Ши Цина говорил:
— Как такой человек, как я, может есть молочное печенье!
Но его руки выдавали его волнение, когда он быстро разворачивал хрупкую упаковку, обнаруживая внутри коробку.
Когда открыли, внутри было аккуратно уложено печенье в форме кролика. Сладкий запах молока можно было почувствовать даже издалека.
Когда школьный хулиган взял в руки кролика, он, казалось, все больше и больше хотел его попробовать:
— Кролик?
— Ага.
Тун Синьюй увидела его восхищение и покраснела от волнения. Она не забыла объяснить:
— Эта форма для кролика — моя любимая. Печенье, приготовленное из него, выглядит особенно мило, совсем как настоящие кролики.
Затем она снова еще больше смутилась, прежде чем тайком взглянуть на Ши Цина. Она прошептала:
— Тебе нравится?
— Мне нравится!
Ши Цин ответил с полной уверенностью.
Тун Синюй подавила желание визжать от восторга, но она не могла топать ногами от радости. Она изо всех сил старалась сохранить нормальное выражение лица.
— Я… это хорошо, что тебе это нравится! Урок почти начался, так что я пойду за парту!
Молодая девушка, которая была полна энтузиазма по поводу своего нового кумира, проскочила обратно на свое место с сердцем, наполненным счастьем и нежными чувствами.
Чжо Цзюньли все это время не двигался на стуле. Он сжимал буддийский кулон на шее.
Его глаза были темными, а длинные ресницы были опущены. Он был в глубокой задумчивости.
Если бы это было раньше, школьный хулиган первым заметил бы его ненормальное состояние, а затем уговорил бы его с видом: «я очень сострадателен».
Но теперь внимание Ши Цина было полностью занято маленьким печеньем в его руке.
Он осторожно держал его, как будто это было драгоценное сокровище, которое он даже не мог вынести. Он поворачивал его туда-сюда, рассматривая каждую деталь.
Похоже, ему действительно понравился подарок Тун Синьюй.
Подъем и опускание груди Чжо Цзюньли стали более заметными. Рука, державшая буддийский кулон, сжалась.
Школьный хулиган не заметил ничего плохого. Он даже пальцем осторожно погладил кролика по ушам.
Ши Цин всегда действовал резко и необузданно. Он даже всегда хлопал дверью на входе и выходе из каждой комнаты. Впервые он был так ласков с чем-то. Пока он так нежно смотрел, глаза Чжо Цзюньли темнели.
Если бы Ши Цин не начал относиться к нему по-другому в эти дни, юноша не чувствовал бы себя так.
Но недавние действия Ши Цина полностью совпадали с его выводами.
— Чжо Цзюньли, посмотри на этого кролика.
Школьный хулиган рядом с ним все еще не заметил странного состояния своего одноклассника. Он широко улыбнулся, обнял Чжо Цзюньли за плечи и протянул ему печенье.
— Смотри, разве он не милый?
Чжо Цзюньли почти равнодушно посмотрел на кролика.
Крошечная вещь покоилась на ладони Ши Цина. Похоже, его можно было легко раздавить.
Несмотря на эту хрупкость, Ши Цин так дорожил этой крошечной вещью.
Слово, произнесенное обычно нежным и дружелюбным молодым человеком, было резче, чем когда-либо прежде:
— Убожество.
— Нет.
На школьного хулигана это никак не повлияло. Он продолжал радостно гладить уши кролика.
Он похвалил:
— Я думаю, это красиво. Кто бы мог подумать, что Тун Синьюй так хороша в приготовлении печенья? Они выглядят такими живыми.
Дыхание Чжо Цзюньли стало еще более прерывистым. Буддийский кулон в его руке болезненно впился в его плоть.
В ушах Ши Цина звенели предупреждения:
[Значение враждебности Чжо Цзюньли: 88]
[Значение враждебности Чжо Цзюньли: 90]
[Значение враждебности Чжо Цзюньли: 99]
[Значение враждебности Чжо Цзюньли: 120]
Система сходила с ума: [Ааааааааа!!!]
Она бессвязно пробормотала себе под нос: [Почему, почему, почему так получилось? Значение враждебности изначально было всего сотней!]
Ши Цин оставался равнодушным. Его голос оставался таким же легким и быстрым, как всегда: [Это потому, что он ревнует].
Ревнует Тун Синьюй, которая привлекла внимание Ши Цина.
Злится, что печенье понравилось Ши Цину.
Еще больше ревнует из-за того, что Ши Цин похвалил печенье Тун Синьюй.
Ши Цин все это знал.
Чжо Цзюньли был очень непредубежденным человеком. В конце концов, его враждебность может быть снижена до 85 всего за две недели, несмотря на все издевательства, которые были раньше.
Он также безмолвно подчинялся, когда Ши Цин нагло использовал его.
Причина, по которой он был таким, заключалась в том, что он не понаслышке знал, как Ши Цин яростно жесток и нетерпелив со всеми остальными.
Только по отношению к Чжо Цзюньли его свирепый вид был лишь прикрытием, чтобы скрыть его чувства.
Чжо Цзюньли был лучшим учеником, любившим анализировать происходящее.
Для него было невозможно не увидеть намерений Ши Цина, но он не чувствовал отвращения или потребности убежать. Фактически, ему все это нравилось.
Конечно, его удовольствие зависело от того факта, что Ши Цин будет действовать так только по отношению к нему одному.
Его трудное детство заставляло его ценить тепло, но тепло должно было принадлежать только ему.
Система так паниковала, что могла самоуничтожиться, но Ши Цин по-прежнему выглядел спокойным.
Он небрежно обнял Чжо Цзюньли за шею, как будто не заметил, насколько жестким и несговорчивым он стал. Он снова демонстрировал маленького кролика прямо перед глазами юноши:
— Тебе не кажется, что этот кролик похож на тебя?
Чжо Цзюньли замер.
Он наблюдал, как школьный хулиган несколько раз погладил кролика по крошечным ушкам с довольным выражением лица:
— Он маленький и слабый, как и ты.
Ши Цин явно чувствовал, что тело юноши постепенно расслабляется.
Его стройная и красивая шея также взяла на себя инициативу и слегка прислонилась к нему. Чжо Цзюньли сказал своим обычным теплым голосом:
— Он похож на меня?
Будь то его лицо или голос, теперь юноша выглядел на 100% безвредным. Его ясные глаза с вкраплениями светло-коричневого цвета смотрели вверх. Он позволил Ши Цину продолжать держать его за шею, наклоняя голову.
— Я для тебя кролик?
Школьный хулиган засмеялся. Даже его брови выражали его веселье.
Он был горд и безудержен. Он, очевидно, думал, что Чжо Цзюньли будет недоволен, если его сравнивать с кроликом.
— Ты так не думаешь? Такой же робкий и слабый, как ты. Достаточно пары угроз, чтобы ты замер в испуге.
Эти слова были просто унизительны для любого старшеклассника, которые в их возрасте заботились о чужом мнении.
Однако лицо Чжо Цзюньли осталось неизменным, когда он мягко спросил:
— Я тебе так нравлюсь?
— Конечно… — школьный хулиган чуть не проговорился, но успел вовремя остановиться и дважды кашлянул.
— Конечно, нет. Как мне может понравится такое слабый и застенчивый мужчина? Такой человек меня бесит больше всего.
После своих слов Ши Цин выглядел немного опечаленным. Ему казалось, что на этот раз он зашел слишком далеко. Он внимательно посмотрел на Чжо Цзюньли.
— Кхм! — он закашлялся и серьезно продолжил, — на самом деле все не так уж плохо. Когда ты перестанешь думать о свиданиях с другими и ссориться со мной из-за девочек, я могу позаботиться о тебе.
Чжо Цзюньли прищурился, но не раскрыл своих внутренних мыслей. Он опустил голову, словно немного запутался.