Глава 2. (2/2)

Для Цзин Юаньци то, как Ши Цин только что ушел, было похоже на то, что он бежал, спасая свою жизнь.

Ему это показалось очень интересным.

Ши Цин всегда была известен своей властностью по отношению к внешнему миру. Может быть, его репутация была вызвана этим?

Он еще немного подумал. Все считали Ши Цина крепким орешком, поэтому все избегали его и говорили, что он холодный, безжалостный, черствый и мрачный.

Но на самом деле Цзин Юаньци был единственным, кто знал, что под этой жесткой внешностью скрывается нежное мясо. Он даже убежит в страхе, если его ткнуть. Когда его видели насквозь, он тщательно прятался за панцирем, как за щитом, и пытался отпугнуть противника своими шипами.

Цзин Юаньци все больше и больше интересовался им. Такой противоречивый человек должен был быть твердо настроен на то, чтобы спрятаться и не создавать никаких проблем.

Но он явно получил известие о том, что Ши Цин потребовал убрать Цзин Юаньци из фильма, не смотря на то, что он успешно прошел прослушивание.

Ши Цин определенно промолчал бы, если бы он спросил его прямо.

Но это не имело значения. Поскольку каждый день они проводили вместе в одном отеле и в одном актерском составе, у них было достаточно времени, чтобы все выяснить.

***</p>

Хотя в полдень он ушел в спешке, ближе к вечеру Ши Цин молча вернулся. Он сидел в своем кресле со своим обычным безразличием, наблюдая за людьми, которые в данный момент снимались.

Сейчас снимался Цзин Юаньци.

Этот молодой мастер действительно был одарен. Вне съемочной площадки все ясно видели его смелую и яркую натуру. Но как только камера начала вращаться, он стал мрачным злодеем в пьесе. Каждая его черта несла в себе мрачный и злой дух.

Для остальных актеров «император кино» был безмолвен и равнодушно наблюдал за игрой Цзин Юаньци.

[Посмотри на эти длинные ноги.]

[Черт, его тело твердое и привлекательное.]

[Его низкий голос звучит так угрожающе. Лао Цзы может слушать его всю ночь.]

Система: [Хозяин, кто-то идет.]

Как только она сказала, из-за спины Ши Цина раздался загадочный голос.

— Брат Ши так внимательно наблюдает. Малыш Цзин, конечно, хороший актер, но разве брат Ши не чувствует, что фраза «старое лучше нового» действительно подходит именно сейчас?

Ши Цин никак не отреагировал. Он сохранял свою расслабленную позу.

Только когда говоривший встал перед ним, он смог назвать имя этого человека.

Чжу Аньхэ, актер, вошедший в компанию одновременно с первоначальным владельцем.

Была только одна причина, по которой Чжу Аньхэ мог продержаться до сих пор с кем-то, столь же склонным к ревности, как и первоначальный владелец.

Чжу Аньхэ был слишком бесполезен.

Внешность у него была хорошая, но в круге развлечений не было недостатка в симпатичных людях. Его личность и удача были средними. Самое печальное, что его актерские способности были особенно плохими.

Первоначальный владелец был слишком ленив, чтобы утруждать себя сокрушением человека, уступающего ему во всех отношениях.

Согласно оригинальной сюжетной линии, Чжу Аньхэ недавно очаровал старого генерального директора, что было единственной причиной, по которой он, наконец, поднялся с самого низа, чтобы получить роль в фильме.

Но он позволил своему вновь обретенному статусу вскружить ему голову. Кроме того, поскольку он никогда раньше не занимал такого высокого положения, Чжу Аньхэ не знал многих негласных правил.

Человек, который считал себя непобедимым просто потому, что соблазнил председателя развлекательной компании, быстро оскорбил и первоначального владельца, у которого была огромная поддержка, и Цзин Юаньци, который обладал не менее слабой поддержкой.

Первоначальный владелец не проявил милосердия и окунул свою с трудом заработанную репутацию в грязь. Затем он свалил всю вину на Цзин Юаньци.

К тому времени, когда их конфликт закончился, никто не заботился о том, что стало с Чжу Аньхэ.

Ничего хорошего, это точно.

Чжу Аньхэ выставлял напоказ свой грязный рот:

— Я слышал, что малыш Цзин должен был подцепить несколько богатых наследников, чтобы попасть в этот фильм. Брат Ши, ты это знал?

Ши Цин молчал. Его далекие глаза всегда были устремлены на Цзин Юаньци.

Цзин Юаньци только что закончил съемку и снимал веревки, удерживающие ранее его в воздухе. Когда он приземлился, он снял свое древнее китайское облачение, и затем подошел.

— Но нет ничего необычного в том, что ты не знал. В конце концов, ты уже далеко за пределами расцвета своего таланта, поэтому понятно, что ты не в курсе последних событий. Кстати, брат Ши, это правда, что в этом году ты не получил даже двух ролей? Ты ведь здесь пользуешься своими связями, верно? Кажется, что никто не может избежать хватки времени. Раньше ты вел себя так достойно. Теперь ты даже не можешь сравниться с безымянным актером вроде меня. Теперь, когда я думаю об этом, я действительно был занят в последнее время. Я не был свободен даже день, так как мое расписание заполнено. Есть несколько крупных компаний, конкурирующих за меня, и я должен уйти, как только закончу здесь. Я так завидую брату Ши за то, что у него так много свободного времени.

Ши Цин тихонько заморгал на очень медленной скорости. Его лицо было пустым и совершенно не изменилось.

Однако Цзин Юаньци просто случайно услышал последнюю фразу, когда он пришел. Он был взволнован. Съемки на съемочной площадке были настолько скучными, что он беспокоился о том, что ему нечем заняться. Подумай, сколько удовольствия он может получить, провоцируя этого парня.

Пара персиковых глаз юноши слегка изогнулась, когда он выдал солнечную улыбку. Напротив, его слова были абсолютно беспощадны:

— Если учитель Чжу Аньхэ действительно завидует учителю Ши Цину, то я могу замолвить за тебя словечко перед советом инвесторов. Думаю, они позволят тебе взять хороший длительный отпуск на несколько лет.

— Замолвить словечко?

Чжу Аньхэ живо скрыл свой презрительный взгляд. Его тон был глубоко саркастическим:

— Когда, на их кроватях? Малыш Цзин, позволь мне дать тебе совет как младшему. Следи за тем, что ты говоришь, чтобы не обидеть не того человека.

— Какое совпадение.

Цзин Юаньци бессмысленно улыбнулся:

— Я как раз собирался сказать то же самое тебе, старший. Ах да. Старший, позже у нас будет сцена, где мне нужно дать тебе пощечину. Пожалуйста, будь осторожен и не сопротивляйтесь моей руке слишком сильно, иначе этот младший не сможет жить с собой, если случайно оставит синяк.

— Ты! — Чжу Аньхэ не был настолько глуп, чтобы не уловить скрытое в словах Цзин Юаньци послание. Сначала он рассердился, потом начал смеяться, — ударить меня! Ты осмелишься дать мне пощечину! Если сегодня у меня распухнет лицо, завтра можешь собирать свои вещи! Попомни мои слова!

— Конечно. Я весь дрожу. Вы действительно не похожи на человека, готового дать себе пощечину, чтобы выглядеть более жалким перед своим пожилым любовником.

Молодой человек расплылся в улыбке и, не обращая внимания на кипящего от злости Чжу Аньхэ, встал рядом с Ши Цин.

— Учитель Ши, я помню, ты говорил, что любишь собак. Ты ведь хотел завести одну в будущем, верно? Один совет: избегайте тех, что поменьше. Особенно та порода, которая сейчас перед нами. Чем собака меньше, тем громче и яростнее лает на других.

Это было оскорбление, которое мог понять даже дурак.

[Ух ты, как жестоко.]