Начало. (1/2)

Зима часто начинается с холодных ветров и солнечных морозных дней, принуждая людей кутаться в тёплые зимние одежды. Уже давно сбросившие листья деревья погружаются в глубокий сон. Яркое солнце светит всего несколько часов в сутки и совсем не согревает. Утром становится с каждым разом все темнее и темнее, прямо как вечером.

Посёлок городского типа, а вокруг Тайга. Жуткое место. Особенно, когда солнце заходит и все население погружается во тьму... Мрачные корни деревьев создают глубокие тени под собой и иногда кажется, что лес витает в воздухе пропитанный детскими страхами и мрачными сказками, теми, что пугают малышей, которые так и наровят пройтись по лесу без родителей. Ветки, которые смотрят на тебя из всех сторон, куда не глянь – веточки, словно пальцы – тянуться к тебе. Совсем чуть чуть и схватят! С них уже давно опали серые листья, которые, казалось совсем недавно были ядовитое зелёного цвета. Где-то вдалеке зашуршало. Сверкнули и тут же исчезли желтые волчьи глаза в ближайших кустах. Быстро темневший лес наполнился всевозможными звуками и шорохами..

Очень часто на известных и не очень картинах изображается светлый, весёлый лесок, на поляне которого чаще всего улыбается снеговик, а рядом дети катаются с горки. Еловые ветки прячут под собой не тени, а норки зверьков, выпадающих в спячку..

Но бывает лес и другим, как сейчас. Угрюмым и мрачным. Стоит скрыться солнцу, и сказочная картина меняется. Становится темно, мрачно, завывает метель. Все будто замирает и тухнет, умирает вместе с этой чащобой.

Страшная тишина нависает над лесом, только слышен вой ветра, который проносится за спиной и пугает до смерти. Проходит несколько минут и уже не понятно где небо, где земля, повсюду только снег. Все смешалось в этом вихре, кажется, что нет конца этому представлению.

И вдруг... «Бах!» – Сару вытянули из её мрачного описания леса кочки, на которые старая девятка благополучно наехала.

Она ехала сюда с отцом. Её мать ушла от них в лучшую жизнь, переехала в Москву и оставила дочку. Сара вовсе не осуждала её за такой выбор. Мама уже просто не могла терпеть ругань и побои отца, тихую, ничем не примечательную дочь и подала на развод, оставив их одних.

Сара с папой ехали в его дом, в котором он вырос. Старый домишка посреди леса. Зрелище было не очень. Отец ехал тихо и был явно не рад своему переезду. Он был человек не из простых. Работал где приходится и куда возьмут. То в магазине, то ещё где-то. Так же любил выпить и часто злоупотреблял сигаретами и водкой.

У детей были разные страхи в детстве, так или иначе оставив свой шрам на будущее. Кто-то боялся темноты, кто-то – высоты, а Сара боялась отца. Особенно приходившего с работы, а ещё больше – пьяного. Она старалась скрыться с его глаз, что бы ей не попало. Если не успел – считай проиграл.

Маленькую её можно было описать в двух словах: «Не трогай меня, а я не буду трогать тебя». С ней никто не играл в детском саду. Сара была очень болезненным ребёнком, так что зима была для неё – ад во плоти. Когда её надо было вести в поликлинику папа страшно злился, мог и руку поднять от того, что они там бывали очень часто. Сару очень часто пичкали таблетками, кутали в триста слоев одежки – лишь бы не заболела. Но, когда она чуть подросла иммунитет стал чуть сильнее и в больницу приходилось ехать не так часто.

По правде сказать она тоже не была шибко рада, когда ей заявили, что они переезжают. Она бросила всё. Немногочисленные друзья обещали звонить, но чем ближе они оказывались к новому дому – тем больше ей казалось, что это лишь пустые слова. Мол, «давай - давай. Мы, конечно, звонить будем, но не постоянно. На новый год может или на день рождения». Ещё пугало то, что Сара должна была пойти в новую школу и дай бог завести новых если не друзей, то хотя бы знакомых.

Хотя, в отличие от города, где было всегда светло, весело и шумно здесь было тихо, мрачно и пугающе. Словно вообще нет тут никого. Казалось, из леса кто-то смотрит прямо на тебя. Но это лишь бурное воображение. Глаза снова начали закрываться сами собой и её окружила тьма. Она то сгущалась, то раступалась. Лес, то смеркался, то окружался капельками света, которого так тут не хватало. Звери начали танцевать вокруг тёмных деревьев. Зайцы прыгали туда – сюда. Волки – за зайцами, а лиса игриво вертела хвостом рядом. Жуткое зрелище. Особенно, если вокруг тебя – сплошной мрак. Ничего не видно. Всё это превратилось в какую-то зверинную, мрачную чехорду, на которую Саре приходилось смотреть.

Её легонько потрясли за плечо. Она открыла глаза и перед ней появился отец. Сара уснула.

– Просыпайся, мы на месте, – стальной голос чуть отрезвил мозг. Сама эта фраза гласила в себе «Я очень жалею, что переехал сюда» Папа был явно измучен

Дождавшись вялого кивка дочери он отошёл от машины и осмотрелся вокруг. Стояла гробовая тишина и лишь мотор автомобиля нарушал её. Иногда даже казалось, что в этом посёлке никто не живёт, но несколько горящих в свете окон откидывали эту мысль. Темно. Сколько времени? Сейчас утро или вечер? Понять это казалось невыполненимой задачей. Выглядело это так, словно в этом чёртовом захолустье было всегда мрачно. Казалось, что тут нет места радости. Нету детского смеха, приятных кафе, в которых сидели взрослые. Тут осталась только тоска.

Выйдя из машины Сару окутал зимний холод. Колкой болью покрылись щеки. Поскорее бы зайти в тёплое помещение, которое было её новым домом. Рядом с ним стояли ещё парочка домов, но они были чуть больше. Оглянувшись на отца, Сара выдохнула и из её рта повалил клуб пара. Холод оканчательно снял пелену сна и протрезвил рассудок.

– Мы можем зайти внутрь дома?.. Холодно.. – было странно называть это место своим домом. Все такое чужое, не родное и пугающее.

Сметение поглащало. А стоило вообще называть это место своим домом? В конце концов отец обещал, что они останутся тут не надолго и переедут обратно в старую квартиру, в людном городе где всегда было весело и уютно. Но сейчас.. Когда они оказались в этом месте эти слова казались выдумкой, лишь бы сгладить сметение дочери. Стало невыносимо обидно, что они оказались здесь навсегда.

– А? – он обернулся на стоящую позади Сару и будто опомнился. –Да, сейчас, – зазвенела связка ключей и скрипнула дверца забора. Перед ней предстало небольшое снежное пространство дома, а посреди этой «полянки» стоял сам дом. Доски дерева в некоторых местах чуть прогнили, а сам дом казался чёрным,состоящим из теней. Желание войти в него сразу спало на «нет». Отец, будто прочитав мысли своей дочери открыл калитку перед ней и издевательски протянул связку ключей.

– Иди, открой входную дверь. Сейчас же примемся за работу по дому. Там надо все протереть, промыть и много на самом деле чего... – задумался он – Разобранную мебель поставить, которая в прицепе лежит.Обживаться надо бы, – тон был все такой же стальной, как и всегда. Но сами слова были такими бытовыми, тем самым успокаивающие. Казалось, что он вдруг стал чуть теплее. Пелена страха спадала, а вместо неё появилась крохотная мысль о том, что все правда будет хорошо.

Кивнув головой, Сара подошла к двери дома и всунула ключ в скважину. Она повернула ключ влево и услышала щелчок. Дверь распахнулась, а перед ней предстала тьма. Ничего не было видно. Лишь темнота. Отец подошёл следом уже с фонариком, освещая малую часть коридора.