Глава 13 (2/2)

- Убить меня хочешь?! ЭТОГО ТЫ ХОЧЕШЬ?!

И вновь обрушился с сокрушительной атакой, но в этот раз что-то было не так.

Нет, что-то было не так с самого начала.

Красные, зеленые, золотые стрелы заклинаний срывались с кончика Старшей палочки десятками, но ни одно не достигло своей цели, пронесшись мимо Альбуса и не причинив никакого вреда. Ему даже не пришлось поднимать палочку.

- Ты сам во всем виноват, Геллерт!* - не выдержав, закричал и он.

- Ну так убей меня! Давай! - орал Гриндевальд, обстреливая его уже не заклинаниями, а зарядами чистого электричества. - УБИВАЙ!

Несколько, врезавшись в аврорский щит, срикошетили в Альбуса, но, ловко увернувшись, тот перенаправил их в Гриндевальда. В итоге в воздухе между ними с громким треском столкнулись, слившись в огромный сгусток электричества, две молнии. Отбрасывая длинные, тонкие как щупальца медузы отростки, шар молний сначала застыл ровно посередине, а затем уверенно двинулся в сторону Альбуса, подгоняемый свирепой яростью Гриндевальда.

Здесь все зависело не от скорости, не от знания заклинаний или тонкостей трансфигурации, но от чистой силы магии. И воли.

Схватив палочку обеими руками, Альбус выдохнул.

Да, у Геллерта Старшая палочка, но он явно не в себе, и если я…

Сосредоточиться на рваном токе электричества было сродни обузданию первомагии, и вскоре шар молний плавно двинулся уже на Гриндевальда.

- НЕТ! - часто дыша, рявкнул тот, но сгусток неумолимо продолжал плыть к нему, набирая скорость несмотря на все его сопротивление. Непобедимая палочка, Старшая палочка дрожала в почерневших от электричества пальцах. - Нет! - повторил Геллерт уже как-то жалобно, глядя не на угрожающе приблизившуюся шаровую молнию, но на Альбуса. Обреченно. Отчаянно. Как утопающий на удаляющийся корабль.

Что-то в груди Альбуса шевельнулось, буквально на миг - и шар молний лихо повернул обратно.

- НЕТ!!! - Гриндевальд неожиданно кинулся вперед, навстречу тонким щупальцам, тут же прожегшим его рубашку.

Еще шаг - и его сожжет заживо.

- Хватит! - закричал Альбус, вдруг поняв, что тот собирается сделать, хоть в этом и не было совершенно никакого смысла. - Сдавайся! Ты проиграл. Все кончено!**

Правый глаз Гриндевальда дергался так, что перекашивало всю половину лица, светлые волосы встали дыбом. Вместо того, чтобы оттолкнуть сгусток магией, он вдруг вскинул руки, словно от молний можно было закрыться ладонями.

С нетерпеливым шипением пульсирующий сгусток врезался в его грудь.

***</p>

Хоть Альбус и успел выставить щит, на мгновение его все равно ослепило яркой вспышкой.

После на краткий миг воцарилась тишина. Мир будто замер.

А затем утонул в оглушительном треске электричества, от которого каждый волосок на теле Альбуса встал дыбом, а по коже и языку пробежалось болезненное покалывание. Окружив себя щитом, без особых, правда, надежд на его эффективность, Альбус пытался различить хоть что-то за мигающими перед глазами пятнами, но видел только странный белый силуэт.

Лишь несколько мгновений спустя он узнал в нем Геллерта. Зависнув в нескольких метрах над землей, тот бился в конвульсиях как подвешенная на крючке рыба. Сотни зарядов, опутывая, бегали по его телу, срываясь с разведенных в стороны рук и расходясь в воздухе ослепительно-яркими ветвистыми молниями. Особенно мощные разряды зигзагами врезались в купол аврорского щита, и, не устояв перед чудовищным натиском, тот расползался, облезал как иссохшая старая краска. Публика по обе стороны моста с криками трансгрессировала. Самых же бесстрашных на безопасное расстояние уводили авроры.

- АЛЬБУС! УХОДИ ОТТУДА! - неведомо как перекрикивая шипение мечущихся молний, орал Аберфорт, без особого успеха пытаясь двигаться наперекор бегущей толпе. Вернувшись в человеческий облик, Рене тянула его обратно, выполняя данное Альбусу обещание, но будто бы сама была не так уже далека от того, чтобы вмешаться. - СКОРЕЕ! ТЫ УЖЕ ВСЕ СДЕЛАЛ!

Откуда-то снизу донесся низкий нарастающий рокот, и камни под ногами мелко завибрировали. По мостовой, там где раньше проходила аврорская черта, разделяющая половины моста, пробежала, приподняв огромные камни, глубокая борозда. Откалываясь, огромные валуны со скрежетом срывались в пропасть, исчезая в тумане.

Мост рушился.

Посреди всего этого хаоса взгляд Альбуса вдруг выловил Старшую палочку одиноко катящуюся по изрытой мостовой. Подхватив ее манящими чарами, он снова вскинул голову.

Эта разрушительная мощь не имела ничего общего с даром Антиоха. Только Гриндевальд и его магия, весь его магический потенциал, сконцентрированный в одной точке пространства и времени и вырывающийся наружу всплесками необузданной первомагии. Альбус никогда не видел ничего подобного, но легко было догадаться, что это - конец, и Гриндевальд долго не продержится.

Сжав Старшую и эбеновую палочки левой рукой - горящее золотым отпечатком как свежим клеймом запястье свело уже такой болью, что, казалось, кисть сейчас оторвется - Альбус попятился назад на подкашивающихся от вибрации ногах.

А затем Геллерт закричал.

Его душераздирающий вопль буквально пригвоздил Альбуса к месту.

Не осталось ни образов, ни звуков, ни ощущений. Окруженный кромешной тьмой и абсолютной тишиной он не мог пошевелиться, так как не чувствовал своего тела, не ощущал прохладу воды на коже, не слышал даже стук собственного, испуганного сердца. Тьма и тишина не окружали его, ведь он был ничем. Его будто вовсе никогда не существовало. Была лишь пустота...

...и Геллерт.

Кричащий во тьме.

Взмахнув палочкой, Альбус поднял себя в воздух антигравитационными чарами.

- Геллерт! - звал он, с трудом продвигаясь сквозь плотную грозовую завесу. Молнии жалили сотворенный им щит как стаи разъяренных ос, волнами разбегаясь по поверхности. - Хватит! Остановись! Ты же умрешь!

Из глаз Геллерта, слепо вперившихся в сверкающее молниями небо, потоком лились, тут же испаряясь, слезы. И хотя истошные вопли сорвались в хриплые стоны, Альбус все же сумел различить, как белые губы округляются в звуках его имени.

- Я здесь! Геллерт, сюда! - не успев ни о чем подумать, он вытянул из-за щита правую руку. Несколько зарядов тут же прожгли ее до самых костей. - Геллерт!

Каждая секунда растянулась в вечность.

Совершенно ослепленный молниями и болью Альбус перестал различать хоть что-то, но продолжал тянуться.

До тех пор, пока ледяные пальцы Геллерта не сжались на его пальцах.

***</p>

Просуществовав три десятка лет, мост Himmelbrücke канул в бездну, оставив после себя лишь плотные клубы пыли и куски обломанных опор на каждой стороне ущелья.

Бережно прижимая к себе обожженную правую руку, Альбус первое время не слышал ничего из того, что ему кричали.

Рядом распростертый на земле лежал Гриндевальд. Его оплавившиеся светлые волосы укоротились вдвое, рана на груди обуглилась и почернела, а сквозь лоскуты рубашки виднелись ветвистые алые ожоги. Но он был жив. И на его разгладившемся лице застыло до странного мирное, безмятежное выражение.

После приступов Ариана выглядела точно так же.

- Ал… АЛЬБУС! - каркающий голос рявкнул прямо в ухо, и его хорошенько встряхнули, едва не подняв с земли. Перед глазами, закрыв Гриндевальда, возникла рыжая грива Аберфорта. - Ты как?!

- Н… нормально, - просипел тот, недоумевая, когда успел сорвать голос, да и как вообще остался жив. А, впрочем, сидящий на его плече Фоукс являл сам собой напрашивающийся ответ. Который раз он уже спасал его хотя бы за последний год? Альбус благодарно ткнулся носом в огненное оперение.

Все казалось каким-то… нереальным, размытым, приглушенным.

Метка на запястье больше не горела, но, может, боль от нее просто померкла на фоне пронизывающего до костей гудения в правой кисти? Альбус не мог пошевелить и пальцем и сомневался, что когда-либо сможет. Внимательно осматривающий его Аберфорт, похоже, подумал о том же.

- Вот и стоило оно того? - злобно ругался он, ощупывая лицо и плечи Альбуса на предмет других ран. - Зачем ты полез?

- Я просто…

Неожиданно Фоукс, словно убедившись, что он в порядке, перепорхнул на грудь Гриндевальда, задев хвостом макушку куницы-Рене. И прежде чем Альбус успел понять, что происходит, капнул слезой прямо на рану, тут же затянувшуюся светло-розовой кожей.

Едва ли за строптивым фениксом раньше наблюдалась особенная жалостливость к кому-либо помимо Альбуса и его близких.

Или он просто решил, что мне будет приятно?

- Альбус! - рядом будто из ниоткуда возникли Оболенский в испачканном кровью Розье пальто и запыхавшаяся Солер, чья щека была неглубоко рассечена от виска до подбородка. Подогнув полы теплой мантии, она опустилась рядом, вынудив стоявшего на коленях Аберфорта подвинуться. - Ты живой?!

- Как видишь, - слабо хмыкнул Альбус, впервые осознавая, что находится в центре небольшого пустого пространства, сохраняющегося трудами нескольких авроров, за которым возбужденно галдела толпа репортеров. Их нетерпение Альбус ощущал - и это после нескольких ударов током - буквально кожей. Несколько волшебников, у которых по счастливой случайности остались целыми камеры, беспрестанно ими щелкали, запечатляя на пленку «великий триумф Дамблдора», заключающийся, по-видимому, в сидении на земле с каменной пылью в вздыбленных волосах и головешкой вместо руки. - Кто-нибудь еще пострадал?

- На первый взгляд обошлось без жертв, - покачал головой Оболенский, косясь на Гриндевальда с видимым желанием наступить тому на горло. - Мы начали эвакуацию сразу же, как только подонок решил обвалить мост, так что гражданских не задело. Но каков мерзавец!…

- Багров тоже у нас, - понизив голос, перебила его Солер, как всегда предпочитающая придерживаться рабочей повестки. - И хоть почти все сподвижники Гриндевальда сбежали еще до того, как упал щит, не думаю, что без Багрова и Розье они смогут реорганизоваться. Точно не в ближайшее время.

- Скоро все, наконец, закончится. Ты победил, Альбус, - кивнул Оболенский, и его взгляд вернулся обратно, остановившись на волшебных палочках, которые Альбус сжимал в левой руке. Точнее, на одной из них. - Выходит, она теперь твоя.

Моя?

Альбус тоже взглянул на нее. Непривычно длинная и узловатая Бузинная палочка лежала в его ладони удобно и естественно, как давняя знакомая. Ни особенного могущества, ни потрясающей силы, описанных Гриндевальдом, он не ощущал. Проще говоря, эта палочка была ничем не лучше эбеновой.

Может, она все же не признала меня своим хозяином?

Сверкнув глазами-изумрудами, куница-Рене, до этого не сводившая с Гриндевальда острой мордочки, вдруг юркнула к Альбусу на колени, встав на задние лапки, чтобы достать носом до палочки, и шерсть на ее загривке взволнованно вздыбилась.

Чувствуя неладное все отчетливее, Альбус, повел над Старшей палочкой рукой.

Плавясь как воздух над костром, морок на ней зарябил, и на его ладони очутилась уже совсем другая, чуть менее длинная, но еще более светлая и гладкая волшебная палочка из осины.

Будто подмигнув, она легонько ударила Альбуса током.