Глава 1 (1/2)

По небольшой квартире разливалась негромкая музыка из кафе на первом этаже. Девушка двигала бёдрами в такт любимой мелодии, отчего через рубашку то и дело проглядывала голая кожа ягодиц. По телу Артура прошла дрожь от увиденного, в горле засел ком, и парень не сразу дал знать о своём присутствии. Он стоял поодаль и улыбался своим мыслям. На душе Даумана было всепоглощающее спокойствие от одного взгляда на Эшлин в его одежде.

— Нечасто мне приходится видеть тебя сзади, — на одном дыхании процедил, нарушая эту идиллию. Он знал, что она провоцирует специально. Растрёпанные волосы девушки повторяли за ней движения, а тонкая ночная рубашка, которую Эшлин позаимствовала после бурной ночи, давала простор фантазии настолько, чтобы возбуждаться от собственных воспоминаний о том, как выглядит это тело под одеждой.

— Доброе утро, — не повернувшись, протянула Эшлин, продолжая готовить завтрак. — Я опаздываю, поэтому, когда будешь уходить, оставь ключи Мадлен.

Девушка стиснула зубы в попытке скрыть раздражение. Отпив кофе большими глотками, она зевнула, ожидая, что разговор окончен.

Настроение было вконец испорчено, и Эшлин мечтала побыстрее оказаться в университете, лишь бы не наблюдать такое знакомое лицо в пространстве вокруг.

— Выпроваживаешь? — Артур не заметил откровенного намёка и хотел обнять девушку, но вовремя остановил себя, беспомощно опустив руку, протянутую к светлым волнистым волосам. — Я могу остаться, если хочешь.

Эшлин молчала, что могло значить только одно — она хочет, чтобы он ушёл. Артур недовольно цыкнул, и вернулся к неразложенному дивану в углу комнаты, на котором пришлось провести эту ночь, наблюдая за спящей девушкой на мягкой постели, в которой Артуру никогда не было места.

Парень отказывался встать даже после того, как дверь за Эшлин захлопнулась, и на площадке послышался стук каблуков. Артур жалел, что не ушёл ещё вчера.

Принимая душ, он проходился ладонью по животу вниз, как это делала она, много раз водил пальцами по шее, повторяя движения этой ночи. В голове только и крутилось, что обнажённое тело возлюбленной, сладкие стоны удовольствия и его имя, слетевшее на пике. Воспоминания кружили голову, но Артур знал, что это ненадолго. Он глубоко вдохнул и попытался успокоить разгоревшееся возбуждение, но образы никак не могли исчезнуть из головы.

— Чёрт! — простонал он, когда спустя несколько минут кончил, предаваясь сладостным мечтам о горячем теле девушки. Только мысль о ней заставляет член вставать в боевую готовность. — Ведьма чёртова, — шикнул он, наблюдая за алыми укусами по всему телу. Артур любил считать эти следы страсти на утро: один, два, больше десяти. Тянет на личный рекорд.

На мобильный телефон парня пришло сообщение: «Ты ей уже сказал?». В ответ сухое: «Нет, сегодня вечером».

Артур бросил телефон на смятую постель, где до сих пор остался сладковатый запах волос Эшлин. Как бы ему хотелось просыпаться, зарываясь носом в них, ощущать на своём лице её ладони. Он знал, что это лишь мечты. Они никогда не спали рядом и это тяготило.

***</p>

— Поздравляю, мисс Салливан, — пожилой преподаватель пожал руку девушки и передал плотный корешок диплома ей в руки. — Теперь вы дипломированный специалист, — он по-доброму рассмеялся.

Эшлин широко улыбнулась, оставляя свою подпись на документе. Четыре года учёбы пролетели незаметно, как один день. Лёгкая дрожь в пальцах быстро сменилась на чувство опустошения где-то в районе груди. Девушка ощущала, будто всю радость в момент выкачали из её души, и она не могла найти силы улыбнуться даже для группового фото.

— Прекрасно, — протянул фотограф, бегло просматривая фотографии. — Я отправлю все снимки вашей старосте, ладно?

— Я оставила вам свою почту? — спросила девушка-староста. По ней Эшлин будет скучать сильнее всего, и не из-за того, что та частенько прикрывала её за прогулы. — Эшлин, оставь и ты. Мы же уже не увидимся, — тоненький голосок девушки казался жалобным писком мыши.

— Да, конечно! — Эшлин выдавила из себя самую, что ни на есть, фальшивую улыбку. О планах девушки знали все, кому не лень. Эшлин ждала тот день, когда сможет стать независимой, принимать решения, касающиеся только её и никого другого. Через пару дней она уедет в Испанию, где для неё уже подготовлено место дизайнера в местной компании.

Попрощавшись со всеми сокурсниками, девушка медленно побрела по знакомым улочкам, прощаясь с ними. Страсбург уже стал для неё родным городом, и так не хотелось прощаться, зная, что не вернёшься сюда уже никогда.

Кафе «у Мадлен» — неприметное здание, коих в этом районе множество, так и пленило к себе своей простотой, и в то же время несоответствием современному многоэтажному миру, к которому привыкли жители центра города. Кирпичный дом, местами потрескавшийся с течением времени, выглядел непропорционально маленьким и устарелым, но именно на окраине города, рядом с исторической архитектурой, Эшлин могла чувствовать себя как дома. Даже запах маленьких улочек был иной, всё здесь было другим.

Это был один из тех домов с высоко вздымающейся, но низко свисающей крышей. Карниз крыши был низко опущен, образуя по фасаду веранду, закрывавшуюся в случае ненастной погоды. Под навесом крыши висели многочисленные кашпо с цветами, покачивающиеся на ветру. По краям веранды были расставлены скамьи и столы, предназначенные для ленча в хорошую погоду.

Эшлин прошла внутрь. На удивление, в обеденное время, народу в помещении было крайне мало. Различив вдали знакомое лицо своей начальницы, девушка улыбнулась, демонстрируя плотный корешок в руках. Она так крепко сжимала диплом, что на нём остались пятна от запотевших на июльском солнце ладошек.

— Сдала, — прошептала Мадлен, поспешно встав со своего места у барной стойки. Крупная женщина отхлебнула горячий капучино и, не веря своим глазам, приблизилась к подчинённой, так и не выпустив чашку горячительного напитка из рук. — Поздравляю, дорогая! — они расцеловались, затем продвинулись к одному из столиков у дальней стены, где Мадлен слишком долго поправляла свои рыжие кудряшки, привлекая внимание одного из посетителей. Он уже полчаса сидел и медленно потягивал чашку кофе, наблюдая за официантками. — Ты говорила Артуру, что уезжаешь?

Эшлин покачала головой. Он не знал, да и зачем говорить раньше времени и слушать всевозможные причины остаться.

— Это его не касается, — отрезала Эшлин. Ноги девушки гудели от долгой ходьбы на каблуках, и она позволила себе ненадолго стянуть туфли, освобождаясь от пут.

— Ещё как касается, дорогая, — возразила Мадлен, обеспокоенно разглядывая подчинённую. — Вы вместе. Он имеет право знать о твоих планах.

— Мы не вместе, — усмехнулась девушка, запуская пальцы в волосы. Тугой пучок, такой непривычный, стянул кожу головы слишком сильно, отчего свобода чувствовалась с особым наслаждением. — Мы просто трахаемся, ничего больше.

Это заявление ужаснуло Эшлин своей правдивостью. Они ведь, правда, просто занимались сексом, не требуя друг от друга большего. Они никогда не говорили об отношениях, это было совершенно лишним в их маленьком мире.

Эшлин ещё несколько минут сидела в полной тишине, пока не встретилась взглядом с Мадлен. Она сомкнула губы, сдерживаясь от грубых выражений.

— Тогда скажи ему об этом, — твердо бросила женщина, отворачиваясь от подруги. — Артур был здесь утром, кажется, у вас намечается отличный вечер, — отхлебнув немного кофе, Мадлен заметила, что он давно остыл, а пенка отвратительно свернулась на стенках чашки. Подозвав одну из официанток, жестом дала понять, чтобы приготовили вторую порцию. — Он заказал полдюжины наших лучших эклеров с белым шоколадом и ореховой начинкой, — пояснила женщина, а затем ненадолго затихла, дав время Эшлин, но та молчала, не чувствуя в подобном ничего странного. Артур главный любитель свежей выпечки. Да и кто откажется от ароматных эклеров, особенно, если они продаются прямо над твоей квартирой? — Он собирается сделать тебе предложение? — после неопределённой паузы поинтересовалась Мадлен.

— Что за бред? Ты вообще слышала, что я только что сказала? — встрепенулась Эшлин, тут же отвернувшись к окну. Она и не думала ни о чём подобном. — Он, видимо, решил порадовать меня в честь получения диплома, вот и всё. — Девушки встретились взглядами, в глазах Мадлен явно читалось сомнение. Неужели, ей известно куда больше? Если Артур действительно собрался сделать предложение, то какая реакция на это будет правильнее? Нужно ли что-то говорить, и если да, то что? — С чего все здесь решили, что эклеры — повод для предложения? — их множество раз заказывали на свадьбы, но это не тот случай, определённо.

— Ты видела их стоимость? — отчеканила старшая, отпивая свежий капучино. — Если он богат настолько, держись за него, подруга.

Эшлин закатила глаза и встала из-за стола, держа лодочки в руках. Вновь ощущать это давление не было сил. Что бы она ни сказала, Мадлен отчаянно игнорировала все пререкания, живя в собственных догадках.

Мадлен невозможно изменить и это факт. Женщина настолько погрязла в заботах о собственной кофейне, что единственным развлечением стал сбор сплетен и предположений, даже если они окажутся откровенным абсурдом, это не было поводом не пополнять собственную коллекцию о каждом посетителе и работнике заведения. Что поделать, у каждого свои тараканы в голове.

— Я пойду. Меня ждут эклеры и мой охрененно богатый любовник, — съязвила Эшлин, устало перебирая ногами, растёртыми в кровь новыми лодочками, купленными специально для церемонии окончания университета.

Ноги предательски гудели от каждого шага по каменному полу, а боль отдавалась где-то на уровне поясницы, и через десять метров ноги ощутили прохладу металлической лестницы, так-то лучше. Она неспешно поднялась на второй этаж. По небольшому коридору растекался аромат свежего кофе и выпечки. Один из плюсов жить в подобных местах — аромат превосходный, но не по утрам, на голодный желудок.

Открыв дверь, Эшлин тут же бросила лодочки подальше. Им, как преступникам, следует сидеть в коробке до конца своих дней.

— С возвращением, — Артур стоял на пороге в испачканном кофейными зёрнами фартуке. Его каштановые волосы были завязаны в высокий хвост, а на губах играла приветливая улыбка. — Я приготовил кофе, хочешь? — он всегда самолично молол зёрна до идеального для себя состояния и кропотливо варил ароматный напиток.

— Не отказалась бы, — не отрывая взгляда от Артура, Эшлин сняла белый твидовый пиджак, бросив его на стул в коридоре. Пройдя следом на кухню, девушка остановилась у стола, сложив руки на груди. — А что ты здесь делаешь? Разве у тебя нет работы сегодня?

Эшлин ощущала внутреннюю тревогу от присутствия в своём личном пространстве Артура. В последнее время он проводил всё больше времени рядом с ней.

— В два часа заседание, — аромат экспрессо пробудил в девушке аппетит, живот недовольно забурчал, а во рту тут же образовалась слюна, — а до этого времени я могу немного порадовать свою девушку. — Резко обернувшись, Артур не заметил, что она стоит почти вплотную. Напиток в его руках дымился, наполняя лёгкие тяжёлым ароматом кофейных зёрен. Белоснежная рубашка на Эшлин открывала острые ключицы со свежими отметинами, которые пришлось так старательно скрывать утром, а грудная клетка поднималась и опускалась всё чаще, дыхание учащалось, чувствуя напряжение вокруг.

— Девушку? — сладко прошептала она, водя ладонью по лицу Артура, переходя на укусы на шее. Щетина царапала нежную кожу, а острые ногти впивались в скулы всё сильнее. — Артур Дауман, вы что-то путаете.

Парень чувствовал ужасную ломоту в теле, но знал, что Эшлин это нисколько не остановит. Она здесь главная и Артуру безумно нравилось подчиняться этой хрупкой на вид девушке.

— Я приготовил для тебя сюрприз в честь окончания университета, — Артур поставил горячительный напиток на стол, не переставая любоваться изгибами бронзового тела под складками рубашки. Парень знал, что под ней ничего нет, Эшлин никогда не носила бельё, и от этого факта сносило крышу ещё больше, но он знал главное правило: не трогать, пока она сама не позволит сделать это. — Сделать тебе массаж? — Эшлин медленно потянулась к боковому замку юбки-карандаш и та с лёгкостью упала на пол. Бежевые стринги от взгляда скрывали лишь полы рубашки. — Ты сегодня целый день была на каблуках. Я помню, что ты их ненавидишь, а массаж — самое малое, что я могу для тебя сделать.

Глаза цвета горячего шоколада неустанно наблюдали за объектом своего возбуждения, подмечая каждую деталь. Эшлин по-прежнему стояла неподвижно, лишь изредка улыбаясь. Эта улыбка не так проста, она не принадлежала прилежной ученице престижного университета, не была подходящей для официантки кофейни, нет, эта улыбка здесь, за закрытыми дверьми, принадлежала убийце, настоящему монстру в теле милой девушки. Голубые, как море глаза затягивали в свой омут, гипнотизировали и лишали собственной воли. В них нельзя заглядывать слишком часто, если не хочешь погибнуть от опасных чар этой богини хаоса, но Артур снова идет на риск, подписывая незримый договор, отдавая свою душу на растерзание. Он хотел тонуть в ней без остатка.

Протягивая руки навстречу, будто в безмолвной мольбе, Эшлин мягко обняла своего покорного раба, обхватив растрёпанные волосы, накручивая их на палец, ловя тихий стон из уст влюблённого. Артур нервно дышал, не в силах противиться порыву и прикоснулся к девушке, но её взгляд по-прежнему оставался неизменным. Из-за полуопущенных ресниц он сиял каким-то волшебным блеском. То был блеск, подобный блеску гладкой стали, ослепительный, но холодный. Взгляд её — непродолжительный, но проницательный и тяжёлый.

— Я хочу тебя, — в идеальной, ничем не рушимой тишине, холодный голос Эшлин отдавался эхом от стен, залезая в самую подкорку сознания. Зелёный свет был дан, пути назад нет. — Здесь и сейчас. — Повторять дважды не пришлось, Артур усвоил этот урок за последние полгода: если этот монстр вырывается наружу, не дай это бог не выполнить все условия контракта.

Одним быстрым движением парень снял ненавистную рубашку с прекрасного тела, отбросив кусок материи подальше. Аккуратная грудь всколыхнулась, а плоский живот рефлекторно втянулся от порыва ветра из-за резких движений Артура. Нагая, девушка стояла молча, ловя каждое малейшее изменение в реакции партнёра.

— Пошли за мной, — прошептал Артур, обхватывая крошечную ладонь.

День шёл к полудню, солнечный свет струился с неба без единого облачка, и лёгкий ветерок налетал, ослабевал и затем снова усиливался. Охваченная судорожным жаром, кожа Эшлин, казалось, стала более чувствительной под шершавыми ладонями Артура. Она словно впитывала лучи летнего солнца, переливаясь под ним блеском. И эта мятежная, пламенеющая девушка проникала через поры, пронизывая и прожигая плоть, пока всё тело не превращалось в угли, а душа, будто сама вылетала из своей оболочки, становилась чем-то иным.

Всё ещё пребывая в состоянии самоотчуждения, Артур наблюдал картину, к которой был причастен и как убийца, и как сопереживающая жертва. Эшлин без устали ворочала головой из стороны в сторону, постанывая в такт толчкам. Никакой нежности в движениях, лишь дикая страсть и неутолимое желание обладать этим телом. Лишь в такие моменты она позволяла подобные вещи: обращаться с собой плохо, будто то, что происходит в реальности было слишком недостаточным в её глазах. Каждый раз, умоляя о бесчеловечной жестокости, Эшлин превращалась в раненое животное, ищущее смерти добровольно. Ей нельзя было отказать, ни за что. Как бы не дрожали пухлые губы, сколько бы слезинок не проронили морские глаза, останавливаться нельзя. Это их уговор.

Иногда, как будто подражая тому, кто в минуту отчаяния взмолился, она складывала руки и, поднеся их ко рту, впивалась зубами в костяшки пальцев или прижимала кисть к губам, словно желая заглушить готовый сорваться с уст крик боли. Искажённое лицо представляло собой маску нестерпимого горя, но она ни разу не проронила ни звука, говорящего прекратить пытку. Артур склонился к её губам и внезапно понял, что сейчас эта девушка похожа беззащитного оленёнка, искупавшегося в собственных страданиях, пытаясь заглушить боль внутри телесными мучениями.

А затем, на несколько секунд воцарилась тишина. Эшлин больше не поворачивала голову на подушке, руки, будто ватные, мёртвым грузом упали на окровавленную простыню. Выражение предсмертной боли уступило место нечеловеческому, почти восторженному спокойствию. На губах запечатлелась серьёзность, а за закрытыми глазами постепенно высыхали солёные слёзы.

Первым от небытия очнулся Артур. Тронутый нежностью, он протянул ласкающую руку навстречу раскинутым в разные стороны волосам. Лицо Эшлин не выражало ни единой эмоции, она обдумывала, переваривала собственные мысли, копалась в своей же тёмной душе. Кожа горела от неистовых прикосновений, поцелуев и укусов. Множественные кровоподтёки и царапины нещадно саднили, из растёртой губы всё ещё текла струйка крови. Металлический привкус во рту привёл девушку в чувства. Она резко открыла глаза, навстречу яркому лучу солнца.

Артур уже стоял подле кровати, прикрыв наготу девушки шёлковым одеялом.

Он был среднего роста, стройный стан и широкие плечи доказывали крепкое телосложение, способное переносить все трудности жизни. Напряжённая спина то и дело содрогалась от царапин, усердно исполосованных в порывах отчаяния и гнева. Кровавые узоры были личным достоянием обоих, это было напоминание, что зверь, таящийся внутри каждого, однажды вырвется на свободу, оставив непоправимые шрамы на душах и телах. Плотные ягодицы подёргивались от перенапряжения. След от укуса слева вновь не давал покоя, сидеть на чём-то твёрдом оставалось непосильным трудом.

Когда Артур опустился на диван напротив кровати, всё тело как-то нервно содрогнулось, а по спальне разнёсся тяжёлый рык. С первого взгляда, на лицо ему не дать более четверти века, хотя сейчас выглядел Дауман вполне старше тридцати. Усталое, изнеможённое лицо парня оставляло лишь вопросы. Карие глаза бродили по дремавшей в постели Эшлин, она мягко дышала, убаюканная тёплым ветром из окна. Золотые локоны волнами струились по подушкам и одеялу, пухлые губы распахнулись, открывая взору ряд зубов.

Артур улыбнулся собственным мыслям. В его улыбке было что-то детское, но в тоже время пугающее его самого. Его кожа имела какую-то женскую нежность; каштановые волосы, вьющиеся от природы, так живописно обрисовывали его благородный лоб, на котором, только при долгом наблюдении, можно было заметить следы морщин, пересекавших одна другую. Именно в эту минуту его лоб покрылся нескончаемыми морщинками при виде мирно спящей девушки. Артур думал много, но в голову не лезло ничего путного, одни странные мысли, которые парень пресекал на корню, не давая разрастись в больной фантазии.

Спустя полчаса Эшлин застала Артура у открытого шкафа. По могучей спине скатилась капля воды вперемешку со свежей кровью, продолжая свой путь до ложбинки у ягодиц. Завороженная, девушка, помедлив ещё мгновение, накинула халат на обнажённое тело. Прохладная материя обволакивала тело, как недавно это делали обжигающие ладони страстного любовника. Тело дрожало от приятно нахлынувших воспоминаний, внизу живота заныло от накатившего возбуждения. Отгоняя подобные мысли, Эшлин подала голос:

— Тебе уже пора? — безынициативно поинтересовалась девушка, беря мобильник в руки. Половина второго.

— Не хочу опоздать, — так же сухо ответил Артур, застёгивая пуговицы на манжетах чёрной рубашки, — не принесёшь мой портфель?

Эшлин нехотя поплелась в гостиную. Чёрный кожаный портфель лежал нетронутым на барном стуле у окна. Из портфеля тут же посыпалась кипа бумаг, как только Эшлин резко потянула за ручку приоткрытой вещи. Девушка не сразу заметила бирюзовую коробочку от Тиффани, которая радостно выкатилась на ладони и тут же открылась. Внутри оказалось миловидное кольцо с рубином. Оно переливалось под солнечными лучами, сверкало вместе с рядом бриллиантов по бокам, ослепляя на миг. Помолвочное кольцо? Сфотографировав украшение, Эшлин тут же вернула коробочку на дно портфеля, попутно собирая бумаги обратно.

— Чего бы тебе хотелось в честь окончания? — поправив растрепавшиеся волосы, Артур перевёл взгляд на усталую улыбку по правую руку. — Можем посидеть в том итальянском ресторанчике, я забронирую столик.

Эшлин поджала губы, обдумывая предложение. Её глаза бегали из стороны в сторону, задерживаясь на уложенных волосах, ямочке на подбородке, а затем на ярком засосе на ключице, который тут же исчез под воротом рубашки.

— Для начала, — прошептала она, — я хочу, чтобы ты пошёл в нём. — Эшлин накинула лиловый галстук на шею Артура петлёй, быстрыми движениями затянув на горле. — Очень неплохо, что скажешь? — повернувшись одновременно к зеркалу, они встретились взглядами в отражении. Он наблюдал за её неестественными, резкими движениями, она — за его глазами.

— Что угодно, кроме него, — отчеканил Дауман, потянувшись к петле, ослабляя излишне тугую хватку. — Судья Дюшарм отстранит меня от заседания, если я явлюсь на слушание в этом нелепом галстуке. — Странное молчание девушки заставило Артура пояснить: — Коринн Дюшарм, это её первое крупное дело, вечером она собирает всех для вечеринки, — даже из-под чёлки стало заметно, как изменилось миленькое личико Эшлин, она в замешательстве подняла брови и надула губы. — Но я отказался, сказал, что моя девушка защитила свой диплом в LISAA и очень хочет, чтобы я остался в этот день с ней.

— Если это важно, то иди, — усмехнулась она, нервно теребя локон снова и снова. — Во сколько вечеринка?

На самом деле Эшлин было совершенно всё равно, что делает Артур без неё. Она считала его слишком влюблённым для измены, своей собственной собачкой или, на крайний случай, предметом интерьера. Он всегда был рядом.

— В десять часов, — тихо ответил парень, прощупывая почву перед быстрым шагом. — Но сначала я проведу время с тобой, — легко коснувшись макушки девушки губами, он втянул аромат её волос, запоминая и наслаждаясь. — До вечера.

Как только входная дверь за Артуром захлопнулась, Эшлин тут же набросала Мадлен сообщение:

«Я сейчас же спущусь, нужно поговорить. Это срочно».

Натянув первое, что попалось под руку, девушка опрометью спустилась к кофейне, охваченная странной смесью чувств. Волнение в душе усиливалось с каждой минутой, переходя в дикий страх.