Глава 10 (2/2)
— Который с амулетами.
— А, Шакал… — Всезнающий и вездесущий, лезущий в чужие дела; слишком внимательный; и неравнодушный к факту, что в случае успешной кончины обязанности Рекса нужно будет на кого-то спихнуть, а этого кого-то не существует.
— Почему Шакал?
О Шакале меньше всего хочется говорить с Ральфом, особенно сейчас.
— Прозвище у него такое, Шакал Табаки.
— Прозвище… И у тебя тоже прозвище есть?
Рекс отрицательно мотает головой, не сообщать же, в самом деле; движение стоит ему приступа тошноты, и он закусывает губу, пережидая.
— Врач разрешил тебе отправиться домой, как только сможешь встать.
Рекс немедленно пробует это сделать, его ожидаемо качает, он вцепляется в спинку кровати, пытаясь сохранить равновесие, но вскоре оказывается вынужден опуститься обратно на постель. Он ощущает подкатывающую истерику, и, кажется, Ральф это понимает.
— Постарайся взять себя в руки, успокоительные тебе сейчас нельзя.
Рекс вскидывает на него наверняка полубезумный взгляд.
— Пожалуйста, помоги мне, я не могу тут находиться.
Врач не очень доволен, судя по длинному цветистому выражению им вслед, но протестовать не пытается. Мысль том, как Ральф сейчас после суток без сна сядет за руль, Рекс старается не анализировать, как и вопрос, сможет ли он сам выдержать дорогу.
— Трахались мы с тобой в гробу, а сдохнуть ты решил почему-то в кровати.
Да уж, иронично.
— Не все таблетки хорошо заходят. С кровати, чуть что, блевать удобнее.
На лице Ральфа отсутствует какое-либо выражение. Он заводит мотор и смотрит куда-то мимо его плеча.
— И часто ты так развлекаешься?
— Не очень. — Давно бы уже прекратил, если бы не чересчур бдительные знакомые. Коих теперь, похоже, еще плюс один. Про совпадение с клиникой он выяснит позже, сейчас доехать бы до дома и не потерять сознание.
— Ты останешься? — Рекс спрашивает это, едва они переступают порог его квартиры. Одежда пропахла больницей, но сил переодеваться нет, он только скидывает обувь. Повиснув на Ральфе, ждет ответа.
— Пожалуй, — Ральф, перехватив его поудобнее, буксирует в сторону спальни. — Вряд ли я сейчас смогу вести машину, не знаю, как вообще сюда доехал. Все плывет.
У Рекса перед глазами уже не плывет, а сливается в одну сплошную пелену, добравшись до кровати, он освобождается от держащих его рук и падает ничком, наплевав на головокружение и возможные последствия.
— А сейчас почему не гроб? — интересуется Ральф.
— Если я сдохну в гробу… как ты объяснишь это скорой помощи? — еле выговаривает Рекс. Он был уверен, что его вывернет сразу, как только он примет горизонтальное положение, но этого не происходит; сознание, получив передышку, начинает отключаться.
— А, так это ты обо мне так заботишься! — в голосе Ральфа сквозь усталость пробиваются ехидные нотки, Рекс хочет съязвить в ответ, но его хватает только на то, чтобы свернуться клубком, подтянув колени к подбородку. Ральф с тяжелым вздохом вытаскивает из-под него одеяло, набрасывает сверху, чуть ли не подтыкает по бокам, и сообщает:
— Я в душ.
Рекс уже не реагирует. Сквозь навалившуюся дремоту до него доносятся шорохи, приглушенные ругательства, потом шум воды в ванной — и больше он ничего не слышит.