Глава 95 (1/2)

Комиссар Августин Мерцелиус.</p>Один за другим микроавтобусы с военными знаками и с двухколесными прицепами каждый проносились мимо меня где-то под шестьдесят километров в час - это везли снабжение в сторону фронта. Батареи, патроны, гранаты, медикаменты, еда, фильтры и все остальное, что в огромных количествах требовалось все более возрастающей группировке наших войск. В обратную сторону автобусы ехали уже где-то под сотню, при этом было видно, что они были немного выше - это уже ехали пустые.

К счастью, сообщения с фронта были пока что более или менее нормальными.

Культисты затихли по полной программе, не пытаясь что-то делать, а Тварь не вылезала, явно зализывала раны после столкновения с Рингером.

Бунтовщики же продолжали добывать тактические успехи на многих направлениях. То в одном месте захватят район, то в другом станцию трамвая, то в третьем - склад одного из мануфакторумов. Но вот в стратегическом смысле их действия пока что не вызывали никаких опасений, в большинстве случаев у наших подразделений получалось организованно отступить, в то время, как бунтовщики несли достаточно весомые потери.

Правда, потери бунтовщиков, похоже, не особо волновали - они постоянно присылали резервы разной степени паршивости, где попадались как достаточно серьезные подразделения, так и какой-то сброд с оружием.

Уже даже у гвардейцев возникали проблемы, в первую очередь из-за того, что огромное количество из них были бывшими СПО-шниками, не проходившими серьезную гвардейскую подготовку. Да, они имели боевой опыт, но его имели и бунтовщики, а обучением на Вильяре они проходили одно и тоже.

Верлонцев же с акитоссцами, которые прошли горнило войны с орками, у нас было не так уж и много, чтобы компенсировать этот недостаток.

Благо, что проблем серьезных не было, потому можно было пока что не волноваться за происходящее и все же сосредоточиться на некоторых своих проблемах.

В один из моментов я увидел, как один из микроавтобусов, с белым знаком Комиссариата на капоте, нарисованным, как я понимал, с помощью баллона, начал останавливаться рядом со мной, после чего завернул в узкий туннель, служивший въездом на парковку.

Я направился за ним.

Из автомобиля вышел Маринур, который с взволнованным видом подошел ко мне.

- Комиссар,- спокойно, но все же громко, чтобы перекричать шум движения на магистрали, поздоровался рыжик,- Приехал, как смог. Пришлось постараться, чтобы найти автомобиль, Гвардия и Администратум реквизировала все, что только можно.

- Нормально. Позови двоих парней и подходи,- проговорил я также громко, после чего подошел к своему микроавтобусу, где сейчас находился только водитель.

Маринур быстро подозвал к себе двух слуг в масках, которых он взял по моей просьбе, после чего подошел к задней двери микроавтобуса, рядом с которым стояли двое гвардейцев, которых я все же взял с собой на всякий случай.

Я открыл ее и отошел в сторону, одновременно отодвинув простынь с лица Аскирта.

Лицо рыжика вмиг изменилось. Немного взволнованное выражение сменилось на шок, а затем - на грусть и печаль. Несколько раз он сделал тяжелый вздох, покачал головой. Из его глаза стали течь слезы.

- Боже-Император Милостивый...- прошептал он, складывая руки аквиллой. Оба слуги молча сделали также,- К-как?

- Растяжка,- произнес я коротко,- Остальное... потом расскажу.

Наш гид не ответил, продолжая смотреть на мертвое тело Аскирта. У того уже приоткрылся рот, так как подвязать мне его было нечем. Да и запах от него уже пошел достаточно жесткий - трупные процессы уже пошли и мочевой пузырь на пару с кишечником уже опорожнялись.

- Доставь его в какой-то холодильник,- попросил я,- Потом... разберусь, как похоронить.

В ответ рыжик дергано закивал с закрытыми глазами.

- Я... Я понял... Сделаю. Отправлю во Дворец... Боже-Император, как же так...

Подойдя к Маринуру, я приобнял его правой рукой. В ответ он обнял меня и расплакался окончательно.

Не стоило его сдерживать. Пусть выплачется полностью. Говорили, что от этого легче становится.

Мы простояли так примерно минуту, после чего рыжик с заплаканными красными глазами и мокрым лицом отошел от меня на шаг, после чего достал из кармана носовой платок и стал быстро вытираться им.

- П-простите...- выдавил он, вытирая глаза,- Просто... мы... мы успели сблизиться...

- Не за что извиняться,- покачал я головой,- Хорошей дороги, Маринур.

Тот в ответ вновь дергано закивал.

- С-спасибо...- выдавил он из себя, после чего развернулся и показал на труп обоим слугам. Те молча подошли, достали Аскирта и отнесли его в свой микроавтобус.

Не став больше ждать, я сел на место рядом с водителем и, как только двое моих телохранителей сели в багажное отделение, дал ему команду выезжать.

Мы не стали заворачивать на магистраль, которая сейчас была переполнена. Вместо этого водитель начал ехать по узкому двухполосному туннелю, в котором обе стены были испещрены окнами гражданских жилблоков. Все они были закрыты решетками снаружи и плотными шторами разных цветов внутри, однако ни в одном из них сейчас свет не горел.

Эвакуация гражданских прошла достаточно успешно, что не могло не радовать - теперь между фронтом с культистами и ближайшими населенными районами был целый километр, в котором единственными людьми могли быть военные.

Правда, пока я ждал Маринура, уже стало понятно, что с гражданскими намечаются серьезные проблемы. Не смотря на попытки закрыть всех беженцев по полевым лагерям, чтобы потом профильтровать их, культисты все равно начали пропаганду в тылу среди простых граждан, рассказывая про то, что Тварь - это мессия, что Экклезиархия прогнила и все такое прочее. Шестерых агитаторов уже расстреляли, четверо смогли поднять небольшие волнения, которые жестко пресекли массовыми расстрелами толпы. Пятьсот шестьдесят два человека были убиты, в плен никого брать не стали - не было сил их конвоировать и охранять, протексы и так пахали как проклятые, держась стимуляторами и молитвами.

Пока что было непонятно, действительно ли это культисты просочились через блокпосты какими-то окольными путями, что было совсем не исключено, или же это были заранее расставленные агитаторы, которые пытались расшатать обстановку у нас в тылу по мере продвижения войск Твари. Ведь в глубоком тылу действовать было бесполезно, а вот в прифронтовой зоне, среди гражданских и беженцев - вполне эффективно.

Пока что узнать это не представлялось возможным. Оставалось только всеми силами сдерживать распространение этой ебаной ереси, пресекая любые попытки хоть как-то расшатать обстановку, чтобы у нас вдруг не возникло каких-то проблем в тылу.

Поверх существующих, разумеется.

Водитель затормозил, после чего пропустил мимо один из микроавтобусов со знаком Гвардии, после чего заставил остановиться еще один, повернул налево и начал вновь набирать скорость. Справа от нас я заметил длинную колонну точно таких микроавтобусов. Даже такие узкие дороги использовали, чтобы снабжать фронт, потому что основные были уже переполнены. Да и некоторые участки проще было именно так снабжать - заодно это позволяло разгружать распределительные центры снабжения, которые были не совсем удобными, да еще и уязвимыми во многих планах.

Встроившись в эту колонну, мы начали медленно, со скоростью в сорок километров в час, продвигаться вперед. Тут все было точно таким же, как и раньше - коридор, освещенный тусклыми лампами и серые бетонные стены с окнами, прикрытыми решеткой.

Я продолжал читать отчеты, которые присылались в письменном виде в общую систему полка. Благо, у меня был доступ к отчетам высшего уровня.

Пока мы ехали, новости продолжали поступать самые разные.

На одном из участком бунтовщики прорвались и захватили станцию троллейбусов. На другом они смогли пробиться к коммерсантскому уровню, но их все же смогли остановить и сейчас там шли бои, вплоть до рукопашки. На третьем участке бунтовщики добрались до складов одного из мануфакторумов по производству аккумуляторов, но потом их атака была остановлена.

В тылу тоже все было плохо. Два поезда сошло с рельс, одна тяговая подстанция на троллейбусной ветке подорвана, на автомобильной магистрали перевернулась фура и заблокировала большую часть магистрали. Плюс - обрыв электрокабелей в семидесяти двух местах, шесть вооруженных нападений на патрули протексов, одиннадцать пресеченных попыток агитации, двенадцать остановленных открытых восстаний, двести семнадцать расстрелянных диверсантов, которые попались с оружием, взрывчаткой или какими-то странными инструментами, а также тысяча сто сорок восемь расстрелянных за попытку побега или нападения на протексов при обысках.

Так или иначе, а поддерживать порядок в прифронтовом тылу еще кое-как удавалось, хотя сделать это становилось все сложнее и сложнее. Огромная часть народа была на взводе и все сильнее верила в то, что вот-вот и восстание точно сможет оказаться успешным.

В более дальнем тылу ситуация была куда более спокойной, хотя и там напряжения были. Там все еще пытались отойти от массового психоза, вызванного псайкерской атакой, и погромов, произошедших после смерти Кирмоза, но периодически, то тут, то там происходили какие-то события - то какой-то шизик устроит резню на станции метро с криками ”Умрите!”, то еще какой-то дебил встанет в каком-то кафе на стол и начнет рассказывать, что нужно срочно менять архиепископа, а то Бог-Император разгневан. Благо, что такие случаи удавалось подавить быстро и они не были чем-то системным. Другое дело - бунтовщики, чьи агитаторы постоянно появлялись, пытались поднять народ на дело и потом отправлялись или в морг, или в застенки участков протексов.

”- Главное - культисты. Остальное потом.”- подытожил я, пока водитель завернул в плавный поворот, по которому мы поднялись на другую дорогу, перпендикулярную предыдущей. Бунтовщики меня уже не так сильно волновали, они хотя бы адекватные, с ними даже переговоры можно вести. А вот культисты, что пошли за Тварью... это уже были совершенно отбитые психи, наглухо ебанутые. Их необходимо было уничтожить любыми средствами, так быстро, как только получится. Иначе был большой шанс, что народ точно восстанет, зараженные уже не идеями про свержение капитализма, а лютейшим фанатизмом, с которым они будут готовы идти с пистолетами на гвардейцев.

От всех этих мыслей я уже начинал уставать. Голова продолжала противно болеть, желудок сворачивало от тошноты, хотелось спать. Благо, у меня были таблетки и получалось держаться с помощью них.

Конечно, можно было поспать в микроавтобусе, пока мы ехали, однако... я делать это боялся. Со мной не было никого из охраны - Гихьяна забрали техножрецы на ремонт, Рингера забрали на допрос, Филгеирта, а теперь еще и Аскирта уже не было, Дима все еще находился в тылу, а двое гвардейцев-телохранителей были вильярцами, как и водитель, который вообще был из числа мобилизованных гражданских.

Я никому из этих троих не доверял в должной мере, особенно после рассказов Рингера о том, что первыми восстали именно вильярцы. Сейчас они просто сидели с закрытыми глазами, а водитель внимательно следил за дорогой, но в любой момент все могло пойти по другому. И лучше я буду в сознании, нежели меня застанут врасплох. У меня был лазпистолет, у меня работала правая аугментическая рука. Хоть что-то я все же смогу сделать.

Потому оставалось только ждать, одновременно, раз в час, глотая таблетки еще и обезболивающего - без них мои левая рука и левая ключица начинали нестерпимо болеть. Я понимал, что от такого коктейля в виде стимулятора и обезболивающего моей печени будет совсем нехорошо, особенно после отравления, но другого выбора тут как бы и не было.

Спустя еще часа три езды, за которые на фронте и в тылу ничего критически важного еще не произошло, машина остановилась. Перед нами и позади нас стояли другие микроавтобусы, а по обе стороны от нас были глухие

- Похоже, пробка,- произнес водитель.

Я сверился с картой. До места назначения было еще где-то час ходьбы, нужно было еще пройти через полевой штаб еще Мингырского полка, в котором командовал некто подполковник Гульсарт Абривас, заменявший Геберика, пока тот был одновременно прим-полковником и верховным регентом планеты при . В принципе, не такая уж и плохая идея. Все равно сидеть здесь уже надоедало.

- Дойдем своим ходом,- произнес я, открывая дверь,- Спасибо. Сообщите о себе ближайшим военным, пусть выдадут вам задание.

- Сделаем, уважаемый,- ответил мужчина, кивнув мне.

Я вышел на улицу, если, конечно, ее можно было так назвать на Вильяре. Оба гвардейца также быстро выбрались и встали возле меня.

Мы молча стали идти шеренгой по одному, проходя по узкому проему между машинами и глухой стеной. Сами машины проезжали довольно медленно, несколько раз в минуту трогаясь на несколько метров.

Спустя пять минут мы добрались до перекрестка, по которому завернули в более широкую, уже двух полосную дорогу, которая также была заполнена микроавтобусами со знаками Гвардии. Снабжение шло полным ходом.

Еще три минуты и мы дошли до небольшой остановки, которая представляла из себя небольшую выемку в стене, в которой был один лестничный выход, ведущий наверх.

Прошли первый лестничный пролет и оказались на перекрестке - вверх дальше, вправо или влево по прямой. Нам нужно было налево, через ”коммерсантский павильон”, в котором с обеих сторон находились маленькие ларьки.

После него - перекресток, поворот направо, по дороге через множество проходов в жилблоки, затем новый перекресток, поворот налево.

Здесь уже была не пешеходная, а пешеходно-велосипедная дорога. И прямо сейчас по ней ехала колонна из сотен грузовых трехколесных велосипедов, которыми управляли мобилизованные гражданские. Каждый из них вез в грузом отсеке сзади по несколько картонных коробок, в которых, судя по наспех сделанным маркером меткам, были батареи для лазгана, провизия и медикаменты.

Зрелище могло показаться даже комичным, однако это было вполне эффективно. Фронт снабжали как-только возможно, даже таким способом, лишь бы у него было все необходимое. Насколько я знал, были даже пешие колонны из тысяч человек, которые шли с десяток километров с огромными рюкзаками за спиной - благодаря этому удавалось использовать более отдаленные склады и не загружать дороги, особенно на фоне того, как железнодорожные магистрали блокировались сошедшими с рельс поездами.

Еще пятнадцать минут мы шли по этой трассе, пока не добрались до места, где велосипедисты скопились в одну сплошную пробку. Потом еще минуты две - и мы добрались до блокпоста мингырцев, которые проверяли каждый велосипед на наличие документов и нужного груза, по десять штук одновременно.

При этом некоторые гвардейцы все равно еще стояли, посматривая на велосипедистов через глазницы своих противогазов, чей вид заставил меня немного удивиться их лица скрывали резиновые черные маски с двумя круглыми стеклышками глазниц и вытянутой мордой, от которой отходила трубка, соединявшаяся с вильярским фильтробаллоном на спине. Они заставили меня вспомнить противогазы из моей прошлой жизни, которые показывали еще в школе - вроде как они называли ”ГП” и имели еще какую-то цифру, но я уже не помнил.

Правда, я не думал, что эти противогазы были сильно удобнее вильярских - сильно плохой обзор. Не просто так мы решили именно их использовать, но по всей видимости, их просто еще не успели заменить.

- Господин комиссар!- прозвучал у меня голос одного из сержантов по открытому каналу вокса. Они тоже использовали его, чтобы общаться через противогазы.

В тот же момент он и все остальные солдаты вытянулись по стойке смирно, после чего все согнули правую руку в локте и подняли указательные пальцы вверх.

Довольно необычное воинское приветствие. И странное.

- Вольно, солдаты,- ответил я, приложив руку к виску, после чего протянул сержанту свое удостоверение. Тот стал быстро его проверять с помощью сканера.

- Все в порядке, господин комиссар. Проходите,- произнес затем он, после чего отошел в сторону, пропуская меня через небольшой проход в импровизированной баррикаде, собранной из мешков с цементом, Проход был как раз достаточной ширины, чтобы один велосипед смог проехать.

Я и оба моих гвардейца прошли блокпост и направились дальше по тускло освещенному коридору.

Идти пришлось еще долго. Прямо, направо, по лестнице вверх на пять этажей, налево, прямо, два поворота пропустить, налево, направо, спиральная лестница вверх еще на два этажа.

И стоило мне выйти на нужно этаже, как я... довольно сильно удивился увиденному.

Дорога впереди, которая и была нам нужна, сейчас была богато украшена огромным количеством резной деревянной мебели - стулья и маленькие чайные столики округлой формы. Все они были распределены по небольшим группам, один столик и несколько стульев, и каждая эта группа стояла на красивом узорчатом ковре. Стены же все были увешаны картинами в деревянных рамках.

Все стулья сейчас были заняты различными офицерами в расстегнутых мундирах, увешанных огромным количеством наград, а также, что особенно меня удивило, дамами в платьях. Они разговаривали, курили сигары, сигареты и кальяны, пили что-то горячее или ели какие-то сладости, которые в изобилии стояли на серебряной посуде. Между этими группками сновали десятки различных слуг в черных смокингах - кто с подносом, кто с тележкой, на которой были еще сладости или же самовары.

”- Красиво жить не запретишь...”- проговорил я сам себе, пытаясь сдержать удивление от всего увиденного.

Особенно меня удивлял тот факт, что все это было на территории, отведенной под полевой штаб Мингырского полка. Нет, я понимал, что он, как бы, находился, в десяти километрах от линии фронта с культистами, что для этого улья было гигантским расстоянием, однако видеть подобное было... уж слишком непривычно.

Слишком радикальная разница была с тем, как были организованы полевые штабы в нашем полку - ничего подобного у них не было.

Не став долго задерживаться, я направился вперед - это был самый короткий путь в направлении штаб Атвасанского полка, потому лучше уж тут пройти.

Стоило мне только приблизиться, как один из офицеров, до этого державши в руке трубку от кальяна и мило улыбавшийся двум дамам и еще одному офицеру, заметил меня и с распахнутыми глазами подорвался с места, начав дергаными руками застегивать свой мундир. Второй офицер, повернувшись ко мне, начал действовать также, а две дамы, положив мундштуки с сигаретами в пепельницы, встали и поклонились, согнув ноги и склонив головы в почтении.

Реакция начала распространяться, словно волна, от одной группки к другой. Разговоры смолкали, сигареты тушились, мундиры спешно застегивались, люди быстро вставали и приветствовали меня указательными пальцами вверх, при этом провожая меня шокированными взглядами.

Я мог их понять - видок у меня был тот еще. Грязная гвардейская броня с огромной вмятиной по центру от удара Твари, перебинтованная левая рука, которую кое-как, но смогли все же зафиксировать до операции, ну и плюс ко всему не самое приятное лицо без каски, которую я пока что снял, чтобы не мешала.

Однако, такой вид меня сейчас вообще не волновал. У меня тут своих проблем по горло, а если кому-то что-то не нравится, я его даже нахуй посылать не стану - слишком много внимания будет такую мелочь.

Идя по коридору, я разглядывал картины, развешанные на стенах. К своему удивлению, я заметил, что их развесили на вдолбленные в бетонную стены толстые болты, по четыре на каждую. И это ж кто-то постарался, чтобы все это организовать.

Сами картины были самые разные, но тематика была общая - природа, будь то какие-то сельскохозяйственные поля, леса или бушующие моря. Все были выполнены масляными красками и хоть все это видеть было непривычно, я признавал, что все картины были действительно красивыми и профессиональными.

- Пшел вон, наглец!- вдруг прозвучал чей-то злобный громкий голос из-за правого поворота,- Грож, спускай канисов!

”- Канисов?”- переспросил я сам себя.

- Харг! Харг!- прокричал еще чей-то голос и из коридора справа донесся лай.

Самый настоящий собачий лай, причем сразу несколько.

Через несколько секунд из-за поворота, откуда доносились звуки, выбежал молодой, лет двадцати пяти, парень в парадном мингырском мундире. На его лице застыла гримаса прямо-таки животного страха.

А за ним выбежали сразу три черно-коричневые собаки с вытянутыми мордами и остроконечными ушами.

Я их узнал сразу.

Доберманы.

Они быстро догнали парня - первая набросилась ему на спину и он упал, после чего все трое начали буквально грызть парня.

В коридоре разнесся оглушительный крик боли и отчаяния. Гвардеец пытался брыкаться и отбиться от собак, но те вообще не обращали на это внимания, продолжая разгрызать его одежду без всяких проблем.

На полу уже начали появляться капли крови.

Но что меня больше всего удивляло - так это полное безразличие людей ко всему этому. Все больше продолжали смотреть на меня, в то время, как человек, которого рвали доберманы и кричащий на все коридоры от боли, вообще их не заботил.

”- Помочь или не помочь?”- спрашивал я себя, однако все же решил не вмешиваться. Кто знает, за что с ним так.

- Хург! Хург! Хург!- прокричал тот же голос, что до этого произнес ”Харг”. Из-за угла выбежал накаченный мужик в серой одежде с цепочками в руках, в то время, как собаки почти моментально перестали грызть парня и отступили,- Сидеть! Место!

Собаки вновь подчинились командам, сев на пол, пока мужчина цеплял на их ошейники цепочки.

- Рядом!- мужчина начал уходить и доберманы последовали за ним, пока парень корчился на полу, заливая его своей кровью и стонал.

Растерзали его довольно сильно. На руках и ногах, через разорванную одежду, виднелись рваные красные раны, которые без остановки кровоточили.

- Господин комиссар!- проговорил вдруг чей-то удивленный и одновременно восторженный голос.

Повернувшись, я заметил уже далеко немолодого мужчину с седыми длинными волосами, завязанными в пучок. Его роскошный мундир также был увешан огромным количеством медалей, уступая лишь Геберику.

Я уже знал это лицо. Подполковник Гульсарт Абривас, который сейчас командовал всем мингырским полком на месте.

Он моментально подошел ко мне довольно нервной походкой, остановился, вытянулся и поднял палец вверх.

- Подполковник Гульсарт Абривас.

- Вольно, подполковник,- проговорил я, после чего Гульсарт немного расслабился.

- Честно признаюсь, довольно неожиданно увидеть вас у нас в штабе, однако должен заметить, что это всенепременно радостное событие,- начал говорить мужик и от чего слащавого тона уже становилось не по себе,- Я сейчас прикажу подать вам угощения. Прошу, пройдемте.

Абривас повернулся в сторону, где находился его штаб, направляя туда рукой, словно гостеприимный хозяин.

- Не стоит, подполковник. Я мимо проходил,- остановил я офицера. Задерживаться здесь мне не хотелось,- Мне нужно в штаб Атвасанского полка, а это - самый короткий путь.