Глава 46 (1/2)
На следующий день. Прифронтовая зона. Отделение протексов ”34-12”. Комиссар Августин Мерцелиус. </p>- Господин комиссар,- поприветствовал меня вошедший мужчина в униформе гвардейца, с рыжими бакенбардами и немалых размеров плешью на голове немного расслабился,- Капитан Лазарик Гюрдус, третья рота, второго батальона.
- Комиссар-кадет Бжешек Тыркант,- сухо и довольно холодно произнес кадет, правая половина лица которого была обожжена, а правый глаз заменен на аугментику, больше всего напоминавшую линзу от микроскопа. Он был одним из новеньких у нас в полку, выходец из СПО Вильяр Уникуса, переведенный к нам на замену погибшим.
- Вольно, господа.- ответил я ему, приложив руку к виску, после чего оба мужчины немного расслабились.
- Прошу за мной, господин комиссар. Я введу вас курс дела,- произнес капитан, после чего развернулся, пропуская меня.
Мы быстро направились по коридорам отделения протексов. Сейчас оно служило штабом для роты капитана Гюрдуса, которая находилась сейчас у линии фронта, примыкая к мануфакторуму по производству электронного оборудования ”Михмар”. Протексы тут тоже были - все же, в округе еще находились пять небольших мануфакторумов по производству одежды, обуви, аксессуаров, постельного белья и канцелярских принадлежностей, потому тут еще оставался гражданский персонал с семьями, а вместе с ними магазины, кафе, банки и бордели, а потому и протексы были востребованы, чтобы поддерживать надлежащий порядок.
Не сказать, что мне нравилось близкое нахождение гражданских в прифронтовой зоне, но губернатор меня заверял, что это необходимо. Да и рисков тут было куда меньше, так как здесь и близко не было штрафных мануфакторумов. Ближайший был в другом обдисе, в тридцати километрах отсюда и там уже неделю как утопили в крови небольшое восстание заключенных, в котором вначале перебили двести человек, а потом, когда все сдались, еще четыреста отправили на сервиторизацию, потому выжившие работали теперь очень старательно и очень тихо.
Пройдя по коридорам, мы спустились вниз по лестнице, на два этажа. За мной молча шли не только Аскирт с Рингером, которые держали лазганы наготове на случай ЧП, но еще и Маринур, Гихьян, Ногрон и Раот Тикьярм.
Последний, по предложению Аскирта, был назначен личным телохранителем Ногрона. Все же, Аскирт хотел отблагодарить своего спасителя, а спорить не стал. Проверку с помощью местного псайкера он прошел успешно, он никак не был связан с бунтовщиками, а потому ему можно было доверить нашего детектива. Все равно ему следовало иметь при себе охрану, так как был велик риск нарваться на какие-нибудь неприятности. Мало ли.
И вот теперь все эта процессия шла за мной, заставляя всех удивленно-боязливо смотреть на нас.
Я же продолжал гадать о том, что вообще произошло. Сидел себе, перебирал отчеты, а потом вдруг мне позвонили и сообщили, что произошло ЧП, но при этом комиссар-кадет сослался на директиву 83-54, по которой говорить об произошедшем в докладах или по каналам на данный момент ”Нежелательно” и требуется мое личное присутствие. Спорить с этим я не стал, потому и прибыл сюда. Правда, что это была за причина такая, я не имел ни малейшего понятия. Только понимал, что с этим связана гвардия.
”- Только бы не убили кого-то...”- в очередной раз думал я. Мне только дополнительных проблем не хватало, в добавок к уже имеющимся.
Спустя пару поворотов нас провели в один из кабинетов. Довольно просторный, с широким столом, множество стульев, различными досками на стенах. Аскирт, Рингер, Гихьям и Раот остались снаружи, а вот Маринур и Ногрон прошли со мной.
Капитан и комиссар-кадет подошли вплотную ко столу и встали напротив меня. Рядом с ними еще находился один из протексов.
- Что ж, объясню ситуацию,- начал Лазарик, посмотрев на свои наручные часы, а затем на протекса. Тот сразу же начал работать с клавиатурой, встроенной в стол и спустя несколько секунд из потолка спроецировалась голограмма, показывавшая карту коммуникаций.
- Шестнадцать часов и тридцать пять минут назад один из авгуров засек три биосигнатуры, которые двигались по контейнерной линии у самой линии фронта. Туда незамедлительно было послано отделение, которое смогло перехватить и задержать троих человек,- зеленым цветом были выделены наши позиции, блокпосты и заваренные проходы. Красным - территорию бунтовщиков и их блок-посты. Серым - коридоры и даже некоторые помещения, которые не были заняты вообще никем. И кусок этой серой зоны, который шел между зеленой и красной зонами, загорелся желтым, а на нем появилась красная точка.
- Все трое уже опознаны. Жагират Маркаон. Хемдрик Зимирус. Клявур Башах.
Голопроектор изобразил портреты всех трех названных мужчин. И по одному только виду первое, что приходило на ум - эти были те еще кадры.
Жагират был крепким, накаченным мужиком с толстое шеей, выступающими трапециевидными мышцами, несколькими ровными шрамами на бритой голове, щеке, подбородке и без правого уха. Взгляд же в камеру у него был одновременно скучающий и уверенный. Было видно, что он повидал всякого в жизни.
Хемдрик - более худой, но тоже довольно сильный, судя по виду, парень, тоже бритый налысо. У него было вытянутой по вертикале лицо, острый подбородок, нос с горбинкой. От лба через правую бровь на щеку шел длинный шрам. На правой щеке виднелся еще один, горизонтальный. Взгляд был саркастичный, губы сжаты в ухмылки - словно уже не в первый раз фоткается так.
Клявур - также накаченный крепыш с круглым лицом и раздвоенным подбородком. Обе щеки имели огромные плохо зажившие шрамы в форме ”Улыбки Глазго”. Плюс еще один шрам на лбу, в виде длинной дугообразной линии, слово большая морщина. Глаза смотрели так, будто было вообще на все плевать.
- Все неоднократно привлекались к уголовной ответственности, как раз здесь, в этом участке. Карманные кражи, грабеж с угрозой применения насилия, неуплата налогов, кредитов и алиментов, драки в состоянии алкогольного опьянения с использованием холодного оружия, самогоноварение, хранение и сбыт краденого, шантаж, мошенничество, дача заведомо ложных показаний, хулиганство, распитие спиртных напитков в неположенном месте. Отсидели на штрафных мануфакторумах по пять, четыре и два года соответственно. Каждый женат и имеет детей - четыре, два и один соответственно. Также имеют внебрачных детей - два, один и один,- пока капитан вещал, все нужные данные высвечивались под портретами этих милейших людей. Номера статей и дел, сроки отсидки, штрафные мануфакторумы. Плюс лица жен с краткой информацией.
Жена Жагирата охранницей в ночном клубе, жена Хемдрика - поваром в кафе, а жена Клявура - кассиршей в борделе.
- Во время их поимки у них был изъят вот этот кейс,- сказал Лазарик, пока Тыркант подвинул пластмассовый ящик, лежавший все это время на краю стола. Оттуда он достал небольшой пластмассовый черный кейс с ручкой и кодовым замком на пять цифр,- И когда мы его вскрыли, то в нем было обнаружено это.
Кадет вновь полез в ящик и начал доставать оттуда... металлические слитки.
Где-то десять на пять на один сантиметр, ярко желтые, без всяких знаков, но с большим количеством волнообразных искривлений и вмятин.
Всего Тыркант достал из ящика пять слитков и разложил их передо мной.
- Это золото?- решил уточнить я.
- Да, господин комиссар,- кивнул кадет все таким же сухим холодным голосом,- Семьсот пятидесятая проба. В общей сумме - пять килограммов сто двадцать семь граммов.
”- Интересно...”- подумал я про себя. То есть выходило, что на нейтральной зоне поймали троих матерых уголовников с кейсом, в котором было пять килограммов золота ювелирной пробы.
Уж чего-чего, а подобного я точно не ожидал.
- Они сказали, откуда у них это золото?- задал я вопрос, обращаясь к капитану и кадету.
- Говорят - нашли в вентиляции,- ответил капитан,- Правдоспекс показал, что это не так. Силовой допрос мы пока что решили не начинать. Однако, мы выяснили, что, согласно показаниям авгуров, установленных в контейнерной линии, все трое уже возвращались обратно вместе с кейсом. Мы обследовали место, куда они приходили - туалет для технического персонала. Там находится широкая вентиляционная шахта, метр в высоту. Судя по следам, они туда лазили, причем в сторону бунтовщиков, а сама шахта никак не перекрыта. До следующего выхода на территорию бунтовщиков из этого туалета всего десять метров.
На карте появились новые пометки, показывавшие, где был этот туалет и где была другая точка входа.
- То есть хотите сказать, что... золото они получили от бунтовщиков?- спросил я, немало удивившись услышанному.
- По всей вероятности - да, господин комиссар,- согласился капитан.
- Мы также выяснили, что это за золото,- продолжил кадет,- Согласно анализу, это специальная проба, которая используется для производства... церковной утвари.
В кабинете повисла тишина. Эта информация была достаточно серьезной. И теперь было понятно, почему кадет решил, что не стоит пока что говорить об этом по нашим каналам.
- Вы точно в этом уверены?
- Как нам сообщили протексы - у них в этом практически полная уверенность,- проговорил капитан.
- В этом нет сомнений, комиссар,- проговорил Маринур, привлекая к себе внимание,- Семьсот пятидесятая проба - это высшая проба золота, которая используется для производства каких-либо изделий. И она же самая дорогая, потому что источников золота здесь, на Вильяр Уникусе, совсем немного. Потому и ювелирных украшений из подобной пробы очень мало. Только у Экклезиархии есть достаточно настолько чистого золота, чтобы его можно было переплавить в подобных количествах.
- То есть бунтовщики переплавили золото и передали этим троим,- подытожил Ногрон,- Вопрос только - в обмен на что? Бунтовщики не стали бы просто так плавить церковное золото - мало того, что это затратно, это еще и греховно. Эти трое что-то принесли с собой, причем все вместе. У них было еще что-то с собой во время задержания?
- Три пустых рюкзака. В одном из них и был кейс с золотом,- ответил капитан.
- Объем?- коротко спросил бывший арбитр.
- Тридцать литров каждый.- произнес кадет, смотря на вериспекса серьезных сосредоточенным взглядом.
- Значит это было что-то компактное, но дорогое...- размышлял Ногрон,- Необходимо узнать, что именно они отдали бунтовщикам.
- И еще - на кого они работают. Они никак не смогли бы сбыть это золото, тем более подобном виде. Да и послужной список их говорит о многом - сомнительно, что они смогли бы все это сами организовать. Скорее всего, они просто исполнители.
- Этим и займемся.- согласился я, кивнув Маринуру, после чего посмотрел на капитана и кадета,- Где их можно будет допросить?
- Они уже в допросных, господин комиссар,- сказал капитан,- Пройдемте.
Допросные располагались на нижних уровнях и до них мы добрались минут за пять. Начать я решил с Жагирата. Судя по виду, именно он был главарем всей этой троицы. Значит, именно ему следовало задавать вопросы.
Сама допросная была небольшой и практически пустой - три на четыре метра, один стол, два стула.
Жагират сидел на стуле с высокой спинкой, к которой были закреплены его голова и тело посредством ремня на лбу и груди. Руки были прикованы к подлокотникам. По всей видимости, это была защита от самоубийства или самовольных ранений.
Для меня был похожий стул, но без всяких ремней. На него я сел. Ногрон остался рядом со мной.
Мужик посмотрел на меня спокойным холодным взглядом, затем секунду рассматривал Ногрона, и потом вновь посмотрел на меня.
- Итак, Жагират Маркаон,- начал я,- Мое имя Августин Мерцелиус, я полковой комиссар Пятнадцатого Верлонского Полка Астра Милитарум.
Реакции на это не было.
- Вас поймали вместе с кейсом, в котором было пять килограммов золота. Вы его получили от бунтовщиков, это нам понятно. Вопрос первый - что вы им отдали в обмен на золото?
- Безпон,- хриплым прокуренным голосом произнес мужчина. Скорее всего это было ”Без понятия”. Местные диалекты иногда заставляли потрудиться, чтобы вообще понять, что тебе пытаются сказать.
- Вы разгрузили это из своих рюкзаков и передали бунтовщикам. Что это было?
- Нетводел,- вновь ответил Жагират. Это, похоже, было ”Не твое дело”.
Наступила тишина. Было понятно, что мужик идет в полный отказ. Это сильно затрудняло все. На то, чтобы вызывать псайкера, времени не было - на это минимум сутки уйдет, если не больше. Столько времени у нас не было.
- Похоже, ответов мы просто так не добьемся.- произнес вериспекс, посмотрев на меня.
- У меня есть идея,- сказал я, активируя вокс,- Гихьян, войди.
Через секунд дверь в допросную открылась и внутрь вошел, стуча своими сабатонами, сервитор и встал по правую сторону от меня. Жагират непонимающе посмотрел на него, а потом на меня.
- Сними шлем.
Сервитор закрепил лазган на в разъеме на спине, после чего раскрыл специальные защелки на шлеме и поднял его обеими руками.
Лицо у него было... нелицеприятным. Тощее, словно на кости натянули кожу, бледно-желтое, синюшными иссушенными губами, без единого волоска, с агументическими глазами, выступающими полукруглыми сферами, словно у хамелеона, по центру которых были небольшие линзы.
Глаза Жагирата широко раскрылись, его дыхание сильно участилось.
- Э...Эчтозахун?- проговорил он.
- Это сервитор. Некогда он пытался мне помешать. Теперь он служит мне. Ты следующий на очереди,- как можно более холодным голосом произнес я.
- Эблянах... я несдел ниче!- прикрикнул Жагират. Перспектива стать сервитором пугала его достаточно сильно.
- Ты не отвечаешь на наши вопросы.
- Блянах, я прос по венте гул! В штрамаф мен отправ!
- Нет,- произнес я, от чего Жагират задышал еще сильнее,- Ты что-то передал бунтовщикам. Это предательство. За предательство станешь сервитором. Говори.
- Б-бля... А суд блянах?- боязливо произнес мужчина, смотря то на меня, то на сервитора.
- Я здесь судья. И я могу тебя прямо сейчас приговорить к сервиторизации.
Жагират уже был в панике - это было видно по глазам. Он явно не ожидал, что у него возникнет перспектива стать сервитором. И уж точно он не ожидал, что его могут отправить на сервиторизацию без суда, а просто по приказу человека.
- Ты боишься,- произнес Ногрон, привлекая к себе внимание мужика,- У тебя жена и четверо детей. А работаешь ты на очень серьезных людей. Ты думаешь, что они доберутся до них, если расколешься.
Жагират закрыл глаза и начал тяжело дышать. Он явно пытался успокоится.
- Говори. А твою семью мы защитим,- пообещал я. Тут я не лгал. Если у него были жена с детьми и им действительно угрожала опасность от его нанимателей, я не оставлю их в беде.
Мужчина посмотрел на меня с неуверенностью. Он разрывался между двумя выборами.
- Л-лад... Хор...- дрожащим голосом ответил Жагират,- Та бы кобки... мал, карт, без надп.
- Сколько всего?- серьезным голосом спросил вериспекс.
- По пятнац на рюк.
- Сколько весили?
- Не зна... Леги бы...
- Звуки какие-то издавали в руках?
- Ник.
- На кого вы работаете?
- Незна... Императором клян, незна... Гов с одн парем. Югдас. Он все объяс, сост план, дал кару... Побещ по три тысе кажд.
- Где забирали груз? И куда должны были принести золото?
- Забир в туале, бар ”Дажог”. Югдас отд. Недаль отсюд. А прин над бы в бар ”Хикат”. Сегодн.
- Какой срок?
- До пятнац - крайрок.
- Уже поздно,- проговорил Ногрон,- Срок вышел больше семи часов назад. Кто должен был вас встретить?
- Тож Югдас. Но ток ес все безоп.
- Запомнил, как он выглядел?
- Ну, коак...- неуверенно произнес Жагират.
- Опознать сможешь, если увидишь?
- А, д-да, кон!- теперь уверенности в голосе мужчины стало куда больше.
- Больше вопросов нет,- сказал мне вериспекс.
Я кивну, встал и быстро направился к выходу.
- Э, а м-мо сея?- испуганно произнес Жагират мне в спину. Как я понимал, он говорил про свою семью.
- Мы их спрячем.- пообещал я. Мужчина от этого немного успокоился.
- С-спаб.- ответил он.
Я кивнул и вышел. Ногрон и Гихьян направились за мной.
- Что думаешь?- спросил я у бывшего арбитра, когда дверь закрылась.
- Скорее всего - продажа медикаментов. Только они достаточно компактные, чтобы их можно было перемещать в больших количествах с помощью рюкзаков, и при этом достаточно ценные, чтобы вообще пытаться их достать и платить ими золотом. По всей видимости, открылся канал контрабанды между бунтовщиками и кем-то с нашей стороны.
- Я, конечно, понимаю, что у бунтовщиков не все хорошо с медикаментами, но подобный канал имеет мало смысла. Медикаменты нужны им в огромных количествах - передавать их таким способом слишком сложно и долго.
- В зависимости от того, какие именно это медикаменты. Скорее всего, это были регенеративные препараты. Они важны, полезны даже в малых количествах и достаточно дорогие, чтобы за них платить таким количеством золота. Еще, как вариант - антибиотики или анестезия.
- Понятно. Отправляйся в этот бар, может найдешь что-то. Нужно найти тех, кто стоит за этим каналом.
- Слушаюсь, комиссар.- произнес Ногрон, после чего быстро направился по коридору.
Я же закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
Выдохнул.
Да уж, блять, час от часу не легче. Мало мне было того вороха проблем, что происходил тут, теперь еще возникала новая - в виде каких-то умников, которые решили натурально торговать с бунтовщиками.
Теперь главное было действовать быстро, чтобы остановить всю эту хрень до того, как она распространится и приобретет слишком большие масштабы.
С этими мыслями я направился по коридору. Работы у меня прибавилось. Снова.
В тот же день. Мануфакторум ”Хельзегруш”. Арбитр-адъютант Филгеирт Лонтисаль.</p>”- Бог-Император, Сущий Владыка наш. Дай сил воинам своим одолеть того, кто носит силу Имматериума.”- произнес я сам себе, сделав глубокий вдох, потом выдох.
Все было готово. Трехкратный молебен, трехкратное техобслуживание и трехкратное благословение оберегов - все это было проведено. Теперь все ждали только моего приказа.
- Выступаем.- приказал я, снимая дробовик с предохранителя и направляя ее на гермозатвор. По металлической поверхности сразу же прошелся яркий белый круг света, исходивший от подствольного фонаря, чье стекло было пронизано тончайшими серебряными нитями в виде оберегов и молитв.
Горат, Орик, Филик и Никирос, один из псайловчих, сделали точно также.
Один из бунтовщиков, крепкий накаченный мужик в полной броне и в противогазе, кивнул и начал вертеть колесо затвора.
Бронированная створка начала медленно, со скрипом, ползти вверх.
В тот же миг из открывшегося проема полез белесый пар. Весь пол на той стороне был покрыт слоем белого дыма, а сверху начали падать куски льда.
На самом снеге я сразу же увидел следы.
Свежие следы. В глубоких отпечатках спрессованного снега уже виднелся небольшой слой свежего снега. Примерно двадцать шестого размера<span class="footnote" id="fn_30690613_0"></span>, судя по отпечатку - обыкновенный гражданский грабош, что-то среднее между туфлями и ботинками.
Шли следы в два ряда, сюда и обратно, а у самой двери было множество следов, словно топтались на месте.
Одновременно с этим красные аварийные лампы, которые освещали этот цех, начали мигать в разнобой. Какие-то горели ярче, какие-то тускнели или вовсе выключались на мгновение.
Наши фонари никак на это не реагировали - они работали от серебряно-цинковой батареи и были освящены молитвами Механикус.
- Император, помилуй, блять...- проговорил бунтовщик, сложив руки аквиллой. В иной раз я бы врезал ему по челюсти за то, что он произнес скверное слово в молитве, но сейчас мне было не до этого.
Все, что сейчас происходило, было плохим знаком. Если лед успел покрыть все помещение на той стороне за такое короткое время пребывания, значит псайкер не просто был силен - он активно использовал свои силы.
- Достаточно.- произнес я, когда створка поднялась на полтора метра, после чего бунтовщик остановился и зафиксировал дверь. Дальше можно было не поднимать.
- Главный - всем. Мы заходим. Уровень - плюс два. Прием.- передал я сообщение по воксу остальным командам, которые должны были зайти с других входов в цех. Бунтовщики дали нам доступ к своей системе ретрансляторов, потому с этим проблем уже не было.
- Вто...гла...тор...- услышал я с той стороны.
- Тре...ном...пов...те...- прозвучало после этого.
По всей видимости, из занятого псайкером цеха шли слишком сильные помехи.
- Заходим. Заходим. Заходим. Заходим. Заходим.- повторил я пять раз, чтобы был больше шансов на то, что меня поймут. Отменять операцию было поздно - тем более, ее можно было продолжать и без связи.
- При...при...то...ня...при...ня...при...
- То...при...то...при...ня...ня...то...при...то...
Было понятно, что меня услышали. Этого мне было вполне достаточно.
- Идем.-
Я шел впереди, справа. Слева, позади, шел Орит. Потом Филик. Горат и Никирос оставался тут в качестве резерва и второго эшелона блокады на случай, если псайкер попытается сбежать через этот выход.
Нога переступила условную линию между двумя цехами и вступила на рассыпанный иней. Тот сразу же треснул.
Неестественное, громкое эхо прошлось по всему коридору. Звук напоминал не хруст снега, а хруст стекла вперемешку с... криком, словно кто-то издавал короткие резкие звуки на выдохе.
Еще один признак того, что операцию следует продолжать.
Второй шаг. Снег вновь хрустнул и эхо, уже куда более тихое, разнесло нечто, что отдаленно напоминало... возбужденный стон женщины, который слышался словно за бетонной стеной.
Третий шаг. Просто хруст снега. Без эха. Без каких-либо странностей.
Четвертый шаг. Будто бы одним металлом ударили по второму несколько сотен раз за секунд и приглушили все это подушкой.
Пятый шаг. Словно треск старого пружинного матраса под водой.
Шестой шаг. Треск падающего дерева сквозь противогаз.
Каждый шаг был уникальным. Каждый шаг звучал как-то по особенному, даже когда ассоциации были одинаковыми.
Двери за нами начали закрываться. Пускай был риск того, что они окажутся заблокированным, это требовалось по протоколу.
Уж лучше мы погибнем, чем псайкеру дадут уйти. Да, за этим цехом стоял заслон из целого полка бунтовщиков в пять тысяч солдат, оснащенного всем, чем только можно - болтерами, мельтаганами, мультилазерами, несколькими комплектами силовой брони, силовыми щитами, зажигательными и даже химическими гранатами с ядовитыми газами кожно-нарывного действия. Плюс, все слабые точки в помещениях вокруг были уже давно заминированы взрывчаткой, мельтабомбами и термитом и могли быть подорваны в любой момент.
Однако уверенности это не все не придавало. У нас были приемлемые шансы справится с этим псайкером. У них всех - мизерные.
Дверь закрылась.
Громкий, бьющий по ушам звук, словно близкий выстрел ”Сотрясателя” прозвучал позади нас. По коридору пошло скрипучее мерзкое эхо...
Которое резко оборвалось, словно выключили звук.
- Проверка слуха.- проговорил я. Мой голос звучал по другому. Более... детски, я бы сказал. Словно мне сейчас было лет восемнадцать, максимум.
- Слышу,- проговорил Орит. Его голос также звучал по другому. Грустным, апатичным.
- Слышу,- продолжил Филик. Его голос звучал скучающим и немного женственным.
Воздух здесь был уже сильно искажен. Ситуация была серьезной.
Мы направились дальше. Я уже не вслушивался в скрип снега - не следовало этого делать.
С каждой минутой я видел в свете фонаря все больше и больше снежинок. Они блестели, причем у многих на мгновение отраженный свет приобретал цвета радуги. Одни блестели постоянно, другие - все лишь миг. Часть из них медленно и плавно парили в различных направлениях, иногда даже точно вверх, к потолку, другие просто висели на месте.
Проходя мимо них, я бегло осмотрел броню и дробовик. Снежинки, прикасаясь к ним, сразу же таяли, превращаясь в капли, которые, однако, не скатывались вниз, а оставались на месте.
Спустя минуту ходьбы стало видно, как от всех капель начал исходить пар - реакция на серебро. И довольно активная, но сама броня справлялась, о чем говорило отсутствие потемнений на поверхности.
Через минуту мы добрались до развилки рельсовых узкоколейных путей, которые сейчас были скрыты под слоем снега. Дорога налево вела на склад готовой продукции и, насколько я знал, перекрыта гермодверью, дорога вперед вела к другим производственным линиям и до самого депо для грузовых поездов, а дорога направо вела ко входу в цех, который был занят псайкером.
Между прямой и дуговыми путями находились вентиляционные шахты. В них были решетки, из которых свисали ледяные сосульки, не блестевшие на свету.
А спустя пару секунд от сосулек также начал исходить пар и каплями уходить вода, хоть фонарь и не источал никакого тепла.
Ничего не говоря, я направился дальше, завернув направо.
И стоило мне дойти до дороги, что вела в цех, мы обнаружили новые ряды следов. Один ряд шел в сторону склада, а второй - шел со со стороны коридора.
Было понятно, что псайкер гулял здесь, изучал обстановку, но во всех трех местах его останавливали гермодвери. Тот факт, что он не прорвался, могло означать одно из двух - или у него не было достаточно сил для подобного, или он просто не хотел.
Второй вариант был куда хуже.
Все втроем мы подошли ко входу в цех. Сейчас он был перекрыт толстыми сосульками, которые росли и с потолка, и с полка.
Но самое важное - впереди, на противоположной стороне цеха, был свет. Стены, составлявшие правый угол помещения, светились тусклым розовато-сиреневым пламенем, тускнея или загораясь немного ярче с равномерной периодичностью.
Примерно с такой же, с какой человек дышал.
”- Псайкерское пламя.”- сделал я вывод. Других источников света тут быть не могло, да и светить так лампы не могут, а вот пламя псайкеров может быть любого цвета, вплоть до самых странных или даже тех, которым нет названия.
Вполне возможно, что псайкер пытался согреться, создав пламя. И теперь было понятно, почему тут было столько инея и такие странности с физикой - он слишком активно использовал свои способности.
Надо было идти. С этим проблем не было, сосульки на входе были совсем небольшими, пройти не составит труда, но тут необходимо было быть очень осторожным.
У несанкционированных псайкеров часто был обострен инстинкт личной территории. В таких ситуациях они огораживались чем только можно и очень агрессивно реагировали в случае проникновения чужаков.
Этого хотелось избежать. В приоритете у нас было все же нейтрализация псайкера с его последующей передачей Лиги Черных Кораблей, так как тогда он сможет продолжить служить на благо Империума.
Потому следовало проявить для начала вежливость.
- Приветствую!- крикнул я, подойдя в плотную к сосулькам. Мой голос, скрипучий, женоподобный, в какой-то мере изнеженный, ленивый и приглушенный, прозвучал эхом по всему цеху и начал отражаться от всех поверхностей.