Глава 3 (1/2)
В тот же день. Кают-компания высшего офицерского состава ”Гертикуса Кентинора”. Комиссар Августин Мерцелиус.</p>
- Как капитан ”Гертикуса Кентинора”, я, Майцунд кье Инмарос Ортигурт офур Гурондашу, приношу Пятнадцатому Верлонскому Полку Астра Милитарум свои глубочайшие извинения за этот инцидент.- проговорил капитан, сложив руки аквиллой и склонив голову.
Правда, в голосе у него читалась только злость. Но, как я мог понять, это была злость не на нас, а на всю произошедшую ситуацию.
- Как полковник Пятнадцатого Верлонского Полка Астра Милитарум, я, полковник Верманд Леокардус Шеркин, принимаю ваши извинения.- ответил полковник, также сложив руки аквиллой, но уже не кивая головой.
На этом формальности были улажены и оба офицера сели на большие кожаные мягкие кресла.
Вся кают-компания была обставлена по высшему разряду, с этим сложно было спорить. Узорчатые ковры, высококлассная мебель из дерева и кожи, серебряная посуда, позолота на стенах и потолке, а также бар с огромным разнообразием выпивки, сигарет и закусок.
Однако, сейчас меня больше волновало то, для чего собрались все присутствующие. Кроме меня, полковника и капитана, здесь также были комиссар Фонгорт, лейтенант Миконда Римо, командующая корабельной полицией, лейтенант Пафо Гиньясто, командующий абордажным корпусом, а также оба капеллана - корабельный, Имирагимтус Лаодарум, и наш, Иоган Берген.
Вид у всех был крайне обеспокоенный.
- Итак,- серьезным голосом начал капитан,- Как все знаете, господа и дамы, ситуация произошла из ряда вон выходящая. Пускай это не полноценный бунт, но это уже недопустимое попрание дисциплины на моем корабле. Потому в первую очередь, мне хочется узнать - кто зачинщик?
- Имьер Бафистур.- проговорила Ниринта таким голосом, словно ей было печально это признавать.
От ее слов все корабельники издали разные звуки. Капитан вместе с лейтенантами Бонцародном и Римо раздраженно цокнули, вздохнули и закатили глаза, лейтенант Гиньясто злобно выдохнул, словно рыча, а капеллан Лаодарум сморщился, сложил руки аквиллой и что-то зашептал.
”- Так... Интересненько.”
- Я так понимаю, вы знаете, кто это такой?- задал вопрос полковник. Пока что я не хотел влезать со своими вопросами.
- Да, знаем,- ответил капитан,- Это один из сержантов абордажной группы. Имеет богатую биографию, в обоих смыслах. Он отличается рьяным фанатизмом и из-за этого с ним уже несколько раз происходили различные инциденты, но за его заслуги и профессионализм серьезного наказания не было. За него лично ходатайствовали как лейтенант Гиньясто, так и капеллан Лаодарум, в ответ пообещав проследить за Бафистуром, чтобы впредь он ничего не натворил. Не хочу показаться грубым, господа, но мне кажется, что со своей задачей вы не справились.
Несколько секунд стояла мертвая тишина.
- Я признаю свою вину, господин капитан,- подал первым голос командир абордажников,- У меня и в мыслях не было, что он решится на что-то подобное - предыдущие инциденты и рядом не стояли.
- Я также признаю свою вину, господин капитан.- продолжил капеллан Лаодарум своим старческим хриплым голоском,- Я проводил с ним множество личных бесед о том, что ему необходимо вести себя сдержанней, но, по всей видимости, у меня не вышло его вразумить. Это печально, ведь он верный слуга Его Божественного Величества.
- ”Коль безудержная вера направлена в направлении не врага, а слуг Его, то ведет она к трагедии”.- проговорил капеллан Берген поучительным тоном.
- Хм,- произнес в ответ корабельный капеллан,- А можно поинтересоваться, чье это изречение?
- Кардинал Риктуна, Ванфалгий гью Гриацаросси, ”Мысли о праведной вере”, том первый.
- Никогда не слышал о таком, но должен признать - изречение довольно... умное, благослови Бог-Император достопочтенного кардинала Гриацаросси.
- Аминь.- произнес Берген, осенив себя аквиллой.
- Пускай Бафистур и совершил свое преступление на почве праведной веры, он должен понести наказание,- взяла слово лейтенант Римо. Ее голос был твердым, наполненным сталью и уверенностью. А еще немного злостью. Похоже, она была зла на произошедшее.
- Однако не все так просто,- ответил уже лейтенант Гиньясто,- Сержант Бафистур имеет серьезную репутацию среди абордажной команды. И ладно бы он совершил что-то вопиющее, однако сейчас мы имеем дело с действиями из благих побуждений. Мне уже доложили, что многие абордажники симпатизируют его действиям. Суровое наказание может привести к осложнениям.
- Насколько серьезным?- спросил я, поняв, что лейтенант говорит о довольно серьезных вещах. Одно дело - толпа озлобленных матросов, и совсем другое - озлобленная абордажная команда.
Совершенно разные уровни.
- Скажем так,- ответил лейтенант,- Если его казнить - волнений не избежать.
- Этот Бафистур так популярен среди абордажной команды?- спросил полковник Шеркин.
- Он герой и пример для подражания. В общей сложности - двенадцать высадок, шестнадцать медалей, кавалер ордена ”Абордажного Креста” и семь добровольных отказов от повышения. Любой на его месте уже сидел бы где-нибудь в академии и учил бы новичков, но он искренне верит в то, что его место среди простых матросов, называет это своим предназначением.
”- Интересная личность...”- подумал я про себя. Теперь было понятно, каким образом этот Бафистур повел за собой толпу людей.
- Да, солдат он действительно великолепный.- произнес капитан,- Но, как я вижу, его фанатизм перешел рамки дозволенного. Он будет лишен звания и понесет дополнительное наказание - осталось только выбрать, какое, чтобы это удовлетворило полковника Шеркина, как пострадавшую сторону.
- Предлагаю изгнание,- начала Ниринта.
- Ни за что!- резко произнес Гиньясто, чем не слабо меня удивил,- При всем уважении к вам, госпожа комиссар, но я не могу лишиться одного из лучших полевых абордажников на корабле.
- Я согласен с лейтенантом, комиссар,- продолжил идею капеллан,- Изгнать Бафистура с корабля - это чрезмерно жестоко, учитывая все его заслуги перед Троном.
- Однако он опасен. Буквально,- не стала отступать Фонгорт,- Если он один раз поднял толпу матросов из-за своих бредовых идей, значит может поднять вновь. И это еще повезет, если его религиозный пыл не будет направлен в сторону офицерства, вплоть до капитана.
- Госпожа комиссар,- начал Гиньясто,- Я, конечно, понимаю, что действия Бафистура были безрассудными, но крайне сомнительно, что он когда-либо решится пойти против господина капитана.
- Хотелось бы в это верить,- ответила уже лейтенант Римо,- Раньше мы и подумать не могли, что произойдет нечто подобное.
- Я могу лично поручиться за верность сержанта Бафистура.- довольно суровым голосом произнес командующий абордажников, посмотрев прямо в глаза командующей полиции.
Похоже, он был готов отстаивать судьбу своего сержанта до конца - скорее всего, он был слишком ценным для него.
- Если вы готовы взять на себя ответственность за Бафистура, я готов отказаться от изгнания.- произнес капитан,- Но это ваш последний шанс, лейтенант.
- Премного благодарен вам за доверие, господин капитан,- ответил абордажник.
- Тогда финьер.- предложила Римо,- Сто ударов.
- Я так понимаю, финьер - это бичевание?- спросил полковник Шеркин.
- Да, это специальная плеть,- Довольно болезненная, но лично я считаю, что этого мало.
- Господин капитан,- обратил Гиньясто,- После ста ударов Бафистур будет не меньше трех дней прикован к кровати. Я считаю, что этого будет вполне достаточно.
- Устроенное Бафистуром классифицируется как бунт,- сурово произнес капитан,- К тому же, как мне уже доложили, он отказался сдаться полиции, как только она прибыла на место. Подобное должно быть сурово наказано.
- Думаю, у меня есть одна идея.- сказал уже я, когда окончательно все продумал. Все присутствующие сразу же посмотрели на меня,- Преступление было совершено на религиозной почве. Возможно ли, чтобы он понес еще религиозное наказание?
Все замолчали. Некоторые переглядывались друг с другом, другие просто смотрели в одну точку и думали.
Я коротко просмотрел на Ниринту. Сейчас она была чертовски красива.
”- Не о том думаешь...”- сказал я сам себе, хотя ничего не мог с собой поделать. То, что было вчера... Такое я не мог забыть.
- Это возможно.- произнес капитан Ортигурт,- Шейосси. Прилюдное осуждение от Эклезиархии. Совершается исключительно капелланом корабля.
- Справедливо.- сразу же поддержала лейтенант Римо,- Он заслужил такое.
- Поддерживаю.- продолжила комиссар.
- Это вполне приемлемо, хотя абордажники от такого будут в шоке.
- Боже-Император Всевидящий, кто бы мог подумать, что до такого дойдет.- сказал Лаодарум, сложив руки аквиллой.
- Тогда решено,- начал капитан,- В наказания за свои действия сержант Бафистур будет разжалован, подвергнут шейосси, после чего получит сто ударов финьером. Остальные получат по пятьдесят ударов за соучастие и сопротивление аресту. Вас это удовлетворит, полковник?
- Полностью, капитан.- кивнул Верманд.
- Превосходно. Теперь, что касается реакции абордажников на приговор. Лейтенант Гиньясто, вы должны сделать все, чтобы не дошло до открытых выступлений. Лейтенант Римо - усильте заставы вокруг казарм абордажников, удвойте патрули и охрану абордажного арсенала. Дополнительных людей возьмите с гражданского и складского блоков. Третий уровень тревоги сохраняется.
- Слушаюсь, господин капитан,- ответила Римо официальным тоном, кивнув головой.
- Комиссар Фонгорт, на вас возлагаю надежды, что остаток пути пройдет без подобных происшествий.
- Сделаю все возможное, капитан.- ответила Ниринта,- С благословения Бога-Императора.
- Аминь, комиссар,- Ортигурт окинул взглядом всех остальных,- На этом все, господа и дамы. Вечером, после ужина, предлагаю всем вновь собраться и чего-нибудь выпить. На присутствии полковника Шеркина и комиссара Мерцелиуса я настаиваю.
- Буду рад прийти, капитан.- сразу же ответил полковник. Как я мог понять, это было предложение, от которого нельзя было отказаться.
Хотя, не сильно я был против того, чтобы выпить и отдохнуть.
- Аналогично, капитан.- сказал я, немного улыбнувшись и кивнув.
На этом экстренное собрание было окончено. Я и полковник направились к выходу, а оттуда уже - к электрокарам, которые быстро повезли нас к гвардейским казармам.
Сейчас мне нужно было утихомирить солдат, причем быстро. Единственное, что сдерживало их от того, чтобы бросить ответку матросам - это мой приказ и усиленные блокпосты корабельной полиции.
И еще пойми, что их сдерживает сильнее.
Доехав до одной из казарм, я сразу же вышел и вместе с Димой, Аскиртом и Рингером направился через нее.
Стоило мне только появиться, как гвардейцы удивленно смотрели на меня, бросая все свои дела, будь то книги, карты или еще что.
Затем, где-то через минуту петляний по лабиринтам из кроватей, я добрался до главного зала отдыха. Это было большое помещение с множеством столов, где постоянно сидели сотни гвардейцев, что пытались скоротать время за чем-нибудь интересным.
Оно и раньше было полностью переполнено, но сейчас людей тут было просто немеряно.
И все что-то обсуждали, из-за чего в помещении было довольно шумно.
Но стоило мне появится, как те солдаты, что меня видели, сразу же умолкали, а затем говорили замолчать другим.
Реакция пошла по цепочке и когда я подошел к концу зала, наступила практически полная тишина.
Я встал на одну из лавочек, чтобы меня было лучше видно. Сотни пар глаз, как живых, так и агументированных, были направлены на меня. Все ждали. Все были готовы слушать.
- Только что я и полковник Шеркин обсудили всю ситуацию с капитаном Ортигуртом,- начал я и мой голос, усиленный динамиками Димы, разошелся по всему помещению,- По ее итогам, зачинщик этих волнений будет предан суду вместе со всеми соучастниками. Какое именно наказание они понесут, вы узнаете завтра, но одно могу сказать уже сейчас - оно достаточно суровое за совершенные преступления,- все продолжали молчать и смотреть на меня, потому я продолжил уже заранее заготовленный текст,- Также я хочу обратиться к тем, кто стоял в первых рядах и принял удар на себя - спасибо вам за то, что вы смогли избежать смертей, хотя и имели право защищаться. Именно благодаря вам удалось остановить этот инцидент до того, как произошло что-то более серьезное. И напоследок я хочу сказать следующее - все закончилось. Да, пускай вы еще будете косо смотреть на матросов, а они будут косо смотреть на вас. Да, могут возникнуть перепалки и ссоры. Но главное - не пытайтесь мстить за произошедшее, не пытайтесь подшучивать на эту тему или спровоцировать кого-то на драку. Это того не стоит. Инцидент исчерпан и более возвращаться к нему не стоит. На этом у меня все. Всем спасибо за внимание.
Я спустился с лавочки, как вдруг услышал чьи-то хлопки. Не успел я найти того, кто хлопал, как хлопки послышались одновременно с разных сторон, и уже через секунду весь зал взорвался аплодисментами, свистом и криками. Они не прекращались, даже когда я шел обратно к выходу - гвардейцы просто смотрели на меня и хлопали.
Соглашусь, это было приятно, пускай я все еще не любил такое внимание к своей персоне.
Возле выхода, как оказалось, тоже была толпа - проход между кроватями был также заполнен гвардейцами, которые столпились здесь и также хлопали.
”- Что ж, с этим разобрались...”- подумал я про себя, идя по палубе в направлении своей каюты.
Еще оставался час до обеда, а затем нужно было чем-то себя занять.
На следующий день. Главный корабельный плац.</p>
На оглашение приговора было собрано несколько тысяч человек, как со стороны экипажа корабля, так и со стороны гвардии. Сейчас все стояли идеальными рядами по стойке ”Смирно”, смотря при этом на небольшую сцену.
Стояла практически полная тишина - оркестр, как я понял, по таким случае здесь не выступал, а шептаться о чем-то ни у кого не было желания. Лишь изредка кто-то сдержанно чихал или кашлял, но затем тишина вновь возвращалась.
Единственным постоянным звуком тут была система вентиляции, что мерно гудела наверху.
Наконец-то прозвучал долгий, протяжный гудок системы оповещения, ознаменовавший начало всей церемонии.
На сцену вывели сержанта Бафистура - избитого, бритого налысо, в тюремной робе кислотно-оранжевого цвета, в звенящих кандалах на ногах, руках и горле, соединенных цепью, и кляпом во рту, что был привязан к голове ремешками.
Его сопровождали двое бойцов из капитанской гвардии, которые подвели его почти к центру сцены и заставили сесть на колени левым боком к нам, а после - приковали цепь, соединявшую руки и ноги, к полу.
Затем на сцену вышли капитан Ортигурт и капеллан Лаодарум. Первый был в черном парадном мундире, с саблей и ножом в дорогих ножнах, а также лазпистолетом в кобуре. Второй - в темно-синей робе, ушитой маленькими золотыми буквами и орнаментами.
Оба они подошли к Бафистуру и остановились в трех метрах перед ним.
- Имьер лио Ормандо кли Бафистур.- начал капитан и его голос разнесся по всему огромному залу через громкоговорители,- Ты признаешься виновным в организации беспорядков и нападения на верных Его Божественному Величеству, Богу-Императору, солдат Семнадцатого Верлонского Полка Имперской Гвардии. За это я, Майцунд кье Инмарос Ортигурт, капитан ”Гертикуса Кентинора”, властью, данную мне Его Божественным Величеством, Богом-Императором, лишаю тебя звания сержанта и наград, и приговариваю к ста ударам финьером.
Реакция Бафистура была нулевой - он лишь смотрел на пол без всякого движения.
Собравшиеся на плацу также молчали. Никаких шепотков, вообще ничего.
Я молча радовался тому, что тысяча гвардейцев, что тут собрались, вели себя более чем достойно перед матросами.
Капитан сделал шаг назад, после чего к Бафистуру подошел капеллан.
- Имьер лио Ормандо кли Бафистур,- произнес он, смотря зачинщику беспорядков прямо в глаза,- За все те годы, что я тебя знаю, ты проявлял себя, как достойный слуга Его Божественного Величества, Бога-Императора. Ты совершил множество подвигов в бою во Славу Его, убивал врагов Его и был примером для сотен других воинов. Но произошедшее вчера показало, что это уже в прошлом,- в этот момент глаза Бафистура раскрылись от удивления во всю ширь,- Прикрывшись словом Господним и взяв в руки святые писания, да будут благословлены их авторы, ты направил оружие против верных слуг Бога-Императора, солдат Астра Милитарум, что доверились нам, вступив на борт ”Гертикуса Кентинора”. И за это я, Имирагимтус Шингахилар Лаодарум дор Ханасу, капеллан ”Гертикуса Кентинора”, властью, данной мне Его Божественным Величеством, Богом-Императором, объявляю тебе шейосси!
Через ряды матросов прошлась волна удивленного шепота, чему я сильно удивился, ведь до этого они сохраняли гробовое молчание.
Особенно сильно начали шептаться в отдельном прямоугольном строю - одетых в серые формы с оранжевыми линиями и повязками. Это были абордажники.
Сам Бафистур был в шоке, насколько я мог понять. Он резко посмотрел прямо на капеллана, а затем начал очень часто и тяжело дышать.
Капеллан же достал из-за пояса длинную гибкий прут черного цвета, похожий на розги.
- Я нарекаю твои помыслы, которыми ты руководствовался, греховными и осуждаю тебя за них!- Бафистур замычал и начал пытаться вытащить палку из рта, но та была слишком крепко привязана. Капеллан же замахнулся и ударил его розгой по лицу. Однако это не возымело на осужденного никакого эффекта и тот продолжил мычать так, словно его пытали,- Я нарекаю твои речи, которые произносил ты, греховными и осуждаю тебя за них!- еще один удар по лицу. Бафистур стал кричать еще сильнее, гремя цепями на весь ангар,- Я нарекаю твои действия...
- Стойте!- внезапно прокричал кто-то с задних рядов.
Все присутствующие почти с идеальной синхронностью, повернули головы в сторону, откуда донесся голос.
Из рядов абордажников вышел один мужчина. Накаченный, высокий, с короткими каштановыми волосами. Приблизив взгляд до максимума и дождавшись, пока взгляд сфокусируется, я увидел, что его глаза были заменены аугментикой, как и руки, а на его форме были значки сержанта. Он прошелся до середины пустого ”коридора” между построением гвардейцев и матросов, а затем остановился и припал на правое колено, склонив голову.
- Господин капитан, достопочтенный капеллан, я умоляю вас - пересмотрите свое решение!
Ангар погрузился в мертвую тишину. Все смотрели на одинокого сержанта. На лицах матросов читался шок вперемешку со страхом. Лишь старшие офицеры, в том числе и Ниринта, смотрели на него с раздражением.
Повернув голову, я посмотрел на сцену. Бафистур застыл с выражением ужаса на лице, Лаодарум был сильно удивлен произошедшим, а Ортигурт буквально кипел от злости.
Через секунду капитан подошел к краю сцены.
- Имя, фамилия, звание!- отчеканил он. Голос был наполнен едва сдерживаемой яростью.
- Сержант Сенкилий Виавалум, абордажная группа, господин капитан!- проговорил матрос, не подняв головы и говоря в пол,- Я умоляю вас, смилуйтесь над сержантом Бафистуром! Он верный слуга Его Божественного Величества! Он не заслужил шейосси!
Вновь наступила тишина. Все смотрели или на сержанта, или на капитана, и ждали молча того, что будет дальше.
- В карцер эту шавку.- произнес капитан холодным высокомерным голосом, после чего отвернулся и подошел к капеллану,- Продолжайте.
- Умоляю вас, господин капитан, выслушайте!- продолжил кричать сержант, подняв голову и встав на ноги, пока в его направлении начали идти два бойца корабельной полиции, что до этого стояли рядом со сценой,- Спросите любого - сержант Бафистур всегда был благочестивым слугой Бога-Императора!
- Я нарекаю твои действия греховными,- продолжил капеллан все тем же хриплым голосом, будто ничего не происходило.
- Умоляю вас! Это несправедливо!- кричал сержант, после чего один из полицейских подбежал к нему и со всего маху врезал ему кулаком в живот, от чего тот согнулся и рухнул на пол.
- И осуждаю тебя за них!
Замахнувшись особенно сильно, капеллан ударил Бафистура по лицу, но тот никак не отреагировал и лишь опустил голову.
От его лица на пол сцены начали падать какие-то капли. Вначале я принял их за слюну, но потом, приблизив изображения, понял, что это были слезы.
Сержант Бафистур, человек, который решился поднять матросов против гвардии, вооружившись лишь дубинками, плакал от слов капеллана.
- Он не заслужил этого! Он пытался поступить правил...- сержант замычал, пока его уводили к выходу из плаца. Похоже, ему чем-то закрыли рот, чтобы он больше не кричал.
- И покуда ты не раскаешься в своих прегрешениях,- вновь начал говорить капеллан рыдающему Бафистуру,- ты будешь молиться один, есть один и спать один. И да будет так согласно закону Божьему. Аминь.
Капеллан сделал шаг назад, после чего оба полицейских, что стояли рядом с Бафистуром, отсоединили его от пола, довели до металлического столба, что стоял посередине сцены, и присоединили наручниками уже к нему.
Затем один из них расстегнул молнию на спине, оголяя ему спину, пока второй взял в руки длинный кожаный кнут - похоже, это и был финьер.
Капитан, капеллан и полицейский отошли в сторону, на край сцены.
- Начинайте.- отдал короткий приказ капитан.
Полицейский с кнутом встал в нужную позицию, замахнулся и ударил.
Прозвучал резкий хлопок и кнут попал по спине Бафистура, от чего тот вздрогнул и протяжно замычал.
На спине остался заметный диагональный след, из которого уже начали вытекать кровавые дорожки.
Секунда и последовал второй удар, такой же сильный. От него остался новый след, чуть ниже, который также начал кровоточить.
”- Это надолго.”- понял я.
Оставалось еще девяносто восемь ударов.
На следующий день. Каюта комиссара Ниринты Фонгорт.</p>
- Будешь вино?- спросила Ниринта, повернувшись ко мне,- Оно легкое, не переживай.
- Давай,- ответил я, посмотрев на нее и улыбнувшись.
Она улыбнулась в ответ, после чего встала с кровати и направилась к бару.
Я в который раз посмотрел на нее. Сейчас на ней было только нижнее белье и черт побери, как же она в нем была хороша.
Где-то через минуту вошканья из главной комнаты послышался звук выдергивания пробки из бутылки, после чего Ниринта вернулась в спальню.
- Это ингарское белое, тридцать два года... Прямо как я,- проговорила она, поставив небольшую бутылку и два бокала на стол рядом с кроватью, а затем села скраю,- Мне ее подарили после компании на Ингаре. Агромир. Только там выращивают дорогую еду - редкие овощи, фрукты, ягоды. Еще делают сыры, копчености, вина, мед. А потом продают все это дворянам, особенно тем, кто с миров-ульев - там готовы платить огромные деньги за простые фрукты.
Я внимательно слушал Ниринту. Она любила поговорить. О чем угодно. Рассказать что-то о ком-то, или же послушать мои истории. Было видно, как ей этого хочется.
Она напоминала меня в первые недели моего пребывания в теле Мерцелиуса. У меня не было тогда никого, кроме себя самого, чтобы можно было поговорить. Лишь когда появился Аскирт, стало полегче. С ним я мог быть обычным человеком, а не комиссаром полка.
- А что вы делали на этом Ингаре?- решил поинтересоваться я.
- Тамошние крестьяне решили, что земля должна принадлежать им, а не олигархам, так как именно они на ней работают. Мы прилетели раньше гвардии и увидели, что СПО рассеяно. Часть спряталась в горах, часть на островах, а еще часть держалась за космопорт, где сидели тысячи гражданских. Ортигурт приказал высаживаться туда и помочь в обороне - орбитальную бомбардировку его уговорили не проводить, чтобы не вредить агромиру. Туда высадились все, кто мог сражаться - абордажная команда, корабельная полиция, часть капитанской гвардии, комиссары, даже несколько скитариев Раджонури и пара десятков бойцов из охраны навигатора спустились, этих двоих едва уговорили. Мы пять часов сдерживали этих уродов, пока их атака не захлебнулась. Выжила едва ли треть из наших. Потом еще неделю просидели там, на случай повторной атаки, а потом, наконец-то, прибыла гвардия. Ты бы видел, как нас благодарили. Праздник в нашу честь устроили грандиозный,- Ниринта начала разливать вино по двум бокалам, наполнив каждый из них на две трети,- Причем, не на планете. Тамошние дворяне живут не на ней, а на орбитальной станции - Стеллум Орбисиус. Огромное кольцо, тысяча километров диаметром, больше трех тысяч длинной и сто в ширину. А на ней - поля, леса, озера, пляжи, дворцы, виллы. Красивейшее место. И никто не знает, кто построил это кольцо - его нашли во время Великого Крестового Похода и уже тогда заселили.
- Могу себе представить.- произнес я, мысленно пытаясь представить то, о чем сейчас говорила Ниринта.
По идее, это было что-то вроде мира-кольца, если я не ошибался. Во всяком случае, про что-то подобное я помнил из своей прошлой жизни. Вроде как, в каком-то фильме была станция в виде кольца, хотя названия я уже и не помнил.
Это так давно было. Очень давно.
- Поверь мне,- проговорила Ниринта, протягивая мне бокал,- не можешь. Это надо увидеть лично. И вот по этому поводу я хочу выпить. За то, чтобы увидеть то, о чем потом можно будет рассказать другим.
- Хорошо сказано,- ответил я и стукнул своим бокалом о ее, после чего отпил от него.
На вкус вино было действительно хорошим, хотя стоило признать - сомелье из меня был хреновый. Скорее всего, чтобы вино мне не понравилось, его придется разбавить чем-то совсем уже мерзким.
Уксусом, к примеру.
- Кстати, хотела спросить.- сказала Ниринта, допив свой бокал до дна и вновь посмотрев на меня,- Если не сложно... Как ты получил свою аугментику?
Я машинально посмотрел на свою правую руку, в которой сейчас держал хрустальный бокал. В голове пронеслись воспоминания.
Все те моменты, когда я терял какую-то часть своего тела.
- Барабанные перепонки порвались, когда наши позиции обстреляли СПО-шники, диверсия одного из дворянских домов. Вначале ходил со слуховыми аппаратами, после войны поставили аугментику. Глаза потерял, когда в том месте, куда я смотрел, произошел ядерный взрыв - у орков обнаружились ядерные снаряды для ”Сотрясателей” и они их случайно начали использовать. Раньше старые стояли, более уродливые, тоже после войны поменяли. Руку пробило осколками, когда мы пытались заложить ядерный снаряд под титан орков - я потерял сознание от интоксикации, потом начался некроз и решили ампутировать. А ноги мне Корвуарец отрезал своей лазерной пушкой, когда мы устроили на него засаду.
Я посмотрел на Ниринту. На лице застыло выражение удивления, а рот слегка приоткрылся.
Затем она зажмурилась.
- Титан... У орков.- произнесла она, не открывая глаз.
- Да. Имперский, класса ”Гончая”. Корвуарец украл его во время Мартифосской Войны, как нам объяснили потом Механикус.
- Бог-Император, Милостивый и Милосердный... И вы его взорвали?- спросила комиссар, посмотрев на меня.