Глава 23 (9) (1/2)

Карусель крутится нещадно быстро.Попытаюсь вынырнуть из водоворота до выходных, чтобы выкроить немного времени на честные диалоги. От субботы до субботы.

Как ты? Где ты? С кем ты? Кто ты?<span class="footnote" id="fn_32393433_0"></span>

</p>

POV/Алессандра

Коммерческое мероприятие, которое я ни за что не могла пропустить — это книжная выставка. Дважды в год в Стохесе проходила такая ярмарка, в мае и в сентябре, где представляли различные художественные книги и учебники иностранных языков.

Здесь можно было встретиться писателями, редакторами, с читателями, а особенно — с преподавателями. Я ожидала встречи с новыми текстами, предыдущими книгами, историями, интересными людьми. Правда, на все не хватало времени, поэтому я, Пик и еще пара моих подруг-одногруппниц просто рассматривали предлагаемый товар.

Не сказала бы, что никогда не покупала книги, я их покупала постоянно. В квартире Леви уже весь журнальный столик был завален моими вещами по учебе. Но сейчас на ярмарке я останавливалась и по полчаса стояла и рассматривала томики, некоторыми зачитывалась, разглядывала учебники, ласково поглаживая новые глянцевые обложки, разговаривала с продавцами.

— Ничего себе! — Фингер подошла ко мне и взяла несколько экземпляров. — А почему у нас другие учебники?

Я пожала плечами.

— …Обожаю читать буклетики и сайты! На большее меня не хватает, — тут же перебила Пик Ева, моя подруга, с которой я зачастую ходила на курс литературы.

Сайт, точно сайт! Я там видела учебник по французскому, который давно уже хотела себе взять. Вот о нем я совершенно забыла. Благодарю, что мы пришли на выставку всем кагалом, и у каждого имелась своя светлая голова.

Нервно потерев запястье, я чмокнула Еву в щеку и направилась в параллельный ряд.

До этого уже купив несколько книг, мне не хотелось останавливаться. Фингер также приобрела себе учебник по синхронному переводу и любовный роман. У нее их было завалиться. Вообще квартира филолога и студента — это одни сплошные книги. Интересно, а Жан читал, давала ли Пик ему какой-то роман? Мы такие темы с ней не затрагивали. Я не имела привычки совать свой нос в чужие отношения, однако Пик и другие мои одногруппницы часто спрашивали о моей жизни с Леви. Тут я не мешкала, поскольку знала, что они хотели узнать.

«Леви все время в отделе, а я занята учебой, курсами и выпускной работой», — отвечала я. Не скажу же, что мы с Аккерманом занимались любовью по три раза за вечер, хоть девочки не поверили бы, считая моего капитана занудой с тяжелым характером.

— Ну, он тебя хоть привязывает к батарее наручниками, когда вы в ролевые игры играете? — смеялась Ева.

А я на полном серьезе отвечала:

— Да, естественно. Леви — капитан, а я — преступница. Привязывает меня и запрещает конфеты. Еще и дубинкой угрожает.

Так мы смеялись вместе…

Черт. Да, я нашла, нашла по сайту этих людей на выставке, что предлагали учебник, который я так долго хотела. Только он стоил целое состояние, а денег в моем кошельке осталось лишь на кофе и шоколадный чизкейк — все потратила на бумажные «удовольствия». И даже если бы у меня еще имелись деньги, я не смогла бы себе позволить его.

Одолжить у подруг — тоже не дело! Каждый хранил свои студенческие копейки на маленькие радости, косметику и съемную квартиру.

Стоя минут двадцать возле стеллажа, я как заколдованная прочитывала некоторые страницы из учебника по французскому, перебрасывалась словами с продавцом, периодически грустно вдыхая.

— Кто-то телефон не слышит, а я звоню уже битый час? — Голос Леви меня тут же вернул на землю. Он сделал какое-то неуловимое движение, и я прижалась к его боку от плеча до бедра. По телу прошла очередная волна мурашек. Я повернулась лицом к нему.

— Мы же и так договорились здесь встретиться, куда я уйду с выставки? — собственный голос прозвучал достаточно ровно. Пространство вокруг немного увеличилось, дышать стало легче. Но Аккерман как ни в чем не бывало продолжил перечислять явно вбитые с детства знания, даже не делая попыток отодвинуться. А еще его совершенно не интересовали книги.

Слабый запах чего-то вкусного, смешанный с ароматом древесного парфюма, затуманил голову. Я быстро покопалась в сумке и попыталась игнорировать тепло, все сильнее расходящееся по телу.

— Не хотите взять буклет? — выпалил продавец, прерывая поток любви между мной и Леви. — Там можно прочитать все про грамматику.

Я подняла взгляд на торговца и переступила с ноги на ногу: твердое тело рядом уже начало подогревать все внутри, и если не отстраниться в ближайшее время, я просто-напросто начну мурчать и тыкаться носом куда-то в район ямки под ухом или колючей скулы… Я и о книге забыла, но из-за неосуществимости ее приобретения, я всячески пыталась скрыть свою грусть.

— Ой да, дайте! — счастливо пискнула я. А потом мы отошли от стеллажей.

Теплый май не всегда мог порадовать своим приятным весенним солнышком. Как и сегодня, прохладный день заставил меня укутаться: пришлось надеть кожаную юбку, колготки, туфли и набросить молочный свитер, который Леви уже успел обласкать.

— Ну что, вижу тебя не удовлетворило это сборище умников, торгашей и писак? — мы отошли в сторону, к бару, где несколько посетителей ярмарки довольствовались ароматным кофе за чтением приобретенной книги. Аккерман уже своим проницательным капитанским взглядом заметил мое уныние, которое я всячески скрывала.

— Все в порядке, просто… — не хотелось болтать лишнего, Леви все равно это не волновало. — Вот несколько учебников купила, — я показала в пакете книги. — А ты все же выбрался с работы?

— Да, свалил все на Мика и Спрингера, — Леви мазнул взглядом по моему лицу и снова привычно опустил голову. — Так, чего ты такая грустная, Алессандра? Я же пообещал, что мы пойдем, куда ты захочешь.

Вот ничего не могла от него скрыть, как бы не пыталась. Рассказала Леви про учебник. Мое мнение о книгах его ни в малейшей степени не интересовало. Впрочем, я даже не пыталась его сформулировать. Если Аккерман и заговаривал со мной, то лишь для того, чтобы поговорить лишь обо мне, а учебник, французское издание, которое я нашла на выставке: томик в блеклой обложке, лежащий в куче других книг и журналов в ожидании, когда его купят, его не касался. Он лишь с серьезным безразличием выслушал меня.

Мы еще походили по выставке и поднялись на второй этаж, чтобы немного отдохнуть от суеты, царившей внизу. Пик, Еве и еще нескольким моим подругам, в отличие от нас с Леви, хотелось уйти в кофейню перекусить, хотя они бы с удовольствием поехали с нами, но я наотрез сказала «нет». А на выходе из ярмарки Аккерман вручил мне этот самый экземпляр. Новый, прямо с прилавка.

— Эй, ты что с ума сошел? Где ты книгу взял, Леви? Где? Мы же больше не подходили к прилавку и ничего не покупали, все время были вместе? — Я вздрогнула и отпрянула. Он это серьезно? Свежий и прохладный воздух улицы ударил мне в лицо.

— Молчи, Алессандра, — он закатил глаза. — Давай пошли, а то сейчас продрогнешь с таким разрезом на юбке. — Леви и глазом не моргнул, не поежился даже от прохладной погоды, только бросил взгляд на мои ноги в тонких черных колготках, и я вмиг почувствовала, как мужская рука заботливо обвила мою талию. — Пойдем проведу тебя к машине.

В одной лишь черной рубашке, расстегнутой по привычке на пару пуговиц, Леви стремительно направился к парковке, доставая из карманов брюк ключи и телефон. Подойдя к авто, я пришла во второй ступор: передо мной открылась дверь далеко не полицейского транспортного средства и не личной машины Леви, Ford Mondeo, а роскошной черной BMW 7 с выступом на капоте и установленной хромированной планкой. Под гоночный вариант.

— До тебя не дошло? Чего, стоишь, как замороженная? Але, хватит, поехали! — Аккерман выгнул бровь.

— А где твой Бэтмобиль? Что это за тачка? — уголок моих губ дернулся, и дверь передо мной распахнулась. Разглядывать ничего не успела, быстро юркнув в теплый роскошный кожаный салон, сжимая в руке тот самый украденный учебник и пакет с парой купленных книг, я пребывала в непонятном для себя состоянии. Состоянии шока, отчужденности, отвергнутости, непонимания.

— Сегодня мы работали под прикрытием. Вот, взял напрокат покататься. Нужно было поймать Флегеля, сынка того мужика, которого убили у тебя в подъезде, помнишь? — спокойно, как ни в чем не бывало сказал Леви и захлопнул за собою дверь. — Я руководил процессом.

— Ты шутишь? Это ты так шутишь, Аккерман? Я ничего не понимаю, — я уронила голову в ладони и посмотрела на него сквозь пальцы. Успокаивало лишь легкое приятное тепло, что волной пошло по ногам, когда Леви включил подогрев на минимум. — Зачем ты украл книгу? Тоже под прикрытием?

— Машину я взял на сутки, это, на самом деле, не так дорого. А вот твоя книга… Я мог ее купить, но мне стало скучно, вот честно, не вру. Скучное сборище меня начало угнетать. — Нахмурившись, он откинулся на спинку сиденья и, держа одну руку на руле, мельком еще раз оценил мой внешний вид, едва заметно облизнув нижнюю губу.

— Боже, позволяешь себе неведомо что. Вот, пойди и верни учебник. Он очень дорогой, Леви. Что на тебя нашло?

— Спортивный интерес, а еще бессонница, — спокойно ответил он.

— Спортивный интерес? — еще раз повторила я, выделяя это злополучное слово. Когда мы тихо катились по парковке, мой взгляд скользнул по его лицу, цепляясь за холодный блеск глаз, и спустился вниз от скулы по шее, теряясь в вырезе рубашки, остановившись на ладонях и длинных пальцах, которые так мастерски держали руль. И хотелось дотронуться до рук, выводя созвездия на бронзовой коже; хотелось отбросить все условности, позабыть о своих страхах и просто поддаться этому моменту, не думая о том, что скрывал Леви, об украденном им учебнике, обо всех проблемах.

— Кофе? Суши? — выронил Аккерман, как ни в чем не бывало. Машина катилась тихо и мягко. Но очень властно.

POV/Леви

Алессандра чувствовала себя не в своей тарелке, это было видно. Она хотела спросить у меня напрямую, что, черт возьми, я творю в последнее время, какого я вообще себя так веду? Кто я, блять, объясните? Но я молча ехал в кофейню на выезде из города. Там была хорошая трасса, чтобы проверить шестьсот лошадиных сил. Но еще один неверный шаг, и эта до безумия красивая и сексуальная девушка попрощается со мной навсегда.

С одной стороны, я никак не мог сосредоточиться. С другой — а зачем сосредотачиваться? Я уже решил, можно и не вести светскую беседу. Так что, когда Алессандра, светящаяся, сияющая, нетронутая всей шелухой пороков, такая чудесная, стеснительно улыбавшаяся, сказала, что ей жаль, что мы встретились сегодня на выставке, я произнес следующее: