Часть 31 (1/2)

Саша Романов достал из шкафа джинсы и свежую футболку. Сел на диван и начал искать в интернете куда можно пойти и развеяться. Нашёл цирк-шапито в парке, новое кафе-мороженое и новую булочную. Понял, что маршрут проложен. На обратном пути зайдут в магазин за новым гелем для душа. Это — программа-минимум. Наташа отправилась в ванную, смывать эмоции. Вода хорошо успокаивала и освежала одновременно. Всё то, что она старательно забывала и стирала из памяти все эти годы вернулось сейчас, за считанные минуты. Чёрт, надо было Сашке всё сразу рассказать. Как теперь смотреть в глаза ему и Александре Фёдоровне? Вода всё лилась и лилась. Ладно, уже все всё знают, значит, надо жить дальше. Сашка рядом. Хм, а что ему мешает сейчас сложить мои вещи в чемодан? Не, сомневаюсь сильно. Сашка — мой человек на все 10000%. Это уже неоднократно проверено и доказано. Значит, моемся, красимся и улыбаемся. Вон, гель закончился, вечером новый открою. Выбралась из ванны, намотала на голове трехэтажное сооружение из полотенца, натянула халат и вышла. Тут же попала в руки мужа:

— Я соскучился. И ты очень вкусно пахнешь, — пробормотал Романов и поцеловал девушку. — высохнешь и идём гулять. Не обсуждается.

— И как я теперь пойду гулять? — поинтересовалась Наташа у довольно улыбающегося мужа. — Мои волосы требуют нежного обращения, а ты что?

— А я помог тебе высохнуть, — усмехнулся тот и подмял любимую под себя. — разве нет?

— Нет, знаешь ли, — иронично отозвалась Наташа. — мне теперь опять в душ нужно.

— Заодно и новый гель опробую, — отозвался в тон генеральский отпрыск. — идём, я с тобой. Только у меня свой гель.

— Мы, вроде бы, гулять собирались. С такими сборами мы и через неделю не выйдем. А тебе нужно гулять и дышать воздухом.

— Так мы гулять и идём. Только сначала обед.

Спустя некоторое время Романовы вышли всё-таки на прогулку. Шли неспеша, наслаждались прекрасной погодой, тишиной и уединением.

— Сань, мы куда-то конкретно или шалтай-болтай?

— Конкретно шалтай-болтай. — хитро прищурился Александр. — Я говорил тебе, что у тебя шикарные ноги?

— Это признание или ревность? — улыбнулась Наташа.

— И то, и то. О, первый акт марлезонского балета. Идём в цирк, а?

— Ты серьёзно?

— А что? Отвлечёмся, посмеёмся, расслабимся. Мы в отпуске, в конце концов.

— Прочистим мозг?

— А чего бы и нет?

— А давай. — девушка улыбнулась.

Саша быстро поцеловал её в щеку. Купил билеты, на входе продавались шарики, один из них оказался у бывшей Репниной.

Полуторачасовое представление сделало своё дело: пара отключилась от своих проблем, насмеялась, отдохнула.

— Сань, спасибо, — Наташа шла по улице с огромным воздушным шариком и широко улыбалась, — правда, я давно так не смеялась.

— Я тоже. Идём за мороженым?

— Ты не устал?

— Нет, Натусь, не устал. Только если ты?

— Нет. Идём. Куда?

— Тут недавно новую кафешку открыли, отзывы хорошие, испробуем?

— Идём, раз тебе дома не естся.

— Естся, очень вкусно естся, но и четыре стенки сменить тоже надо.

— Да с нашей работой я за нашими стенками соскучиться успеваю. Идём, будем испытывать новое заведение.

Выбрали укромный столик, привязали к стулу шарик, сделали заказ. Болтали, рассказывали смешные и курьёзные случаи из жизни и работы.

Саша старательно вытравливал из памяти жены событие сегодняшнего утра.

***

— Ну, что, пора ложиться спать, — заметил Владимир, — уже темно.

— Па, ну давай ещё посидим, пожалуйста, — абсолютно сонным голосом попросил Володя-маленький.

— Завтра. А сейчас спать. Так, лежаки я нам сделал, по правилам, конечно, нужны спальники, но мы хорошо оделись и у нас два термоодеяла. Так что, ложимся.

Одно термоодеяло служило простыней, второе, соответственно, покрывалом. Дождался, пока улеглись жена и сын, укрыл их и сам забрался к ним. Анна обняла мальчика, а Владимир их обоих и заснули. Во сне майор пережил заново историю с тётей. Видимо, покрывало навеяло воспоминания.

Спали долго, даже утренняя свежесть не смогла их разбудить. Проснулись от звонкого лая Бастера.

— Пёса, — пробурчала тихо Анна, — я тебе хвост отрежу. Мы так хорошо спали.

— Господи, Анечка, — сонно прошептал Корф, — я никогда не думал, что ты такая кровожадная. А, между прочим, пора вставать!

— Каникулы, какое вставать, — захныкал Володя-маленький. — вы в отпуске, если забыли.

— Помним, — Владимир начал щекотать ребёнка. — но это не повод всё проспать. Уже начало второго. Обед. Да и кушать очень хочется. Я думаю, что и Бастер нас от голода разбудил.

Владимир первым выбрался из временного пристанища и отправился освежаться в речке. Щенок решил составить ему компанию.

Пока приводили себя в порядок остальные, парень успел развести костёр и приготовить завтрак.

— Прошу к столу.

— Доброе утро, любимый, — Анна поцеловала мужа в плечо и в ответ очутилась в его руках. — какие планы на оставшийся день?

— Доброе утро, родная. — потерся носиком о носик жены. — Позавтракать, поплавать, позагорать. У нас еды на полдник ещё осталось. К ужину вернёмся домой.

— Доброе утро. — мимо прошлёпал не до конца проснувшийся Володя-маленький.

— Доброе утро, соня. Переодевайся и завтракать.

После еды продолжили дурачиться: бегали друг за дружкой, игрались с Бастером, купались, играли в шашки и в бадминтон, слушали рассказы отца из детства или забавные истории из прошлого, строили планы на будущее.

— Так, я предлагаю следующее, — Владимир откинулся на валун и одной рукой прижал к себе сына, — сейчас пообедать, сложить всё, замаскировать следы нашей стоянки и отправиться домой. Пару дней отоспаться, а то, честно говоря, я бы спал несколько суток к ряду, а потом можно повторить подобную вылазку. А после этого заняться помощью на огороде, с которого мы тоже кормимся.

— Почти согласна, — кивнула Анна, — только сначала отоспаться хорошенько, потом помочь на огороде, а потом повторить вылазку.

— Согласен. Вов, ты как?

— И я согласен.

— Тогда вперёд!

Владимир сложил вещи в рюкзак, проверил телефон.

— Тут связи нет, выйдем на дорогу, тогда. — Анна обняла его со спины. — Не волнуйся, с ней дядя Саша.

— Умгу. — кивнул майор, спрятал телефон и отправился маскировать следы их пребывания.

Несколько дней отсыпания вылились в целую неделю, которую потом компенсировали Варваре генеральной уборкой, мелким ремонтом, стоянием на огороде, прополкой огурцов, поливанием и подвязыванием помидоров, выкапыванием картошки и прочими деревенскими заботами.

— Володя, я тебя очень прошу, делай перерывы, — Анна налила Корфу холодного молока и поставила перед ним тарелку с пирожками. — помни про свои травмы. По правилам, ты только лежать должен.

— Всё в порядке. Я, кажется, начинаю понимать Варю с Григорием, почему они полностью тут. Земля хорошо релаксирует, усталость другая. Завтра отсыпаемся.

— Слава богу! Здравая мысль за последние две недели! Мне кто-то обещал улучшение демографической ситуации в семье.

— Я стараюсь. — у парня зазвонил телефон и в этот же момент на кухню вошёл Володя-маленький. — Бенкендорф, — глядя на дисплей вздохнул Корф и привлёк к себе ребенка. — Слушаю, товарищ полковник! Да. Планировали в субботу ближе к вечеру, чтобы в воскресенье погладиться-постираться и к понедельнику настроиться. А что? Понял. Нет, в субботу, в субботу. Хорошо. Как Надюша? Понял, хорошо, не буди её, привет ей от нас всех. Пока. — спрятал телефон, — Значит так, в субботу-воскресенье мы должны быть дома, с понедельника дурдом с авралом. Саша уже в напряге. Ладно, разберёмся. Пока у нас есть шесть дней отдыха. Что у нас ещё осталось?

— Отдых. — усмехнулся сын.

— Вот этим и займёмся. А что у тебя с литературой на лето?

— В процессе.

— Понял. Дома обсудим с тётей Надей вопрос школы, как-никак август.

***

Бенкендорф положил трубку и прикрыл глаза. По правде говоря, он устал. Очень устал. У него не получилось полноценного отдыха, разве что на работу не ходить, да начальственные рожи не видеть. В принципе, это и есть отдых. Главное, что с женой. И что с ней всё в порядке. Если бы ещё давление не прыгало.

За день до выписки Надя прямо в палате потеряла сознание, благо полковник был рядом и успел подхватить. Осторожно положил на койку и нажал кнопку экстренного вызова врача. Примчавшийся Славик после всех манипуляций вынес вердикт — резко упало давление. Глянул на самого будущего папашу и измерил и ему давление. В результате, Александр Христофорович едва отбодался от капельницы, потому что и у него оказалось пониженное давление. Неотлучно сидел возле Надюши. Женщина зашевелилась и открыла глаза.

— Наденька, как ты? Как вы себя чувствуете? — Бенкендорф внимательно изучал мимику жены.

— Почему я лежу? Что случилось? — в голосе послышались истеричные нотки.

— Тихо, Солнышко моё, тихо. С ва́ми все хорошо, просто у нашей мамули упало резко давление. Уже всё хорошо, да сынок? — осторожно поцеловал выступающий животик, потом и саму Надю, которая лихорадочно ощупала свой живот. — Всё в порядке, родная.

Надя зашевелилась.

— Встать?

Довёл до туалета и вернул в кровать.

— Полежи пока, а потом выйдем на воздух, да, Наденька?

— Шур, только честно, что случилось? — до боли сжала руку мужа.

— У тебя упало давление. Сегодня вообще погода такая. Ты потеряла сознание, но не упала. Тебе прокапали что-то. И всё. С тобой и Мандаринкой всё в порядке, не нервничай, нельзя, Солнышко.

Тут же материализовался врач:

— Можно? Так, без паники, всё хорошо, в полном порядке. С маленьким в первую очередь. Единственное что, выпишу я Вас, Надежда Николаевна, не послезавтра, а в субботу. Передержу полдня. Для всеобщего спокойствия. У Вас, Александр Христофорович, роскошная реакция. Не каждый так может.

Бенкендорф не отреагировал. Доктор кивнул головой и вышел.

— Шурик? — Надя смотрела вопросительно.

— Всё хорошо, вот и доктор нам это подтвердил, — поцеловал сына. — всё отлично.

— Шурик?

Бенкендорф вздохнул.

— Когда ты оседать начала, я успел подхватить, он это имел ввиду. Кушать будете? Есть существенное, есть фрукты….

Через три дня забрал Надюшу домой и теперь практически не отходил от неё ни на шаг. М-да, — мысленно вздохнул Александр Христофорович, одно дело задвинуть за спину или прикрыть собой, а другое — вот так вот. И ведь мирная жизнь, а нервы уже ни к чёрту. Так, ладно, проехали. Надюша дома, с ними всё хорошо, зашёл в комнату, где спала его женщина, осторожно сел рядом и практически невесомо гладил. Через три дня годовщина их первой встречи. Мыслей куча, единого результата нет. Как и времени.

Надя открыла глаза и смотрела на мужа:

— Ты чего не спишь?

— Выспался, — улыбнулся. — как вы? Что будете кушать? Есть каша, творог, отварное куриное филе с пюрешкой, овощи, фрукты?

— Шурик, успокойся, пожалуйста.

— Я спокоен, как удав. — поцеловал супругу в теплую от сна щеку, да так и замер.

— Мы хотим творог и фрукты. Но сначала в туалет и в ванную.

Женщина зашла на кухню и села за стол, с улыбкой наблюдала за Александром Христофоровичем:

— Ты переквалифицировался в повара?

— Да. — ласково отозвался полковник, поставил перед ней тарелочку с творогом и розетки с фруктами, медом, чашку с теплой водой. Сел рядом. — Вас покормить?

— Я сама, спасибо, — смутилась. — спасибо большое за ромашки.

— На здоровье. Что мы сегодня делаем?

— Гуляем, отдыхаем. Или у тебя планы?

— Мои планы — это вы. Давай погуляем, а потом немного отдохнём?

— Как скажешь, папуля. Шурик, не волнуйся. Не читай статьи в интернете, спроси у меня. Я же вижу, что ты нервничаешь. Это не отдых.

— Я спокоен. И я отдыхаю. Кстати, что на обед? Я думал битки сделать?

— Я согласна. Знаешь, чего мне сейчас захотелось?

— М?

— Только не надо бежать в магазин, я так.

— М.

— Жаренный кусок мяса с кусочком мозговой косточки. Твое фирменное блюдо. — смутилась.

— Мг. Понял, надо посмотреть мясо.

— Нет. Шурик, пожалуйста.

— А зачем хотеть, но не получить? Слюнками захлебнуться? Давай пока творожок покушаем. — принялся кормить жену. А в голове сложилась картинка.

Медленно гуляли неподалеку от дома.

— Шурик, у меня к тебе просьба, можно?

— Всё, что хочешь.

— Не говори Володе, что меня только в субботу выписали.

— И не собирался. Ты ему звонила?

— Написала, там связь плохая.

— Там нормальная связь. Я Вовке сегодня уже звонил.

— Работа?

— С понедельника, — кивнул головой Бенкендорф. — уточнил, когда они обратно собираются. В субботу, ближе к вечеру.

— Хорошо.

Через три дня Надежда Николаевна проснулась и увидела, что вся комната украшена ромашками и васильками.

— Доброе утро, родные, — раздался над ухом любимый голос. — как спалось?

— Доброе утро, папуля, — сонно, но счастливо и ласково ответила женщина. — спали отлично, а в твоих руках ещё лучше.

Александр Христофорович осторожно устроил жену на себе. Обнял, уткнулся носом в любимые и очень мягкие волосы:

— Спасибо большое, что вы у меня есть, что тридцать четыре года назад мы встретились и ты позволила быть с тобой рядом каждое мгновение...

Надя прикрыла глаза и пару раз глубоко вдохнула:

— Это тебе большое спасибо, что ты со мной уже столько лет. А как один день. Спасибо огромное, что ты со мной. Что ты рядом. Прости, что сделала больно, прости, что прогнала. Спасибо большое, что доверяешь, веришь, что я за тобой как за каменной стеной. Спасибо большое, что даёшь мне возможность быть женщиной. Спасибо большое, что у наших детей такой отец.

— Перестань. Спасибо, что ты всегда рядом. Прости за невнимательность, я исправлюсь. Я люблю тебя. Я люблю Мандаринку.

— Я люблю тебя, — эхом. — что мы сегодня делаем?

— Всё, что скажешь, но есть сюрприз.

— Хочу сюрприз! — улыбнулась Надежда Николаевна и поцеловала ключицу мужа. Перевернулась на спину и притянула Бенкендорфа к себе. — Спасибо большое за цветы. Очень приятно и красиво, моё любимое сочетание. Но они не главное, главное — ты.

Бенкендорф поцеловал супругу, плавно перешёл на шею, ключицу, грудь. Замер, чуть отстранился и помотал головой.

— Шур?

— Давай вставать, — почему-то шёпотом. — вас нужно покормить. Сейчас будет завтрак в постель. — улыбнулся.

— Не хочу в постель, хочу за столом. Шурик, …

От этого ласкового, грудного, нежного «Шурик», всё самосохранение мужчины улетучилось.

— Шурик, — повторила Надя, — иди ко мне…

Женщина набросила халат и засунула ноги в тапочки.

— Я в душ, ты со мной?

— Да, но только помогу.

— Какая красота, — понюхала ромашки, — странно, но они пахнут. Медом.

— Это плохо или хорошо?

— Необычно. Обычно они не пахнут. Но мне нравится. Спасибо большое!

— Не за что. — пожал плечами. — Никогда тебе не говорил, но ты у меня всю жизнь ассоциируешься с ромашками.

Надя молча поцеловала его в щеку.

После завтрака Александр Христофорович посадил жену в машину, в багажник засунул средних размеров спортивную сумку и отъехали от дома.

— Шурик?

— Маленький сюрприз. Но чуть что — говори, не молчи.

— Не волнуйся. Мы отлично, давление тоже. Шурик, точно всё хорошо?

— Да, Наденька, да.

Через десять минут езды заехали в небольшой лесок.

— Так, дальше ножками. Справимся? Тут недалеко совсем.

— Конечно справимся. Идём, затейник.

Полковник помог выйти и достал из багажника две сумки, одну набросил на плечо, вторую, странных размером и формы, взял в руку. Второй рукой придерживал супругу.

— Вот молодец! Тебе как раз эту руку перегружать нельзя!

— Всё под контролем, не сердись, пожалуйста.

Прошли буквально двадцать метров, и мужчина сбросил обе сумки, привлёк Надю к себе:

— Узнаёшь?

— Значит да? Наша полянка? Да? — по-детски наивно спросила криминалист.

— Угу. Узнаёшь? — Бенкендорф понял, что первая часть сюрприза удалась.

— Спасибо большое, спасибо. — прошептала Надежда Николаевна и уткнулась носиком в мужскую шею.

— Так, давай заселяться тогда?

Из сумки странной формы достал сложенный шезлонг:

— Можно сесть, можно лечь. Как удобнее?

— Шурик, — прошептала женщина, когда к ней вернулась способность говорить. — сесть пока.

На шезлонге появилось покрывало, Бенкендорф проверил прочность:

— Прошу, мадам.

Устроил уютно Надю и продолжил колдовать. Спустя некоторое время на раскладном столике стояли сок, вода, овощи и фрукты, а на мангале жарилось фирменное блюдо полковника. Сам Александр Христофорович приставил вплотную напротив шезлонга любимой женщины раскладное кресло, сел рядом, взял за руку и смотрел в её глаза. Его глаза излучали смесь нежности и обожания.

— Ты — мой личный волшебник. — прошептала Надежда. — Но, когда я говорила про твоё коронное блюдо, я даже не подозревала, что это будет так. Спасибо.

— Перестань. Меня не за что благодарить. Только не молчи. Говори, если что. Нужно лечь — говори, я сделаю.

— Спасибо. Тебя есть за что благодарить, и сын с этим согласен.

Бенкендорф поцеловал джинсовую ткань комбинезончика, надёжно защищающего малыша от холода и ветра.

— Тебе не жарко в нём? Может посмотрим не джинсу?

— Всё отлично.

— Понял. Я сейчас.

Перевернул мясо и вернулся к любимой.

— Вовка раздразнил своими рассказами про шашлыки и природу. А у меня с фантазией туго, последовал его примеру. Заодно и наш день не совсем буднично отметим. Это наш третий день, который мы отмечаем не на работе. — целовал каждый пальчик.

Надя молча смотрела на него.

В молчании прождали всё время приготовления еды.

— Ну, что, давай снимать пробу? — Александр Христофорович разрезал кусочки мяса, с которого предварительно срезал всё лишнее и вредное для будущей мамы и малыша.

— Всё самое вкусное снял, — ласково пробурчала Надя.

— Оно пригорело сильно. Вот, это ваше, овощи мытые. Кстати, можно сделать гриль. К следующей партии мяса. Если хочешь, конечно.

— Спасибо, родной.

После перекуса женщина задремала, полковник набросил на неё лёгкий плед, сел рядом и любовался ею. Знал, в ближайшее время на работе ждёт завал, уже звонили, с трудом отбрыкался, поэтому и ловил каждое мгновение рядом.

На обратном пути у Нади зазвонил телефон:

— Да? Добрый вечер, Катенька, как Вы? …. Это хорошо, спасибо, тоже ничего. … Я поняла… нет, я не могу ничего обещать, я попробую, конечно. Но если что — без обид. … Хорошо, поняла. Сбросьте мне в смс имена. Пока не за что. До связи.

Александр добрый внимательно посмотрел на неё.

— Всё хорошо. Звонила моя бывшая коллега. Ну, как «коллега»… Меня в качестве эксперта привлекали. Дело полковника Сергеева, ты как минимум слышал?

— Да. Им занимались свои же. Группа Жарова, в курсе.

— Вот. После ареста Сергеева группу Жарова расформировали. Мне звонила Катя Ракитина, одна из, спрашивала, может я знаю место, куда можно пристроиться. Их трое. Вот, — открыла сообщение, — Андрей Шпагин, Катя Ракитина и Макс Сизов. Макс может и в лаборатории, а может и опером.

— Шпагин, Шпагин… «Городские шпионы», что ли? — Александр Христофорович аккуратно припарковался.

— Да.

Ехали в лифте.

— Я подумаю, время есть пока. Потом попрошу Реп…тьфу, Романову, найти мне их личные дела. Так, в душ и в кроватку. Я следом.

***

Через неделю оперативники собрались в комнате отдыха и делились впечатлениями от отпуска. Вошёл полковник:

— Всем привет. У вас пополнение, знакомьтесь: капитан Андрей Шпагин, старший лейтенант Екатерина Ракитина и капитан Максим Сизов. Максим в лаборатории, Наташа с Алексеем Вам всё покажут. Андрей и Катя — в оперсостав. Командир — майор Корф. Так, у вас десять минут на знакомство, потом ко мне. Есть дело. Экскурсии по ходу. — вышел. Вернулся. — Да, Наташа пока и.о., но я думаю, что скоро будет и без приставки. Если что — консультации онлайн. Но не сильно.

— Поняла. Конечно! — кивнула программист.

— Так, давайте знакомиться, — Корф представил группу. — с Андреем и Катей пересекались по делу. Катя, правда, этого не знает.

— Так значит, это были Вы? Тогда спасибо большое, теперь хоть смогу поблагодарить человека.

— Наверное, — кивнул спокойно Владимир. Он заметил напряжение Анны и Наташи при появлении Екатерины. — Не за что.

Катя была кареглазой, жгучей брюнеткой, невысокой, но чуть выше Анны, красивой, даже слишком, держалась очень спокойно, но с налетом небрежности и развязности. Ноги ровные, фигура практически идеальна, если бы не великоватая грудь, но глаза добрые. Харизматичная, даже молча она привлекала внимание. Не только красотой. Да и сексуальность в ней присутствовала тоже. Анна, которая напряглась при её появлении, а уж услышав о знакомстве красотки с Владимиром, и вовсе испытала все муки ревности в секунду, исподволь изучала новенькую. Поняла, что Ракитина нервничает, но маскирует под небрежность.

Андрей был высоким, выше Кати практически на голову, русым с залысинами, светлыми глазами, орлиным носом, вежливым. Отдалённо напомнил погибшего Рудесского. Оказалось, что Шпагин и Ракитина — муж и жена, разве что Катя не меняла фамилию.

Макс — невысокого роста, тихий, таких ещё называют «плюгавый интеллигент». Тихий, спокойный, очень вежливый, до приторности.

— Значит так, со зданием познакомитесь потом, притирка по ходу дела. Можете завтра принести сюда свои чашки-тарелки-ложки. Девочки введут в курс нашей кухни. Теперь идём к Бенкендорфу. Анна, задержитесь!

Оперативники вышли, Владимир услышал голос Царя. Поднял голову жены за подбородок и смотрел в самые красивые глаза на свете.

— Мы пересекались с Андреем, когда я был в спецназе. Катю, тогда его женщину, похитили, мы успели в последнюю секунду. Её так приложили головой о землю, что у неё потом хорошее сотрясение было. Всё, больше мы не виделись, я сам потом в госпитале валялся из-за ранения. Не ревнуй. Я люблю тебя́. Для меня Катя — подчинённая. Не более. Тем более, я женат.

— Я спокойна. Правда. Но она красивая, очень.

— Не знаю, — пожал плечами, — не в моем вкусе. В моем вкусе — ты. — поцеловал девушку.

— Я люблю тебя. Идём, нам попадёт.

В кабинет начальника они вошли, держась за руки. Корф помог сесть жене и сел сам по правую руку от Бенкендорфа, который договаривал по телефону.

— С кем это он? — шёпотом уточнил майор у Саши.

— С Канкриным похоже. Похоже, у нас какое-то дерьмо.

— У нас когда-то было что-то другое?

— Так, всё, я вернулся. Извините, что пришлось ждать. — Александр Христофорович положил трубку на стол. — Значит так, сначала: Андрей, Катя — под командованием майора Корфа и майора Романова. Максим, Вы работаете с Натальей Александровной и Алексеем. Да, одежда неброская, только если не требует ситуация. Где работаем — не хвастаемся. Потом подпишите неразглашение. У вас троих это дело — испытательный срок, своеобразный. Я вас взял по просьбе человека, чьему мнению я доверяю безоговорочно. У нас в коллективе нормальные отношения и взаимовыручка с взаимопомощью. Никаких понтов. Всё теперь зависит от вас. — помолчал. — У нас дело. Весьма специфическое. Да, Саша у нас временно следователь и работает в офисе, Корф, бегаешь.

— Не вопрос, — невозмутимо отозвался племянник. — согласен. Саша спокойнее меня.

— У генерал-майора Звонкова есть дочь. Алина. Единственная и очень любимая. Вышла замуж, родила ребенка, жила тихой жизнью обывателя. Однажды вышла в магазин и не вернулась. Прошло пять лет. В квартире, в которой жил зять генерал-майора с дочерью, раздался телефонный звонок, и Алина попросила супруга забрать её с автобусной остановки, так как денег у неё нет. Тот не поверил, но на остановку приехал. Там действительно нашел свою пропавшую без вести жену. Привёз домой, вроде бы всё хорошо, но на вопросы о том, где она была пять лет и что с ней случилось, ответа она не даёт. Отцу удалось подсмотреть, когда девочка была в душе, что вся спина в странных шрамах. Как не пытался мужик добиться информации, ничего не получается. Наша задача — выяснить, что с ней случилось и наказать.

— Не понял? — возмутился Царь. — Мы что, уже бытовуху разгребаем?

— Это не бытовуха. Это дочь генерал-майора. И его личная просьба.

— Мы начинаем рыться в чужих трусах? — хмыкнул Костя. — Это, вроде, не наша парафия.

— Временно наша. Особенно, если учесть, что подобное было пятнадцать лет назад. И тогда маньяка арестовали. Он признался, прошёл три полиграфа. Дали вышку. Это было последнее дело, где дали высшую меру. Там восемь жертв.

— Подражатель? — спросил Корф.

— Похоже. Всё усложняется тем, что жертва молчит. Просто молчит. Ни на эту, ни на какую другую тему она не говорит.

— И что мы с ней будем делать? Без её показаний? — удивился Седой.

— Думайте. Анна, я прошу тебя подключиться к этому делу первой.

Блондинка молча кивнула.

— Есть такая мысль. — продолжил Александр Христофорович, — К ней ходит медсестра, ей ставят уколы и капельницы, общеукрепляющие и успокаивающие. Каждый день новая. Можно сделать так, что Звонков взял одну сиделку. Постоянную. В твоём лице. Возможно, что-то получится узнать. Как уколы делать помнишь?

— Да. Только мне нужно время. Хотя бы сегодняшний день.

— Больше. Пока собирайте информацию. Здесь, — протянул кассету от диктофона, — запись допроса самого Звонкова. Остальных трусите сами, только вежливо. Вежливо, Корф.

— Понял. Это всё, что есть? — взял в руки кассету.

— Да. Здесь, — на столе появилась папка, — все материалы по делу пятнадцатилетней давности. Изучите. Если что-то нужно перепроверить — вперёд, но помните, что времени у нас особенно нет.

— Понял, пошли думать.

Переместились в кабинет оперов. Писарев принёс два дополнительных стула. Седой начал читать материалы вслух, передавая фотографии сначала Анне, а дальше они шли по кругу. Потом прослушали допрос Звонкова.

— Он… лукавит, — с запинкой проговорила Анна.

— Врёт, то есть? — уточнил Саша.

— Да. Мне нужно ещё раз прослушать.

— Хорошо, слушай, — кивнул Владимир. — мы пока перепроверим эту информацию. Наташа, Макс, в лабораторию. Что делать, знаете?

Анна тихонько вышла.

— Да, — кивнула программист. — я поищу записи видеокамер.

— Я потом пробегусь, пообщаюсь с теми, кто видел нашу потеряшку, — тихо произнес Максим.

— Угу. Писарь, Седой, пообщайтесь с мужем и сестрой. Саша, координируешь, я с Костей к бывшему следователю, он жив. Катя, Вы в офисе, на подхвате. Можете пока изучить здание. Андрей, к экспертам по старому делу, вдруг что-то запомнили, что не записали в отчётах.

Корф тихонько зашёл в кабинет психолога. Девушка в очередной раз перемотала кусок на плёнке и заново прослушала, сделала какие-то пометки. Подняла голову:

— Володя! — подошла к нему. — Я пока могу сказать, что Звонков врёт, записи делаю.

— Хорошо, — легонько поцеловал её висок. — я поеду.

— Будь осторожен.

— Обязательно. — поцеловал. — Как что-то поймёшь — звони. Или к Бенкендорфу с Романовым.

— Хорошо, как скажешь.

Корф уехал, а Анна продолжила работать с информацией. Через час сделала пометки и занесла их полковнику.

— Что с материалами?

— Пока не начинала. Сейчас возьмусь. Я пока только допрос проработала.

— Хорошо. Сделай перерыв. Да, Ань, получится за сегодня настроиться?

— Постараюсь. Мне бы моменты из допроса прояснить.

— Я сейчас ему позвоню.

— Спасибо.

— Иди уже.

Девушка зашла в комнату отдыха и увидела там Катю.

— Кофе будете? Я Вам пока в гостевой чашке сделать могу? — Анна натянула улыбку.

— Спасибо. — кивнула брюнетка. — Анна, давайте перейдем на «ты», нам вместе работать?

— А давай, — искренне улыбнулась психолог.

— И ещё. Не ревнуй. Я тогда в отключке была. Что и как, а главное кто — не знаю. Сегодня узнала. И, поверь, ты гораздо красивее. Мир-дружба-жвачка?

— Мир, — подтвердила Анна и пожали друг другу руки.

— Чем могу помочь?

Обе устроились напротив друг друга с чашками крепкого кофе со сливками, бутербродами и печеньем. Анна потихонечку «сканировала» новенькую.

— Пока ничем, сама жду уточнений. Скажи мне, пожалуйста, ты умеешь делать уколы и ставить капельницы?

— Да, — кивнула собеседница. — в ассистенты к хирургу не пойду, а это умею. А что?

— Просто думаю. Учитывая, что за неделю дочь Звонкова ничего никому не рассказала, я предполагаю, конечно, что это шок. У меня одной вряд ли получится её «раскрыть», а вот если мы попробуем разыграть карту «хороший-злой», то есть шанс.

— А что должен делать «злой»? Не душить же шнурком от капельницы?

— Нет, просто грубо разговаривать, хамить. Вести себя вызывающе.

— Ок, сделаю.

— Всё, пошли изучать дело, может, что-то увидим. Две головы лучше.

Ближе к вечеру вновь все собрались в кабинете Бенкендорфа.

— Давайте попробуем сложить картинку, потом пройдемся по недостающим деталям. — полковник откинулся на спинку кресла. — Я слушаю.

— Итак, что мы знаем. — спокойно заговорил Седой, — Некто удерживал Алину в неизвестном нам месте в течение пяти лет. Когда девушке удалось сбежать, выяснилось, что возвращаться ей некуда. Муж Алины живет с её родной сестрой, вместе они растят Алинину дочь, которая не помнит свою настоящую мать. Алина же не может точно сказать, кто и где её держал, и я уверен, что она что-то скрывает. Такая игра в молчанку… Нет, может, конечно, и стресс. Но что-то не то здесь.

— Экспертов по старому делу трусили?

— Да, ничего примечательного не было, божатся, что всё отобразили в отчётах. Но столько времени прошло. — качнул головой Шпагин.

— Понял. На допросе Звонков скрывал, что его младшая дочь спит с мужем старшей дочери. Аня?

— Никаких нестыковок мы в деле не нашли. У меня предложение… — рассказала о своей затее.

— Так, да? — Корф потёр шею. — Мысль здравая, но где гарантия, что сработает?

— Ну мы же не с завтрашнего дня начнем. Сначала я одна. Несколько дней. А потом по ситуации.

— Разрешите? — подала голос Наташа. — Нам с Максимом пришла в голову мысль, но есть одно «но».

Полковник молча кивнул. В этот момент у него тихонько, но ощутимо, запищали наручные часы. Мужчина посмотрел на них, вновь кивнул и нажал на кнопочку.

— Что если это похищение — месть или предупреждение для самого Звонкова? Но, тут же возникает вопрос: зачем ждали пять лет? И никаких требований.

— Может это и бред, конечно. — вздохнул Сизов. — Но лучше озвучить.

— Не бред, — возразил Корф. — тянет на фантастику, конечно, но, а вдруг? Семейка весёлая. Кто лжёт, кто просто молчит. Но каждый что-то скрывает. Попробуйте копнуть аккуратненько под Звонкова. Только очень осторожно. Мало ли что.

— Если что — с нас полетят головы. — предупредил Александр Христофорович. — Очень осторожно.

— Есть, — кивнули эксперты. — постараемся.

— Ещё, — продолжила Романова. — мы, кажется, знаем приблизительный маршрут, по которому могла ехать пострадавшая. Но не сто процентов. Нужны конкретные даты. Биллинг практически в ноль, её телефон выбросили или выключили сразу после исчезновения. Завтра займусь более плотно.

— Хорошо, это узнаю. Значит так, работаем по намеченному. Завтра Корф и Романов инструктируют Анну, Костя пока идёт в паре. Всё, на сегодня всё. Завтра в семь.

***

Подъезжая к дому Бенкендорф, заметил свет в одной из комнат. Тяжело вздохнул. На часах всего лишь десять вечера, в принципе и не поздно, но для жены лучше бы уже спать. Сам он отключается. Разговор с их клиентом вымотал в конец. Владимир открыл дверь и пропустил Анну с дядей вперёд. Их сразу же встретил запах еды и желудки всех троих заурчали одновременно.

— Какое хоровое пение. Песня голода. — раздался мягкий, чуть насмешливый, голос Надежды Николаевны. — Марш мыть руки и за стол. Я накладываю.

— Ты чего не спишь? — шёпотом спросил муж.

Анна и Владимир отправились в ванную.

— Не хочу, практически весь день спала. Привет, — чмокнула его в небритую щеку. — иди мойся и в кухню.

— Господи, какая вкуснятина. — простонал Владимир, расправляясь с пятой отбивной. — Скажи мне, пожалуйста, а кто их отбивал?

— Не я, — ласково улыбнулась Надя. — Вовка, при чём несколько отбил так, что они просто просвечивались. Я только порезала мясо и пожарила его. Всё. Расскажите новости.

— Только после того, как ты расскажешь, как себя чувствуешь и что делала.

— Чувствую себя отлично. Утром занимались с Вовой математикой, погуляли, выгуляли Бастера, потом я практически весь день спала. К вечеру сделали отбивные, ещё раз погуляли, поужинали, ребенок отправился спать, а я ждала вас. — послушно отчиталась. — Что у вас? Вы уже замученные, будто не отдыхали совершенно.

— Трындец, — пробурчал Бенкендорф. — как всегда. Кажется, я съел последний кусок мяса.

— В холодильнике есть просто кусочками, нагрейте.

— Нет, родная, спасибо большое, это божественно вкусно, но мы просто лопнем. Это на завтра. — вздохнул Корф.