Часть 22 (2/2)

— Только тёте Наде не говори специально, что знаешь, ладно?

— Конечно! А зачем мне с ней об этом говорить? Не буду.

— Тебе действительно нравится эта мебель?

— Да, она крутая, ее можно переставить на мой рост. Это же мебель-трансформер. Только дверцы скрипят.

— Сейчас смажем. С мамой выберешь обои. — смазал петли в шкафу, — Так, тут всё? Пыль вытерли, пол помыли. Идём дальше?

— Идём.

Убрали свои комнаты и засели в кухне.

— Так, давай приготовим что-нибудь для нашего сонного царства и мамочки, которая вернётся усталой.

— Что делать?

— Мой овощи, только хорошо мой, картошку тоже. Мясо я сам.

— Хорошо, я умею чистить картошку, я сделаю.

— Только осторожно! Я сейчас к тете Наде и дяде Сереже загляну.

Писарев не спал, просматривал фотографии жены в телефоне:

— Серёг, ты чего, в засаде?

— Нет, все хорошо.

— Присоединяйся к нам? Из еды пока только бутеры, будешь?

— Спасибо, я всеядный, что дадите, то и съем.

— Тогда в кухню. И я тебя немного поэксплуатирую, можно?

— Конечно, Володь, что надо?

— Сгонять в магазин. Я утром спешил домой к мелкому и не заскочил.

— Конечно, без проблем!

Надя по прежнему спала, но пакет с соком был практически пуст, Корф обновил «лекарство» и вышел.

Писарев получил список и отправился в магазин за продуктами. Владимир написал сообщение жене, но она не ответила. Ответ пришел через час.

Надежда Николаевна проснулась, прислушивалась к себе: тошнота, напомнившая о себе с утра и погашенная соком, ушла, на смену ей пришла изжога. Улыбнулась, несмотря на все эти не самые приятные ощущения у нее под сердцем бьётся ещё одно — крохотное, но живое, такое родное и желанное. Сашка, любимый, волшебник. И с каких это пор она стала такой романтичной и чувствительной? Так, пора вставать и кормить Мандаринку. Проверила телефон, обнаружила несколько смс от мужа, мгновенно ответила и он тут же перезвонил:

— Привет, папа, как ты? — улыбаясь проговорила криминалист.

— Привет, мои родные, — усталость в голосе спрятать не получилось, — работаем. Вы как? Как ты? Как Мандаринка?

— Только проснулись, все это время спали и пили сок.

— Хорошо, молодцы. Я на обратной дороге ещё возьму. Самочувствие как?

— Лучше, сначала подташнивало, теперь всё хорошо. Ты скоро? Мы скучаем.

— К вечеру вернёмся, не волнуйся. Если получится не затемно, то выйдем погулять?

— Смотри по себе.

— Понял, всё, родные, целую, пошёл трудиться.

— Удачи! Саш, … я скучаю.

— Я тоже, очень. Это сигнал к тому, что я должен усерднее трудиться, чтобы побыстрее приехать к вам.

— Береги себя, всю работу не переделаешь. Тебе ещё ребенка поднимать.

— Что за настрой? Не «тебе», а «нам», вдвоем. Всё, целую, пошёл.

— Ждём.

Подошла к кухне и замерла: всё мужское население квартиры было занято готовкой. Сергей был в муке.

— Тук-тук, можно? — с улыбкой спросила женщина.

— Конечно, родная, — ласково отозвался Корф, быстро вытер руки, и обнял ее. — Как ты? Выспалась?

— Выспалась, — кивнула головой Надя, — чувствую себя хорошо, успокойся. Володь, у нас молоко есть?

— Есть, даже кипячёное. Только не горячее.

— И отлично.

— Садись, я налью.

— Спасибо, а что это будет?

— Семейный обед, — ответил Володя-маленький.

— Здорово, а потом подготовка к контрольной.

— Надюш? — подал голос Владимир.

— Все хорошо.

Под вечер в квартиру ввалились Бенкендорф и Анна. Оба были уставшими, Владимир подхватил жену на руки, Александр Христофорович вполз в комнату сам.

Корф раздел супругу, занёс в душ:

— Спасибо, родной, дальше я сама. Сама.

Принес в постель ужин:

— Покормить?

— Угу.

— Много ещё осталось?

— БОльшая половина, если добросовестно. Вы же постарались, товарищ майор, — устало вздохнула девушка. — Что у нас тут?

— Всё хорошо, отоспались, убрали, приготовили обед и ужин с сыном и Серёгой, погуляли, повторили биологию, Надюша все прогнала. У пацана шикарная память.

— Это от Надюши, плюс биологию он обожает.

— Надюша пообещала, что летом займётся с ним по своей книге.

Но Анна уже этого не слышала, она спала. Корф сидел рядом и любовался своей женщиной. Такая маленькая, а такая сильная. Но запарка не для неё. А отсыпные явно не совпадут. Ладно, главное, что вместе. После их затишья вполне прогнозируемый дурдом. Он сам это и говорил Ане. Интересно, что с ними? По идее, после такой подставы, хоть и успешной операции, им должны были дать по голове. А они работают. Надо поговорить с Сашей.

Александр Христофорович после душа и ужина буквально ввалился в комнату, добрался до кровати, стараясь не раздавить, поцеловал жену:

— Как вы, родные? — поцеловал живот любимой и упал на подушку. Глаза не моргали, иначе заснёт.

— Мы в полном порядке. В четверг мне надо на анализы. Ты сможешь?

— Да, клянусь. — притянул к себе женщину и уснул.

На следующий день генерал Романов собрал всю опергруппу у себя в кабинете и прочитал лекцию о недопустимом задержании и нарушениях.

— Сядьте, — и сам опустился в кресло, — значит, смотрим дальше: мы доводим допросы до конца, вы сидите тихо. В пятницу решится вопрос с назначением на пост замминистра. По правилам, вам бы премию за два дела и благодарность. Два дела, около 25 задержанных на пять оперов и криминалиста. И без всякой поддержки! Плюс арест Оболенского. Но! Я вам пока выпишу благодарность. И дождусь, пока меня новый замминистра ткнёт носом в отсутствие премии, попробую выбить двойную. Не против?

— Нет, — пожал плечами полковник, — главное, вообще получить премию. Ребята молодцы большие.

— Обещаю. Может за два захода, но деньги будут. — проговорил генерал, — Следующее: как криминалист? Корф?

— Честно? В деле, вроде, нормально. Но что-то в нем есть… даже не скажу что.

— Понял. Саш? — посмотрел на полковника.

— Мне не очень, после истории с отсыпными. Но работает быстро и качественно, тут ничего не могу сказать.

— Я понял. А Надежда Николаевна кого-то вторым просматривала?

— Нет. Она просмотрела титульные листы, увидела Рудесского и всё. Сказала, что она с ним работала, он спец, ее устраивает, все будет хорошо.

— Хм, на нее не похоже. Если она за кого-то ручается, это всегда хорошо…. Давайте так, пока присматриваемся-притираемся. Плюс у вас же Анна — психолог, пусть просканирует, может это он себя так в коллективе ставит.

— Ну он же не ребенок, чтобы авторитет завоёвывать, — возмутился Владимир. — Он —офицер. У нас из гражданских только Анна. И то она по свистку на работе.

— Ладно, с этим разобрались. А, ещё: если есть кто-то полностью допрошенный — отдавайте его «коллегам», а то плешь проедают. Вопросы?

— Никак нет!

— Тогда всё. Да, старший лейтенант Писарев, где жить есть?

— Так точно, товарищ генерал!

— И где?

— Временно у майора Корфа, с десятого числа в своей квартире, Квартирант сможет съехать до десятого.

— Как всегда у Корфов перевалочный пункт, — усмехнулся в усы генерал Романов. — Все, трудитесь-отдыхайте. Да, всё, что нужно для лаборатории есть? — полковник кивнул, — Давай. Свободны!

— Товарищ генерал, разрешите всё-таки вопрос? — спокойно спросил Владимир.

— Давай.

— Что с Оболенским и Анной?

— С Оболенским — суд и арест, Анна… Могут потрусить, а могут и нет. Посмотрим, может удастся вывести ее из-под удара.

— Понял, спасибо.

— Тебе спасибо! Мы многое подозревали, но не могли ухватить. А ты…

— Не я, товарищ генерал, а старший лейтенант Писарев.

— И он молодец. Всё, отдыхать, мы с полковником работать.

***

-Корф, давай где-нибудь зависнем? — предложил Саша, выйдя из кабинета генерала.

— Не, мужики, я пас, у нас с девочками дела на сегодня. Всё, бывайте!

Отъехал от здания и набрал жену:

-Анечка, привет, как вы? Я уже освободился.

— Привет! Мы пообедали, и в принципе, готовы к выходу. Вовку я уже забрала. Надюша в норме.

— Понял, я минут через двадцать буду, я в пути. Можете выходить во двор, заодно подышите немного.

— Ждём.

***

Кандидатом в квартирантки оказалась Татьяна Верёвкина невысокая круглолицая с длинной светло-русой косой и серыми глазами лет 30-35 девушка. Осмотрели квартиру, Анна показала что и как, о цене договорились довольно быстро. Девушка внесла предоплату за первый и последний месяцы.

— Если что-то нужно — обращайтесь, — приветливо, но без улыбки, проговорила девушка, — постараюсь помочь. Но не часто. Своих дел по горло.

— Деликатно однако, — усмехнулся Корф, — но спасибо.

— Спасибо, — кивнула Анна.

— И у меня вопрос: деньги Вам на карточку или налом?

Корфы переглянулись.

— Как Вам будет удобнее, — пожала плечами хозяйка. Пришло сообщение от Репниной, которая «пробила» квартиросъёмщицу: «Всё хорошо». — Я буду наведываться раз в месяц-два, как получится. Но буду заранее предупреждать.

— Поняла, но я дома только ночую. Поэтому можете и не предупреждать.

— Ну всё-таки. А вдруг Вы будете отдыхать.

— Разберемся.

— Ну, тогда обживайтесь, Ваш комплект ключей. Всего доброго!

— И Вам. Надежда Николаевна, рада была повидаться, — кивнула головой Татьяна.

— Взаимно, Танечка, всего доброго!

Корф усадил женщин в машину, где их дожидался Володя-маленький:

— Командуйте, дамы, куда? — завел мотор, — Надюш, ты как? Сок в багажнике, будешь?

— Нет, мальчик мой, спасибо. Не волнуйся. Всё хорошо. В квартире просто душновато.

— Точно?

— Да, — мягко улыбнулась. — Поехали.

— Поехали, только куда? О, нет, товарищ полковник, не надо…. — простонал Владимир. — Да? Понял. Хорошо, сейчас только сына завезу. Жди. Чёрт! — ударил по рулю. — Извините, но планы поменялись. Сына, ты сам дома побудешь немного?

— Конечно! Не вопрос. Срочное что-то?

— Да, ЧП… Так, а Сашка мне нафиг? Да, Царь? … Это было бы неплохо, учитывая ситуацию. … Спасибо, только сейчас быстро соберу вещи. Так, Вов, ты сейчас поедешь в гости. Только сначала мы соберём тебе рюкзак. Берём следующее: пижамку, … завтра контрольная есть?

— Нет, честно. Завтра только собрание.

— О, я уже забыл, — ехали к дому, — так, пижамку, щётка-паста, трусики… паззлы, книга, что тебе ещё нужно на несколько дней? Только действуем очень быстро. Ты несколько дней побудешь у дяди Саши в гостях. Точнее у его мамы. У генерала, вот, точнее. Помнишь, генерал в больницу приходил?

— Да, хорошо, я быстро соберусь.

В результате сборов «крайне необходимого на пару дней», собрали походный рюкзак старшего Корфа высотой с Володю-маленького. Передали ребенка на руки лично жене генерала — Александре Федоровне, которая весьма по-дружески обнялась и о чём-то быстро пошушукалась с Надей. Попрощались и поехали на работу.

***

Александр Христофорович сидел в своем кабинете за столом, по коридору из конца в конец ходил Николай Павлович и что-то выяснял по телефону. Оперативники, Репнина и Рудесский сидели в кабинете полковника и ждали остальных.

— Значит так, — заговорил начальник, как только прибыли Корфы и Надя, — в Зайцевском СИЗО убийство. Никто, естественно, не признаётся. Местные дуболомы пытались сами выяснить, но только потеряли время.

— Ох-ё, — Саша Романов аж присвиснул, — «красная зона»… Свой своего?

— Естественно, других там нет. Похоже на заказуху, но и бытовое тоже не исключаем. Андрей Викторович, на Вас все, что привезли с трупа….

В кабинет вернулся Николай Павлович:

— С трупов, их уже три. Вещи везут.

— Я не заказывал, — хмыкнул полковник. — Ладно, не до шуток. Андрей Викторович — вещи, пальчики… Все, что можно и нельзя. Тщательно! Наташ — телефон и связи. Саша-Седой — по соседям, Володя-Сережа — к следователю, Костя — родственники, я на бывшее место работы. Надежда Николаевна, я Вам дам его дела, которые он вёл — всё, что получится?

— Как скажете, товарищ полковник, — спокойно отозвалась криминалист.- Координатор — Николай Павлович?

— Да. Аня — видео допросов. Всё, поехали.

Оперативники, криминалисты и Анна вышли в коридор:

— Предлагаю быстро по кофе и в дорогу, — тихо проговорил Корф. — Только быстро.

Девушки молниеносно приготовили бутерброды и кофе. Генерал вышел в коридор с очередным телефонным звонком, Бенкендорф подошёл к жене:

— Как вы, Солнышко? — взял ее руки в свои.

— Всё отлично, честно-честно. Хотим работать.

— Только с перерывами, пожалуйста.

— Конечно, обещаю. Коле ты сказал?

— Да, но …

— Шура. Мы к ней малого завезли.

— Просто нужно было объяснить, зачем мне ещё один криминалист, когда у меня есть ты.

— Ясно. Будь осторожен.

— Все будет хорошо, не волнуйся. Смотри, сок и сухофрукты в шкафчике. Так, теперь документы…

Корф жевал бутерброды, привлек к себе Анну:

— Я люблю тебя, — поцеловал ее висок.

— И я тебя.

Прижался губами к ушку девушки:

— Анечка, присмотрись к Андрею. Как специалист.

Анна кивнула.

— Всё, поехали.

***

В допросной было холодно и воняло сыростью, стены выкрашены в неизвестный цвет с облезшим слоем. За столом перед Корфом сидел очередной подозреваемый:

— Сыш, юнец, я те ничё бакланить за это не буду, поэял?

— О-на как, оказывается… А ведь ещё полгода назад Вы были без малого майором. С двумя высшими образованиями…. Это они Вам так помогают качественно по фене ботать? Можете мне ничего не говорить, я не претендую. Но я пущу слух, что информацию слил ты. Догадываешься, что с тобой сделают?

— Ты чё? Ты чё? Ты чё? — серо-желтое сухое лицо допрашиваемого задергалось, глаза налились кровью.

— Златоуст, однако, — хмыкнул Владимир, — ладно, следующий.

Дальше все происходило как в замедленной съёмке: Писарев поднял руку, чтобы постучать в дверь и вызвать охранника, Владимир встал и подошёл к зарешеченному окну, а зэка вскочил и бросился на майора. Секунда — и допрашиваемый оказался на полу, зажатый между, собственно, полом и коленом Корфа на шее:

— Запомни, мне пофигу, кто это сделал на самом деле. Скажу, что ты. И тебя в лучшем случае возьмут «на перо». А у тебя жена, молодая, красивая…ждёт тебя, верит, что тебя оклеветали, бегает за обжалованиями…

— Не надо, мужики, не надо… — хрипел тот, — я реально влип не за что. Дело вели свои, а не УСБ, решили отомстить, за то, что шёл вне очереди на подполковника.

— Дальше, это лирика. — но колено Корфа чуть расслабились, как и хватка Писарева.

— Я вёл дело Рыжего, слышали?

— Ну.

Дальше экс-майор рассказал такое, что у видавших многое оперов мороз пошёл по коже.

— Я знаю, кто Пса … Бешеный.

— Хорошо, — пришло сообщение от Репниной с подтверждением этих слов.- Так, мы тебя сейчас заберём к себе. Показания дашь?

— В обмен на…

— Естественно, защита свидетелей. Сейчас запрошу для тебя одиночку.

Корф связался с полковником.

На следующий день продолжили допросы. Возвращались домой, машину оставили на дальней парковке.

— Серёг, ты сможешь отчитаться сам? У меня в шесть собрание, я и так уже опаздываю.

— Да без проблем.

Резко Корфу перестало хватать воздуха.

***

Анна сидела за школьной партой и крепко держала телефон в руках, муж не отзывался, а собрание через пару минут. Владимир появился с минутным опозданием, нашёл взглядом жену и широким шагом пересёк кабинет. Сел рядом, поцеловал в щеку, Анна смутилась.

— Привет, прости, любимая, похоже убили телефон. Утром отдам Наташке, — прошептал на ухо, взял ее руку в свои.

— Привет, у тебя ссадина на щеке…

— Ничего страшного, неудачно ступил и о бетонный забор царапнулся, не заметил ямку в земле, — целовал ее пальчики, — не волнуйся.

— Домой? Врача?

— Нет, всё хорошо. — ощутил взгляды на себе. — Я не экспонат, чтобы на меня глазеть.

В кабинет вошла классный руководитель: волосы слиплись и их собрали в пучок, костюм зелено-мышиного цвета, криво накрашенные губы и черные от туши глаза. Обвела взглядом класс и по привычке пересчитала присутствующих молча, едва шевеля губами.

— Вот откуда взялось это чудо? — так же шепотом жене на ухо.

— Не знаю. Я на собрании второй раз. Обычно не получалось. А она говорить будет или у нас сеанс телепатии? — едко поинтересовалась Анна.

— Не знаю.

— Так, — зычно произнесла Нина Ивановна, — начнем с переклички. Альев?..

— Есть, добрый вечер, — кивнула крупная женщина, отдаленно напомнившая Владимиру Варвару.

На приветствие классный руководитель не ответила и шла дальше по списку.

— А мы удивляемся, почему дети хамы, — пробурчал Корф.

— Все хорошо, Володя, все хорошо. Только спокойно. У нас нормальный ребенок, нам надо просто поприсутствовать. — Анна успокаивающе гладила огромную кисть мужа и ее ладошка на ней терялась.

— …. Корф, — сухо.

— Тут, мы, добрый вечер, — вежливо произнес майор.

— То ни одного, то сразу двое, — ехидно заметила Мегера.

Анна начала успокаивающе гладить руку мужа.

Корф смотрел на нее в упор холодно-насмешливо-ехидным взглядом, Анна ещё крепче вцепилась в его руку. Преподаватель смутилась, по классу пошёл одобрительный шепоток и улыбки.

— Простите, — выдавила из себя Мегера. Помолчала. — Продолжим….

— Володя, пожалуйста, — на ухо прошептала Анна.

— Не переживай. Сколько у Вовы ещё контрольных? Завтра и все?

— Нет, — достала мобильный, полистала, — вот, смотри, во вторник последняя. И всё.

— Значит, в школу он выйдет завтра и во вторник и только на контрольные. Я лучше под дверью постою. И потом заеду за табелем. Романыч прикроет, если что. Так, а это кто?

— Не знаю… давай послушаем.

Перед классом стояла крупная женщина лет 50, с короткой черной стрижкой с лёгкой сединой.

— Меня зовут Галина Николаевна, я учительница математики. Ваши бубочки совершенно не знают математики, не делают домашние задания, по контрольным у них 3 по классу….

— Какая прелесть, — выдохнул Владимир, Анна согласно кивнула.

— Скажите, пожалуйста, — встала худенькая брюнетка, — у меня два вопроса: почему у всех «три» в классе за последние две контрольные? И что значит Ваша фраза детям: «можешь пойти пописать, а можешь и покакать, иначе я тебя как дерьмо по стенке размажу»?! Вы что себе позволяете?! Может мне Вас сейчас размазать?!

В классе началось гудение, многие родители поддержали говорившую, начался скандал. Корф переварил услышанное, повернул голову к жене и увидел, как она осунулась, сжалась в комочек, руки безвольно висели.

— Анечка?! Что с тобой?! Тебе плохо? — перепугался муж.

Вздрогнула, виновато посмотрела на мужчину:

— Он ничего мне не рассказывал… Никогда, ничего….

— Тихо, родная, тихо. Это Корф, это в крови. — взял ее руки в свои. — Давай разберемся, что здесь вообще происходит. Нет, на собрания я теперь буду ходить как штык. А не я, так Беню засуну, пусть тренируется…. — встал и отчётливо произнес, — простите, давайте для начала успокоимся!

Корф успел изучить коллектив — подавляющее большинство составляли мамы, бабушки, сестры. Из мужчин — сам Владимир и два дедушки. Пришлось брать инициативу в свои руки. Всё затихли.

— Спасибо! Предлагаю говорить быстро, четко и лаконично. Я — отец Володи Корфа, который раньше был Платоновым. Зовут меня Владимир. У меня два уточнения к предыдущим вопросам: «Три» у всего класса? Массово? За что и как такое возможно?

— Очень приятно, Владимир, — приторно-ласково, как с идиотом, начала говорить математичка. — У Вашего сына, единственного на класс, оценка «отлично», ему очень легко даётся математика…

— Я знаю, спасибо. — сухо перебил ее Корф, — Второе уточнение: что это за фраза про «пописать и покакать»?!

Женщина молчала.

— Дети это придумали. Я такое себе не позволяю, — отчеканила та.

Владимир посмотрел и на нее своим знаменитым взглядом. Женщина под его уничижительно-насмешливым взором стушевалась, скомкала свой заранее приготовленный спич и вышла из кабинета. Среди присутствующих повисла тишина. Классный руководитель тоже молчала. Корф успокаивающе гладил руки жены. Так прошло ещё минут двадцать.

— И чего мы сидим? Чего ждём? — поинтересовалась одна из мам. — Что у нас дальше по плану? У меня дома ребенок один. Муж на работе, я тут. Что я тут высиживаю? Яйца? Так я не курица. Предлагаю написать на следующий год отказ от данного учителя математики.

— Меня больше волнует наш классный руководитель, простите, мадам, — тихо заговорил один из присутствующих дедушек, — у нас в классе детьми не занимаются, на классных часах лекции про презервативы, простите…. — На этих словах Корф выровнялся, в глазах полыхнул огонь, — Их никак не сплачивают, они разобщены, любят шпынять слабее себя. Понимают лишь силу…. Я ставлю вопрос на голосование: кто за смену классного руководителя?

— Вы считаете, — насмешливо заговорила классный руководитель, — что этот класс кто-то захочет взять?! Это самый худший класс школы.

Раздались возмущенные голоса:

— А кто его таким сделал?

— И Вы этим гордитесь?

Владимир сидел с ровной спиной и насмешливо наблюдал за происходящим. Анну начинало познабливать на нервной почве. Она почему-то боялась остаться потом с мужем наедине. Корф заметил ее дрожь, набросил на нее свою куртку. У девушки завибрировал телефон, майор взял его и быстро вышел в коридор.

— Да, товарищ полковник?

— Ты ещё в школе?

— Так точно.

— Понял, давай закругляйся, Романовы и Седой поехали в СИЗО, всех трусят, им нужна поддержка. Репнина все проверила, что вы с Писаревым привезли. Все сходится. Твой «прыгунчик» поет так, что не успеваем переваривать… Анну сюда, вы будете с мини-камерой и микрофонами, она сможет работать дистанционно. Давайте поскорее там.

— Понял, тут так интересно, оказывается….

— Вов, я тебя понимаю, правда, но эти сволочи хитрые, могут выскользнуть…

— Да понял я все. Постараюсь максимально быстро. Давай!

Вернулся в кабинет, где уже был скандал с визгом, подвизгиванием и подвыванием. Анна прикрыла уши ладошками. Подошёл к жене и громко произнёс:

— Прошу прощения, есть ещё что-то важное, что мы должны узнать? Просто нас вызывают на работу.

— ПодпИшите отказ? — спросила одна из мам, — мы уже сформулировали.

— Да, давайте. Хоть мы со следующего учебного года тут учиться не будем, но и таким преподавателям не место в школе. — быстро черкнул на бумаге. — Что-то ещё? На шторы-краску не сдаём.

— Мы продумаем и сбросим в чат. Вы же там есть?

— Да, супруга. Всё? Тогда простите, нам пора. Руководство злое. — помог Анне встать, задвинул стульчики, взял ее за руку, попрощались и вышли.

Шли молча по коридору, Владимир ощущал, что жена его боится. Оглянулся, нашел укромный плохо освещаемый угол, завел в него Анну. Почувствовал, как она вздрогнула. Взял ее лицо в свои ладони, посмотрел внимательно в глаза, увидел в них слезы, страх, вину.

— Анечка, любимая, у нас шикарный сын. И это только твоя заслуга. Спасибо большое тебе за него. Про свои проблемы он никогда не сказал бы. Тем более маме. Я сам такой. — наклонил голову и поцеловал. Понял, что Анна отвечает, углубил поцелуй.

— Володя, ты что…. — отстранилась от мужа, — это же школа…

— Сомневаюсь, это какая-то пыточная шарага. Ладно, поехали, там завал…

Сели в машину, тронулись. Анна набрала сына.

— Представляешь, он и жену генерала на свои паззлы подсадил. Тетя Шура…. — усмехнулась девушка.

— Корф, — хором и улыбнулись.

***

В кабинете Бенкендорфа получили подробные инструкции.

— Володь, точно без сотрясения? — уточнил полковник.

— Да, расслабься. Я действительно просто оцарапался. Всё, сейчас кофе глотну и поедем.

Поцеловал жену и сидящую тут же Надю и пошёл в комнату отдыха, по дороге занёс Наташе свой телефон.

— Нат, его можно починить, иди он пал смертью храбрых?

— Я посмотрю, но нужно время. Держи запасной. Симку и карту вынуть?

— Конечно, там же все номера. Спасибо!

— Удачи!

— Спасибо.

Вошёл в комнату отдыха, увидел Анну, понял, что она плакала:

— Анечка? Что случилось, любимая моя? — попробовал обнять, но вывернулась из его рук и протянула тарелку с пюре и котлетой

— Ешь, Сережа уже. Сейчас получает последние наставления. Вам уже ехать нужно.

Владимир быстро проглотил, налил кофе и обманным движением захватил жену:

— Анюта, девочка моя, у нас всё отлично. Не бойся меня. Относительно сына — он видел, что ты работаешь, на двух работах, не хотел тебя нервировать. Я с ним дома осторожно поговорю, договорюсь, чтобы ничего не скрывал, но это не факт. А к школе вопросов много. Школа ближайшая к дому, все понятно. Не вини себя. Сама же говорила, что Вовка — моя полная копия. — Долил в чашку молока из холодильника, быстро выпил. — Анечка, любимая, не бери в голову всякие глупости. Мы обо всем договорились. Люблю. Я побежал.

***

Оперативники и Владимир по энному кругу допрашивали всех: сотрудников, арестованных, техперсонал.

Перед Корфом сидел один из надзирателей. Сидел довольно вальяжно, вёл себя по-хамски.

— Ещё раз повторяю, я бы этих уродов и пальцем не тронул. Они мне противны….

В ухе Владимира раздался ровный голос жены: «Лжёт. Он один из тех, кто убивал. Там есть такой «Хромой», один из трупов. Он изнасиловал до смерти его сестру. Это Репнина нашла. А по поведению — ложь, он в глубине души гордится собой. Ему понравилось убивать. И при нём явно есть какое-то оружие. Попробуйте его проверить».

— Ну что, дорогой… за сестру отомстить решил, да? Понятный порыв…. Но сестру не вернуть, а ты сядешь. На очень долго. А мог бы жить.

— Жить?! Жить?! А ты знаешь, как это?! Когда у тебя на глазах единственного родного человека?! Них… ты не знаешь, холеный, лощеный, смазливчик…

В ухе Корфа забился тихий голос жены: «Володенька, не надо, успокойся, он провоцирует».

Челюсти Владимира заходили ходуном, но руки, лежавшие на столе, так и лежали, спокойно.

— За «смазливчика» спасибо маме с папой, — тихо, но внятно, заговорил майор. — Их у меня на глазах, мне 16 было. А их убийца покончил с собой только недавно. А я жив. Закончил университет с красным дипломом, школу с золотой медалью, работаю, живу. Потому что мои родители этого хотели, они родили и воспитывали меня именно для этого. Я не убил их убийцу. Хотя хотелось. Чем бы я тогда отличался от него? А я живу, продолжаю род. А ты нет, ты конченный. Ведь легче не стало. Ну угробил ты и твои дружки троих. Сейчас начинается бунт… Ты только себе хуже сделал. Твоя сестра хотела бы этого для тебя? Вряд ли. Она тебя любила, грела тебе обед-ужин, гладила рубашки, гордилась, что ее братишка — полицейский… И что теперь? Тебя же грохнут. Свои же.

Допрашиваемый набросился на Владимира, но тот двумя незаметными движениями обездвижил, а затем заковал его в наручники.

— Что же сегодня за день такой?! На выход, задержанный.

Вывел надзирателя на улицу, засунул в бусик, где с автоматами в руках сидели Саша Романов и Седой. Вернулся в помещение, где шел бунт: заключённые жаловались на надзирателей, друг на друга, на власть, на жизнь.

— Нат, — раздался голос майора в ухе, — дай сюда «маскарад», пусть успокоят.

— Пару минут, они уже тут. Задержанных передай им, сами возвращайтесь.

— Я проконтролирую.

***

Анна ждала мужа дома, стояла у окна, видела, как остановилось такси, из него вышел Корф. Она прильнула к дверному глазку, открыла дверь:

— Володя…

— Анечка, ты чего тут? Чего не спишь?

В коридоре сбросил обувь, повесил куртку, привлек к себе жену.

— Надя у генерала. А я без тебя никуда не поеду.

— Анечка… это не шутки, это действительно опасно. Так, я в душ.

Лежали в кровати, девушка покрывала поцелуями лицо любимого мужчины. Пришло сообщение от Бенкендорфа, что задержали руководство СИЗО и бунт потушен.

— Можем спокойно спать, все закончилось. Завтра отсыпной. Завтра поговорим и заберём сына. Я люблю тебя, — прижал к себе и заснул.

Анне же было не до сна.