Часть 7 (2/2)

— Как ты с ним живёшь и его терпишь? Он же тиран.

— Я люблю его. Он очень ранимый…

— Что? Кто? Да он… — чуть не сказал «сволочь».

— Володь, не начинай. Я знаю его не солдафоном, а человеком. Но даже перед тобой, единственным племянником, которого он очень любит, он не будет раскрываться. Саша застёгнут на все пуговицы. И крайне редко расстёгивается. А после Руслана он не открывается вообще. Но я знаю, что он нас с тобой очень любит и очень о нас беспокоится.

— Надя, …

— Всё, я на эту тему больше говорить не буду. И если захочешь меня обидеть — можешь начать этот разговор. Идём за кофе.

***

Анна загрузила и включила кофемашину, вернулась в свой кабинет. Задумалась, как теперь повести разговор с Владимиром.

— Можно? — пролезла голова Корфа. — Я стучал.

— Заходи, конечно!

Владимир пролез полубоком, потому что в руках у него было две чайных чашки с горячим кофе и две тарелки с фруктами и печеньем.

— Ой, давай, я помогу.

— Нормально.

Анна закрыла дверь.

— Так, полковник у генерала Романова. Можно выдохнуть, часа два у нас есть.

Повисло молчание. Девушка сделала глоток кофе.

— Володь, прости меня, пожалуйста. Я очень тебя люблю. Не спрашивай меня, зачем я вышла за него замуж. Господи, я сама не понимаю…

— Ань, не надо…

— Подожди…

— Нет, Ань. Это ты подожди, — Корф обошёл стол, присел перед ней на корточки и взял ее руки в свои. — Я не хочу копаться в прошлом. Меня интересует настоящее и будущее. — Целовал ее пальчики. Её руки были его фетишем. Это было самое красивое, что он когда-либо видел. Ему было тяжело подобрать подходящее кольцо этим пальчикам. — Ответь мне, пожалуйста, только на один вопрос: ты выйдешь за меня?

— Володя, — молчала, смотрела удивлённо — ты сейчас серьёзно?

— Абсолютно. Я люблю тебя. С детства. С тех времён ничего не изменилось.

— Ты согласен на мне жениться, учитывая, что я тебя бросила, что я жила с убийцами твоих родителей, что я скрыла от тебя рождение сына?

— Я уже ответил на все эти вопросы. Ответ «нет» приму только в том случае, если ты меня не любишь. — Владимир замер в ожидании приговора.

— Я тоже уже ответила на этот вопрос.

— Тогда давай договоримся, что я был «агентом», работал в другом городе и не мог сюда приехать. Теперь меня перевели на более мирную должность и могу спокойно жить со своей семьёй.

— Хорошо, практически то же самое мы с Варей Володе и говорили. Только не в другом городе, а в другом государстве…

— Понял, хорошо, как скажешь. — одел на ее пальчик массивное ажурное кольцо, полностью усыпанное мелкими бриллиантами. — Я люблю тебя и очень хочу прожить с тобой и нашими детьми всю жизнь.

— Я люблю тебя. Я согласна. — улыбнулась, Владимир осторожно вытер пру слезинок, сорвавшихся с ее ресничек.

— Только давай договоримся сразу, … — начал было мужчина.

— Мы верим и доверяем только друг другу. — твёрдо проговорила Анна.

— И всегда всё проговариваем.

— Да, — кивнула. — Какое оно красивое, — показала глазами на кольцо.

— Тебе нравится?

— Очень. Но это же очень дорого.

— Нет. Самое дорогое, это ты, сын и Надюша.

— Тётя Надя… Мне надо с ней поговорить тоже…

— Не спеши. Мне надо тебе кое-что рассказать, но не сейчас. Сейчас я уже не готов.

— В смысле?

— Потом. Я с утра настроился тебе всё рассказать, но начальство сместило акценты. Просто очень тяжело, — губы дрогнули в подобии улыбки.

—Хорошо. Я не тороплю. Но я должна извиниться перед ней.

— Не надо. Пока не надо. Расскажи мне о сыне, пожалуйста.

— Конечно, только выпей кофе, он уже практически холодный, идём на диванчик.

Встали, но Корф не дал ступить ей и шагу, прижал к себе и поцеловал. Они оторвались друг от друга только когда в лёгких закончился весь запас воздуха.

— Володь, ты должен знать, — тяжело дыша прошептала Анна, — мы развелись через три года. Больше у меня никого не было. И я очень сожалею, что был он.

— У меня не было никого. Кроме тебя. Не смог. — Опять втянул в поцелуй.

Сели на диванчик, Анна достала телефон и начала показывать фотографии сына и параллельно рассказывать:

— Владимир Владимирович, будет 12 лет, родился 12 июня… — ощутила, как вздрогнул мужчина.

— Когда?! — в вопросе прозвучали боль, страх и лёгкий ужас.

— 12 июня. А что?

— Ничего, прости, любимая, потом.

— Что?

— Что? — не понял Корф.

— Как ты меня назвал?

— «Любимая». Ну, если я тебя люблю, значит, ты любимая.

Анна молча поцеловала его в щеку.

— Очень любит читать. Слава богу, пока бумажные книги, хотя есть и электронная, но не зашла. Особенно увлекается биологией, учитывая его родословную, это неудивительно, — мягко улыбнулась блондинка. — Я думаю, он быстро найдёт общий язык с Надеждой Николаевной. А в остальном, он полностью твоя копия.

— Я вижу. Действительно ксерокс. Спасибо большое, Анечка.

—Это тебе огромное спасибо за него. У него твой характер…

— Бедная, — усмехнулся.

— Зато теперь умею с вами разговаривать. — улыбнулась. — Володь, только, пожалуйста, мне надо немного времени, чтобы поговорить с сыном.

— Конечно, я всё понимаю. Я что подумал, может я напишу письмо, где сообщу о своём «возвращении»? Это немного подготовит встречу?

— Он не маленький уже. Поймёт, тем более что конверт?

— Тоже да.

— Сейчас время телефонов. Может ты мне быстро позвонил?

— Давай.

— Так, до конца недели он на даче у Варвары, потом школа… Давай после первой недели школы?

— Как скажешь. — достал конверт, положил ей на колени — Это сыну. На штаны-ботинки, тебе виднее на что.

— Володя?!

— Что? Я отец, в конце концов. А на парнях всё быстро «горит». Или на книги. Ты лучше знаешь.

— Спасибо.

— Анют, такой момент: мы оформим отношения официально, это не обсуждается. Но: учитывая нашу работу, стоит ли тебе и сыну брать мою фамилию? Сын мой, я документы оформлю, это само собой. Просто если что, … Надю уже брали в заложники, он знал, что за неё, хоть мы и на разных фамилиях, я пойду на всё.

Анна молчала.

— Анют?

— Я тут, — кивнула, — я думаю. Но мы же жить будем вместе?

— Естественно!

— Тогда кому нужно и так всё узнает.

— Да. Ты права, я как-то не подумал. Тогда все на мою фамилию. Корфы.

— Корфы, — улыбнулась, положила телефон на стол и села на колени к Владимиру, потянулась к его губам. Оторвалась от него, устроилась на его коленях и в его руках.

— Володь?

— У?

— Как он мог? И с нами, а больше всего с твоими родителями? Там же и Надя была?

— Была. Слава богу, что она есть. Смог. Я не хочу больше об этом думать. Это в прошлом.

— Ты изменился.

— У меня был хороший учитель. Я потом всё расскажу. Честно.

— Хорошо, родной, хорошо.

— Анют, есть такой момент: Надюша. Мы очень близки, как родственники, она моя вторая мама…

— Я всё помню. Вижу, и понимаю ещё больше. Я не ревную. А вот полковник очень.

— В смысле?

—Я психолог-профайлер, если помнишь, я вижу то, что никто не говорит и уверен, что скрыл. Он очень сильно любит Надежду Николаевну. Она для него всё. Но говорит он ей это очень редко или не говорит вообще, но это он компенсирует поступками…

— Поступками… В самый сложный и паршивый момент он ушёл от Нади… А сегодня заявляет, что он ею живёт.

— Значит вот что его грызёт… Володь, он правда ее любит. И очень винит себя в том, что ушёл. Но он действительно ею живёт. Хоть и старается это не показывать.

— Откуда ты знаешь?

— Вижу. Вижу его реакцию и глаза на неё на летучках, я вижу его глаза, когда он о ней говорит… Глаза не лгут… Жаль, что я поздно это поняла.

— Пока мы живы ничего не поздно. Ты со мной, это главное.

— Прости меня.

— Давно простил.

— Он очень любит тебя. Но не хочет или не умеет это показать. Или очень больно. В нём живёт огромная внутренняя боль.

— Закрыт на все пуговицы?

— Да, видишь, ты сам это понимаешь.

— Нет, это Надюша сказала. Спасибо, многое прояснилось.

Зазвонил телефон:

— Да, шеф? — спокойно произнёс Корф. — Понял. Ждём. Ты чего такой напряжный? Не понял, но ладно. Хорошо, жду курьера. Ты скоро? Что Наде сказать? Хорошо, смотри.

Положил трубку.

— Вот и всё, началась работа. Тебе наш бусик продемонстрировали?

— Да, полковник лично. — усмехнулась Анна.

— Анют, ещё вопрос: откуда взялся Долгорукий?

— Ой, Володь, — тяжело вздохнула, Владимир сжал ее крепче — сама не сильно поняла и очень этому не рада. Правда, мы с ним не общаемся. Я пресекла все его попытки и сказала, что мне он не отец, а Володя-маленький не его внук. Но он, вопреки моему желанию и согласию, оформил документы и внёс меня как свою дочь. Где он был, когда болела мама? Где он был, когда был риск моего детдома, спасибо твоим родителям и Варе? Ай, потом.

— Конечно, девочка моя, конечно. Как скажешь. Нам надо будет многое друг другу рассказать. И мы всё сделаем.

Опять зазвонил телефон — у дежурного стоял курьер.

— Сейчас буду. — Анна встала с его колен, Владимир тоже встал. — Вот и всё, пора работать. — грустно усмехнулся.

— Пора. Я тут.

— Я тебя люблю. И вечером я заберу тебя домой. — поцеловал — Всё, меня ждёт человек.

Вышел. Анна широко улыбнулась. Впервые за много лет искренне.

***

Через десять минут Корф собрал всех в кабинете Бенкендорфа. Сидел на своём обычном месте.

— Всем привет. Сегодня я вместо полковника. Его вызвал генерал и с концами. Звонил, сбросил на меня дело. Весь в напряге, просил оперов его дождаться. Поэтому вечером дамы отправляются по домам, а мы ждём руководство. Это не обсуждается.

— Крупные проблемы? — спросил Саша Романов.

— Не знаю. Сказал приедет и расскажет. Сменка есть у всех?

— Да, — кивнули мужчины.

— Отлично. Так, дальше. У нас убийство. Убита небезызвестная следователь Долгорукая Мария Алексеевна…

— Ох, ма… — протянул Седой — Это кто же этот танк грохнуть решился?

— Пересекался? —уточнил Владимир

— Угу.

— Это нам и предстоит выяснить.