-1- (1/2)

Меня разбудил вежливый, но настойчивый стук в дверь.

— Монсеньор, — даже приглушённый деревом голос сенешаля Амальрика звучал внятно, — монсеньор, в лагере неприятеля что-то происходит. Что-то дурное, монсеньор, вы слышите?

— Слышу, — всё ещё не особенно ясно соображая, я встал из-за стола и машинально потёр щеку, на которой, похоже, проспал всю ночь. — Войдите, Робер, и доложите подробнее.

Сенешаль не заставил себя долго ждать.

— Доброе утро, монсеньор, — почтительно наклонил он убелённую сединами голову и вновь поднял на меня по-молодому яркий зелёный взгляд. — Как только рассвело, в лагере противника заметили странное оживление. Это не похоже на подготовку к обычному штурму — наблюдателям удалось рассмотреть, что задействованы Ремесленники, а значит...

— Значит, мне следует взглянуть самому, — я с раздражением убрал за ухо длинную прядь, выбившуюся из-под связывавшей волосы ленты. Вид у меня, должно быть, хорошо помятый, ну и пусть. Я ведь не гостей встречать собирался. — От Первой Хранительницы новостей нет?

— Нет, монсеньор, — с неприкрытым сожалением вздохнул Робер. Что ж, на другой ответ я и не рассчитывал.

— Понятно. Идёмте.

Я с обычной стремительностью шагал по замку, поднимаясь на смотровую площадку донжона, и изо всех сил старался не думать о двух моментах. Пришедшей ко мне во сне умирающей матери и вопросе, который я хотел — и боялся — задать сенешалю. Поэтому я стал расспрашивать Амальрика о другом: передвижениях осаждающих войск, донесениях разведчиков, беженцах — словом, о несомненно важных, но в то же время глубоко второстепенных для меня вещах. И Робер предсказуемо не рассказал ничего нового или обнадёживающего. Наши дела по-прежнему были весьма печальны, а вероятность чудесного спасения — исчезающе мала. Впрочем, ни я, ни он не озвучили этот вывод — к чему? Сдаваться ведь всё равно не станем.

— Если мы сможем продержаться до зимы... — в унисон моим мыслям резюмировал сенешаль, благоразумно умалчивая о втором, куда более несбыточном варианте.

— Мы продержимся столько, сколько необходимо, — прервал я его и вышел на залитую утренним солнцем плоскую верхушку донжона. Заметив меня, дежурные наблюдатели вытянулись по стойке смирно, хором гаркнув «Добр! Утр! Ваш! Ость!».

— Доброе, — кивнул я им и, подойдя к самому краю площадки, вынул из внутреннего кармана складную подзорную трубу. С сухим шелестом раскрыл её, привычно вливая в линзы силу воздушной ипостаси Источника, и посмотрел на разбитый в полульё от крепостной стены лагерь осаждающей нас королевской армии.

Среди войсковой части действительно особой суеты не наблюдалось, но вот чуть в стороне от шатров командования, почти скрытые их белоснежными полотнищами, стояли около десятка неподвижных фигур в алых и пурпурных мантиях магистров высших ступеней. Через напоенные воздушным Искусством линзы я отчётливо видел вязь творимой волшбы и хотя не мог опознать заклятие, рисунок её мне весьма не нравился.

— Прикажите солдатам уйти с внешней стены, — коротко распорядился я, убирая трубу. — А вместо людей поставьте муляжи — враг не должен знать, что мы разгадали его план.

— Магический таран? — нахмурился Робер, знаком отправляя вниз одного из слышавших наш разговор наблюдателей.

— Или что похуже, — я сознательно не стал подслащивать горечь этого зелья. Ах, если бы крепость защищали не только я с горсткой владеющей Искусством знати, но и Хранительницы — все Ремесленники королевства не смогли бы пробить нашу броню! Увы, Девы Источника сейчас были заняты чрезвычайно важным делом. Отвлечь их означало бы не только пустить насмарку трое суток непрерывного тяжёлого труда, но и подвергнуть замок нешуточной опасности. Значит, надо было как-то справляться самим. Я щёлкнул пальцами, и вскоре ко мне на плечо грузно опустился Керриан — старейший из железных воронов Искристых гор.