Глава 4 (2/2)

Санджив не пытался дёрнуться — связанные руки не позволили бы сопротивляться. Только когда хватка Динеша чуть ослабла, он, силясь подавить кашель, проговорил:

— Технически, ты прав. Но я умру не по твоей воле. Я умру, потому что так приказал мой господин.

Динеш зевнул и отодвинулся от него. Он слишком хотел спать, чтобы пытаться разобраться в хитросплетениях чужих мыслей.

«Надо будет проверить его в деле», — только и подумал он. Присел, подобрал шёлковое покрывало, брошенное на пол, и закутавшись в него, побрёл к выходу из купальни.

— Раджа… — окликнул его Санджив, не зная, как ещё обратиться к индийцу. Подумал и поправился: — господин…

Теперь только Динеш замедлил шаг и обернулся через плечо.

— Можешь называть меня ”господин” или ”господин Динеш”, — уточнил он. — И надеюсь, тебе хватит ума лишний раз не доказывать мне, что ты не раб. Пока ты связан и в моём доме — твой статус именно таков.

На сей раз Санджив кивнул, признавая его правоту. Он не видел смысла злить индийца лишний раз.

— Почему ты не взял меня силой… господин?.. — спросил он.

Взгляд Динеша инстинктивно скользнул вниз, на затвердевшую плоть, и кровь прилила к щекам Санджива.

— Во-первых, я слишком устал, — признался он. — А во-вторых, ты всё равно попросишь меня сам.

Он вышел, окончательно оставив Санджива одного.

В ту ночь Динешу снились алые букеты ссадин, рассыпавшихся под его плетью на смуглой спине. Все чувства необычайно обострились, и Динеш упивался этим внезапным увлечением, затмившим в его памяти звон оружия и крики умирающих.

Сандживу спалось плохо. Ему мешали верёвки и боль в спине. Хотя масло заметно смягчило её, неловкие движения всё равно приносили дискомфорт.

Он думал о том, как вернётся к господину с неудачей — и о том, как вообще сможет выбраться из дворца. И ещё о том, не будет ли подлостью поступить ровно так, как ожидает от него индиец. Сбежать, едва представится возможность.

Верёвки он на пробу, всё же, попробовал растянуть. Однако слуги второго раджи знали своё дело хорошо — локти не удалось развести и на миллиметр.

Вспышкой стыда отозвалось в сознании воспоминание о том, как молодой раджа подошёл к нему со спины. Беспомощному и раскрытому для него.

Санджив скрипнул зубами, чувствуя, как снова напрягается плоть.

Никто и никогда не входил в него там — ни плотью, ни руками. Так же, как сам он не брал никогда и никого.

Сандживу прошлой весной исполнился двадцать один год. На счету его было два десятка успешно выполненных заданий. Но эту часть жизни не поощряли в монастыре, где он рос — независимо от того, участвовали в процессе мужчина и женщина или двое мужчин.

Санджив обходился медитациями и ментальными практиками, как завещали учителя. Однако, и сам он всё чаще и острее ощущал, что не может погрузиться в единение с миром до конца. Всё чаще задавался вопросом: почему нельзя?

«И ты нашёл лучшее время и место, чтобы нарушить третий запрет!» — подумал он со злостью на себя самого.

Именно за этими мыслями застал его рассвет, а стоило лучам солнца заглянуть в огромное окно купальни, как, потягиваясь, в комнату вошёл молодой раджа — такой же обнажённый, как и вчера.

— Я приказал принести еды, — поделился он. Подошёл к Сандживу и присел возле него. — Повернись.

Санджив послушно выполнил приказ. Он не поверил своему счастью, когда руки Динеша принялись распутывать верёвки на руках — и тут же застонал в разочаровании, когда затёкшие конечности плетьми опали вниз.

Запястья даже не сразу почувствовали мягкие, но настойчивые прикосновения пальцев Динеша. Санджив обернулся и с любопытством посмотрел на него. «Не боишься, что сбегу?» — читалось в глазах пленника.

Динеш усмехнулся. Явно имел своё мнение на сей счёт — но озвучивать его не стал.

Он вовсю наслаждался своим приобретением, исследуя каждый шрам на его теле и по этим шрамам читая историю Санджива лучше, чем если бы тот рассказал её сам.

На запястьях рядом со свежими царапинами имелись застарелые следы кандалов — значит, в плену Санджив оказался не в первый раз. Значит, уже бежал. Хотел бы Динеш знать — от кого. И вертикальные чёрточки хвангурских замков давали некоторый намёк. Другие шрамы украшали спину и тоже выглядели старыми, почти затянувшимися. Но было их так много, что Динеш подумал: если бы все удары наносились в полную силу, Санджив был бы уже мёртв. Значит, пороли его много, но не собирались убивать. Он не был палачу врагом. Палачу — а скорее учителям. Потому что эти шрамы должны были чему-то научить.

— Терпеть боль, например, — пробормотал он.

Санджив вздрогнул и прищурился. Снова обернулся на Динеша, но тот не успел продолжить, потому что из соседней комнаты донеслись шаги, и на пороге показался белокурый раб с подносом в руках.

— Как вы приказали, господин, — нервозно пропел он и опустил поднос перед раджой. — Позвольте, я омою вас с утра.

Динеш дёрнул плечом.

— Потом, — бросил он, почти не глядя на раба. — Я привык умываться сам.

Лаид наградил испепеляющим взглядом Санджива и, повинуясь воле господина, двинулся прочь.

Динеш устроил себе ложе из подушек, разбросанных по полу, и увлечённо принялся за еду. И тут только Санджив понял, что его забыли связать назад.