Часть 3. На бал (1/2)

— Ай… я не могу так идти! — вдруг воскликнула Хазан, испытывая невыносимую боль в лодыжках и на коже стопы. Они прошли метров двести может чуть больше. Хазан терпела что было сил его темп и свои каблуки. Но дальше идти было невыносимо больно. А Ягыз так ничего и не объяснил. Куда они идут? Почему идут пешком по набережной, такие яркие, а на них оглядываются прохожие. Он чуть впереди, она еле поспевает за ним, почти полностью вытянув перед собой удерживаемую им руку.

Ягыз остановился. Он только осознал, что так и не отпустил ее и от самого причала они идут держась за руки. Разумеется в этом не было никакой необходимости. Ягыз разжал пальцы, которые тут же собрались в кулак и снова разжались.

Он вопросительно уставился на нее. При повторном взгляде на девушку все те же непонятные к ней претензии снова стали бередить ему душу. Почему она так задела его? Пассажирка с парома. Он вырвал девушку из ее рутины, пошелестев купюрами перед носом ее матери. Нужно было это ему? Что за забава? Зачем злить отца и обижать Мелиссу? Допустим он прекратит толки об их скорой женитьбе. Вот все что ему нужно. В чем причина той ярости, которая начинает клокотать за грудиной стоит ему задержать на этой девушке взгляд?

Ягыз поморщился и рассеянно отвернулся, выжидая ее объяснений.

Хазан подняла глаза, и впервые с момента как они остались одни, заглянула ему прямо в лицо. Но он не смотрел на нее. От него веяло холодом и «неприязненным неприятием». По-другому она не могла назвать то, что исходило от этого незнакомца. Если она ему так неприятна, для чего нужно было настаивать на этом спектакле и вступать в дурацкую сделку с ее матерью? Чёртов мистер Холодильник! — Хазан находу состряпала ему прозвище.

— Я не могу так быстро идти. Я плохо хожу на каблуках. — Верхняя губа Хазан мучительно приподнялась, обнажив красивый ряд ровных белых зубов. Она шатко переминалась с ноги на ногу.

Озадаченный Ягыз вернул ей взгляд. Она с сестрой бегает по кастингам, а на каблуках ходить не умеет?

— Зачем было соглашаться, если знала, что плохо держишься на каблуках?

— Я соглашалась на непродолжительное появление на вашем приёме. Пробежка по бульвару в планы не входила. — Бунтарской нрав Хазан проявил слабое шевеление.

Губы Ягыза чуть удивленно разомкнулись.

— До отеля ехать дольше чем идти. — констатировал он. Я экономлю наше время.

— Но тратите мои силы. — Хазан не сдавалась.

Ягыз усмехнулся одними губами. Так вот в чем дело. Она намекает, что тех денег ей недостаточно. По-прежнему криво улыбаясь, он приподнял бровь и одобрительно кивнул, отдавая должное ее предприимчивости.

— В накладе не останешься… Гляди, вот впереди отель. Метров двести - двести пятьдесят, не более.

Что значит в накладе не останешься? Но завидев отель, Хазан быстро бросила об этом думать. Дворец действительно был совсем близко.

— Идём. — велел Эгемен, не дожидаясь ответа и почему-то вновь хватая ее за руку.

Еще сотня метров позади со стиснутыми зубами. И Хазан резко вырывает руку.

Не привыкший к сопротивлению, Ягыз снова обернулся к ней. Но девушка и не смотрела на него.

— Aman ya! — воскликнула она на просторечии, разглядывая раскрасневшуюся пятку, на которой туфля содрала кожу до крови.

— Что такое? (Noldu?) — Ягыз уже было решил ломать ей каблуки как понял что дело не только в них. Мужчина возвёл глаза к небу, сетуя на свое легкомыслие. Приём давно начался, все его ждут, а он на стамбульском бульваре возится с непонятной девчонкой и ее каблуками.

— Allah kahretsin! (Проклятье!) Я не могу идти. — заявила Хазан.

Ягыз вложил руки в карманы. Он внимательно смотрел на нее словно только впервые смог разглядеть в этой красотке неотесанную грубиянку с корабля. Оглядев Хазан с головы до ног, Ягыз уставился на подрагивающие туфли, в которые она была обута.

— Ты даже стоять на них толком не умеешь. (Yani sen onların üstünde durmayı bele beceremiyorsun)<span class="footnote" id="fn_29460440_0"></span> — мужчина достал руку из кармана и ворчливо выставил ее перед собой.

— Я действительно не могу идти, наверное ты видишь?! (Gerçekten yürüyemiyorum, farkında mısın acaba?) - когда это они перешли на ты?

— Наверное вижу! (Farkındayım acaba!) — Ягыз поджал губы и мотнул головой. — И что прикажешь мне делать? На спине тебя тащить что-ли? (Napayım sırtımda mı taşıyayım?)

Хазан опустила раненую пятку в туфлю.

— Seni.Ahh! (Чтоб тебя!) — прошипела она.

— Нет слов! Что тут скажешь. (Gerçekten sözün bittiği yerdeyim) — Ягыз с досады взмахнул руками и отвернулся к проливу.

Хазан со спины разглядывала его высокую статную фигуру. И откуда он взялся ей на голову? Плыла себе на пароме. Знать не знала, думать не думала. А теперь стоит тут, разодетая в тряпки Эдже, с незнакомцем на бульваре и уже почти сумерки и на вечернюю смену она теперь точно опоздает. Он тоже спешит, а она невольно удерживает его подле себя. Хазан ощутила прилив сочувствия. Она, в чужом платье, чужая на этой набережной, с раненой пяткой в неудобных туфлях, всем своим существом сочувствует Ягызу Эгемену, который родился ”с золотой ложкой во рту”.

— Не стой тут со мной и не теряй времени. — Примирительно начала Хазан. Иди на свой приём. А деньги я тебе верну. Не беспокойся.

Ягыз повернулся и в некотором сомнении задержал на ней взгляд.