10. Боясь спугнуть, смотрю издалека (1/2)

Юнги нашел его. И ему стало так легко и тяжело одновременно, что домой он шел со слезами на глазах и радостью в душе. Теперь он знает, где может увидеть его еще раз, и у него появляется больший спектр возможностей. Юнги может вспомнить абсолютно все, сложит все в один большой пазл и решится признаться самому себе в полном небезразличии к этому храброму хрупкому юноше.

Практически у подъезда у него начинает кружиться голова, и Юнги еле успевает заскочить в лифт и опереться о зеркало плечом, переводя дух. Снова его внезапно настигают чувства, воспоминания, и он ощущает легкое давление на виски и глаза. Мужчина кое-как попадает к себе домой и снимает с себя все, кроме брюк и рубашки, а потом валится на кровать, предаваясь своим мыслям.

«А-мин, его зовут А-мин. А-мини, кажется, я помню, как он фыркал на это выражение», — улыбается Юнги, неосознанно прикрывая глаза. В его памяти друг за другом, как анимационный фильм, прокручиваются все воспоминания, разные по длительности, которые приходили к нему каждый год.

Взгляд теплых глаз, обрамленных густыми ресничками, ощущение шелковистых волос на своей чувствительной коже, горячая игла и холодные пальцы на груди, милые пухлые губы и смущенный короткий смех. Детский, но до жути привлекательный и высокий голос ранее, но такой совершенный сейчас. Стройное и сильное тело. Весь его образ выстраивается кусочками в его голове, его прекрасный портрет, характер и натура, которую Мин запомнил из своего юношества.

Ему очень хотелось встретиться с А-мином вновь. Забрать его с собой и долго-долго сидеть на кровати и разговаривать, узнавать друг друга и просто дарить скромные ласки, чтобы было хорошо. Юнги очень хотел, чтобы тот не боялся его и доверял, позволял ухаживать и держаться очень близко. Юнги понимал, что это доверие будет достаточно трудно выстроить, но он верил, что у него все получится.

Юнги смотрел в стену усталым взглядом и улыбался тому, насколько это было неожиданно. Как и встреча, так и то, что он влюбится в альва. В существо из другого мира, в представителя нации, с которой люди состоят в долгом конфликте. Но Мину нравился этот милый принц. Ласковый, милый и готовый дарить свою заботу. Даже если это было до жути рискованно, даже если Мин попадет под подозрения в предательстве или чем-то еще, мужчина не захочет изменять своим принципам и чувствам. Юнги как золотая середина, у которой есть выбор. И он хочет этим воспользоваться.

***</p>

Чимину казалось, что его ноги вот-вот откажут, когда он увидел это лицо. Лицо человека, который перевернул его восприятие мира снова.

Юноша пытался не вспоминать о том времени около пяти лет. И когда Пак пришел в общество людей, то совсем не подумал о том, что встреча может быть неизбежной. Даже будучи разумным и ответственным, Чимин позабыл о некоторых нюансах, которые он смог допустить по своей ребяческой неопытности и неаккуратности. Мало того, что он скрыл это от всех и продолжает скрывать до сих пор, так еще и понадеялся на самого себя. Конечно, когда ему было около четырнадцати, его матушка еще была в состоянии ухаживать за домом, и, естественно, она могла проверить ту лоджию, которую оккупировал альв для своеобразного «медпункта для особых личностей».

Чимин осмыслил это уже после того, как Юнги ушел обратно в свой мир — он неправильно извлек стрелу. И когда Пак увидел его вновь, то очень сильно удивился, потому что этот мужчина оказался живым и не умер от загноения, спровоцированного инородным телом внутри него. В целом, он преуспевал в области всяких лекарств и мазей, поэтому все так хорошо обошлось. Конечно, многое он узнал уже после того, как отпустил Юнги обратно домой из-под своего крыла, из-за чего очень сильно огорчился, потому что наделал столько глупостей и пропустил столько важных вещей. Чимин морочил себе голову этим еще около года, каждый раз намереваясь броситься в чужое измерение и найти этого человека, исправить то, о чем он не смог позаботиться и просто устранить все пробелы, чтобы Юнги наверняка оказался здоровым, не зараженным и лишенным всяких воспоминаний.

Чимин долго крутил у себя в голове то, что стрелы, которые они вытачивают, обрабатываются всякими снадобьями, чем-то на подобии снотворного. Чаще всего ядом, так как много неблагоприятных существ обитает в их лесах. Самым главным в обработке было натирание стрелы специальным раствором, который давал понять местонахождение стрелы, чтобы хозяин мог чувствовать живых существ, которых она ранила. Чтобы это исчезло, нужно было очень хорошо продезинфицировать ранение и извлечь все осколки. Чимин так и сделал: он убрал все, что было в зоне его видимости, и хорошо обработал раны, но пропустил самое главное — те самые мелкие осколки, которые буквально въедаются в кожу так, что их практически невозможно вытащить без дополнительных разрезов и ран. Пропустил то, что человек мог чувствовать его личное приближение, когда Чимин со своей стороны его просто-напросто не ощущал, так как то вещество, благодаря которому он мог чувствовать, было извлечено.

Чимин мог забыть этот случай. И он так и сделал, навсегда заперев воспоминания и свои горькие чувства в самом крепком и дальнем сундуке его сознания. Только сейчас, когда он снова увидел эти слегка холодные, но по-домашнему уютные глаза, все замки превратились в ничто, выпуская все наружу. Не то, чтобы он жалел об этом сейчас — ему было больно признавать свои детские оплошности. И теперь ему казалось, что было бы проще осведомить об этом маму, которая могла помочь.

Чимин всегда был очень серьезен по отношению к своим чувствам и эмоциям. И он был ужасно восприимчивым. Он боролся до последнего, чтобы забыть обо всем, что он испытывал, находясь вместе с раненым человеком, который мог только есть, читать старенькие книги и разговаривать на обыденные темы. Альв не помнит, о чем тогда говорил ему Юнги, но он точно знает, что влюбился в человека, когда тот впервые серьезно попросил у него разрешения на какие-либо телодвижения.

Он пытался быть сдержанным, не проявлять слишком ярких эмоций, не смотреть продолжительно и так по-детски влюбленно. Ему нравилась чужая компания, нравилась человеческая натура и комплекция тела, интересовало то, что сумка Юнги была наполнена важными приборами для анализа чужих почв и многое-многое другое. Ему нравилось заботиться, юноша отдавал всего себя, каждый раз молясь, чтобы тот быстрее пошел на поправку, отгоняя все мысли о скорой разлуке. Возможно, даже на вечной.

Он был влюблен. И он сильно ломался, когда Юнги ушел. Жалел, что ему обязательно надо было стереть все из его памяти.

Чимин не может сказать, что он рад прямо сейчас. У него рабочая смена не закончилась. Он еле как подошел к нему и отдал заказ. Сейчас его не держат ноги, потому что голова становится настолько тяжелой, потому что кишки затягиваются в самый крепкий и тугой узел. Ему страшно. Страшно и так волнующе. Он не знает, что будет дальше, не знает, как он поведет себя с Юнги, не знает, как к нему станет относиться человек, и Чимин просто совсем ничего не может понять.

Чимин совершенно не хочет думать о дальнейшем, о последствиях и рисках. Его мысли должны быть заполнены только тем, ради чего он прибыл в людской мир, а не кем-то, по которому он безумно скучал полдесятка лет назад. Но прямо сейчас в его голове только вибрации чужого тихого голоса и взволнованный лисий взгляд.

***</p>

Юнги решает зайти в «Старбакс» снова, чтобы выпить вкусный кофе и увидеться с тем, кто заставляет его думать иначе, воспринимать все вокруг по другому. С тем, кто мило стесняется, благодаря чему Юнги снова и снова убеждается, что это не просто совпадение и какая-то стрелка недопонимания.