5 глава. Рой. (2/2)
***
Рой спешил домой, но перед глазами всё ещё стояла чарующая улыбка актёришки. Нужно было думать о предстоящем путешествии в Россию, а он занимается какой-то ерундой! Это раздражало. У него не так много времени, чтобы поддаваться чувствам именно сейчас. Нужно разложить по полочкам дальнейшие действия: сначала заказать билет, потом собрать вещи. Рвануть в аэропорт. Заснуть на несколько часов и оказаться рядом с Ташкой. Но её ведь ещё надо убедить в необходимости этой поездки в Китай. А, да. Загранпаспорт! Как же он забыл… Сколько времени потребуется? Уж точно не неделя…
Он уже почти собрался, даже рассчитал ближайший путь до аэропорта, как его смартфон зашевелился в кармане. Голос к-поп певца южнокорейской индустрии Пака Джэхёна был пронзителен и высок. Рой любил эту песню:”Pacman” и завсегда ей наслаждался. Но сейчас не было времени и он оборвал мелодию в самом начале. Номер был знакомым и у Роя непроизвольно вспыхнули уши:
— Я слушаю.
— Забыл вам сказать… — тут же оглушил его проникновенный голос, — Что хотел бы сопровождать вас в Россию. Я никогда там не был…
Рою показалось, что он ослышался. Да где это видано, чтобы знаменитый актёр, можно сказать — Звезда, сопровождал бы его куда-либо? Разве обычно не наоборот?
— А как же ваше заполненное под завязку расписание? — высказал свою мысль Бо, — Вы уверены, что сможете исчезнуть из Китая даже на час? Вы же не принадлежите самому себе…
Кого и жаль в этом мире, так это таких вот «Звёзд». Фаны забывают, что они обычные люди и превращают их в идолов. И страшно, и грустно…
— Я могу себе это позволить, — улыбнулись на том конце, — Не стоит беспокоиться. Просто скажите, согласны вы или нет?
Согласен ли он? Да у него от этого голоса голова начинает болеть. Сосуды сужаются и наступает судорожное онемение конечностей! Зачем следовать какому-то глупому желанию — посетить свою немытую и продажную Родину вдвоём с кем-то? Ну, зачем? Делать, что ли, больше нечего? А вслух сказалось совсем другое:
— Буду очень рад разделить с вами это замечательное путешествие, господин Сяо Ю…
***
Серебристый лайнер заскользил вверх, словно большая, напуганная птица. А потом плавно набрал высоту. Если смотреть на такое со стороны, в твоей душе рождаются только позитивные эмоции. Провожать и догонять — самое неблагодарное занятие. Но Рою не нужно было никого провожать и догонять тоже. Он сидел у иллюминатора и пялился на снежную равнину, распростёртую прямо перед ним. Белые завихрения облаков и синее небо земной атмосферы… Когда ничего не останется за душой, непременно вспомни об этом… Ты рождаешься ни с чем и ни с чем уходишь. У тебя есть только ты сам. Думай об этом… Одиночество — не расплата. Это — глухой тупик. Стучись в закрытые двери и тебе не откроют. Не надейся, что кто-то будет любить тебя сильнее, чем ты сам себя сможешь полюбить. Помни об этом… Дни чередуются с ночами и время летит быстрее, чем этот лайнер. Хочешь исчезнуть незаметно? Молчи. Скрывайся. Таи. Нет в этом смысла? А в чём он есть? В этом, мчащемся со скоростью звука, лайнере? Как всё относительно в этом мире… И две сотни человек, зависящие от металлической машины…
— Может, мы перейдём на «ты»?
Рой вздрогнул. Он и забыл, что вовсе не один. Актёр привык добиваться всего в этой жизни. Вот с кого надо брать пример.
— Почему такие мысли-то печальные в полёте? — усмехнулся Рой, — Ни о чём другом не думается?
— Печальные? — удивился Сяо Ю.
— Ну… когда ты сближаешься с человеком, стало быть, есть какая-то причина. Я смею подумать, что это — страх.
Актёр улыбнулся, взлохматил чёлку. Надо сказать, что волосы у него были хороши. Чёрные, блестящие, словно смоляные. Хорошо было бы узнать их на ощупь. Но об этом не хотелось даже думать.
— А если это — интерес? Могу я вами проникнуться? Или запрещено? Друзьями можем мы не стать, но приятелями-то: вполне?
— Ладно, — кивнул Рой, — Согласен. Но всё же мне кажется, что этот полёт вам…то есть, тебе… противопоказан. Ты…боишься. Я уже больше часа наблюдаю, как ты шепчешь вслух молитвы. Учти, это не поможет. Если самолёт грохнется — сдохнут все. Или ты — счастливчик?
Сяо вдруг рассмеялся, откинув голову на спинку. Вытер заблестевшие глаза:
— С чего ты взял, что это — молитвы? А на стихи разве не похоже?
Рой хмыкнул. Если это стихи, то это самые странные стихи, которые он когда-либо слышал. Просто обрывки из отрывков какие-то…
— Наверное, ты просто зубрил свою роль… И зажмуривался не от страха, а от отвращения. Хочешь, чтобы я в это поверил? Открой тогда иллюминатор.
— Ты такой забавный… — улыбнулся Сяо Ю, — Что бы я без тебя делал…
— Наверное, сидел бы сейчас в салоне красоты и делал маникюр, — съехидничал Рой.
Актёр посмотрел на свои ногти и хмыкнул. Спрятал. Проворчал:
— Иметь красивые руки — это не преступление. Никто бы и не заморачивался на сей счёт. Почему тебя-то это так задело? Быть может потому, что это красиво?
— Не смею спорить, — вздохнул Рой. На самом деле, ему стало значительно легче. Страх перед полётом куда-то напрочь пропал. Давно надо было затеять этот разговор. И кто бы мог подумать, что актёришка такой милый. Даже подмышки вспотели.
— А ты правда стихи читал? — спросил Рой, когда они немного помолчали, рассматривая облака в иллюминатор.
— Хочешь послушать? — наклонился к нему Сяо.
— Ну… если только там не будет дурацких слов о любви. Ненавижу это, — Рой поморщился, — А ещё я не люблю голый цинизм и псевдоправду.
Сяо снова рассмеялся. Почему-то Рою захотелось протянуть руку и потеряться пальцами в блестящих, пушистых волосах. Он даже губу прикусил до боли, чтобы избавиться от этого чувства.
— Слушай… — актёр прочистил горло и закрыл глаза. Заговорил громко, чтобы перекричать шум мотора:
…Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у царских врат,
Причастный тайнам, — плакал ребенок
О том, что никто не придет назад…
Стало как-то тихо, показалось, что они уже не летят в далёкую Россию, а попали совершенно в другое измерение и сейчас раздумывают: что делать дальше? Они напуганы и совершенно дезориентированы. Наконец, Рой медленно произнёс:
— Почему именно Блок, Ю? — это как-то вырвалось случайно — «Ю»… словно он ему не просто знакомый, а уже близкий человек. В Китае ведь не принято называть по имени чужих людей…
— Мы же летим в Россию? — сверкнул улыбкой Сяо, — И ты сам просил, чтобы это не было про любовь. Ну… и цинизмом здесь не пахнет, как и псевдоправдой. Всё, как ты любишь…
Рой глянул в улыбающееся лицо и почувствовал, что такое уже когда-то было: и эти глаза, наполненные блеском и мерцающим огнём; и эти ямочки, задорные, как у ребёнка.
— Откуда ты узнал, что это мой любимый поэт? Ну откуда?!
нюй-ши* — госпожа, (кит)
сяньшэн*- господин, (кит)
Королева Шантеклера* — испанский музыкальный мелодраматический кинофильм, поставленный по роману Хосе Саморы режиссёром Рафаэлем Хилем в 1962 году с киноактрисой и эстрадной певицей Сарой Монтьель в главной роли. Великой певице приходилось скрывать, что она певица кабаре. Её жизнь стала ложью.