21. Привычки (1/1)
Антон нервно стучит пальцем по рулю. Довольно раздражающая для окружающих привычка. Антону же плевать. Он один, а значит, никто не скажет ему прекратить это делать.
И с другими довольно дурными привычками у него так же. Никто, даже он сам, не заставит его избавиться от них. Только если со временем оно само пройдёт.
Очки лежат в бардачке. Он так и не стал их надевать. Даже после той чёртовой аварии. Не перестал и быстро ездить. Отучиться от этого ему казалось нереальным. Всю жизнь ездил как хотел, и ничего ему за это не было. Права куплены, а вдруг что — купит новые, если эти заберут. Антон ездил более-менее спокойно и в очках только, когда рядом сидел Душнов. Тому никогда не нравилась халатность за рулём, и Антон это понял сразу, как только Олежа сел в машину: сразу пристегнулся, а ехать нужно было всего-то метров пятьсот…
Едет Антон в тишине. Ну, если не считать звуков вне машины. Радио он не слушает — музыка отвлекает. Хоть здесь он что-то понимает. Очки носить не буду, гонять — это нормально, зато вот музыку слушать! Ужас тихий! Кто так вообще делает?
Антон не может включить даже любимую классику. Ну, она не то, чтобы любимая… просто отвлекает меньше всего. Такая спокойная, умиротворённая — в общем, Антону не подходит совсем. Но он её любит. Слушает в свободное время или просто включает на фон. Только в машине на него давит тишина.
— Чёрт, — ругается Антон. Стоять в этой проклятой пробке уже нет сил. Он всё продолжает постукивать пальцами по рулю.
Несколько минут абсолютной тишины.
— Совсем бессмертный?! — Антон ругается уже на пешехода, который решил пробежать прям перед машиной именно тогда, когда она только начала движение.
Антон ругается в последнее время почти на всё. Он стал слишком нервным. Слишком дёрганным и невыспавшимся. Он и раньше-то не особо высыпался, ведь времени не было: Дипломатор на первом месте; учёба на втором; а потом можно и поспать.
Сейчас же уснуть он не может.
На задних сиденьях что только не лежит: от старого, самого первого, плаща Дипломатора, до бутылки дорогого коньяка. А Антон и не пьёт дешёвый. Считает, что дешёвый алкоголь — пустая трата денег. Лучше купить дорогой, но хороший. Однако большинству в стране на это плевать с высокой колокольни — водка за триста рублей спускается довольно быстро.
Коньяк же лежит у него не только в машине — дома его тоже предостаточно. «Запасы на чёрный день» — оправдывается Звёздочкин. Прекрасно знает, что может выпить бутылку за один вечер, если сильно разнесёт. Если опять накатят воспоминания об Олеже. Если собственные мысли опять начнут поедать мозг. Если то, да если это… В общем, причин выпить у Антона теперь много. Но всех их связывает одно — смерть Олежи.
Ах, если бы плохие привычки Антона закончились только на быстром вождении без очков, постукивании пальцами и алкоголе…
…Никто не знает, что в бардачке, помимо документов и очков, лежит ещё кое-что. Лежит довольно интересный пакетик с белым порошком.
Возможно, лежит он там ещё с давних времён, до аварии. Антону тогда впервые дали попробовать наркотики. Он ни разу не кололся, но порошок употреблял. Слава Богу, это не вошло в привычку: его спасла авария, которая и разделила его жизнь на «до» и «после». После неё Звёздочкин перестал общаться со всеми, с кем общался ранее; познакомился с Олежей — и жизнь пошла в гору. Родилась идея Дипломаторства, которую с помощью Олежи получилось воплотить в жизнь. Эта идея и погубила Душнова. Не нужно было помогать.
А возможно, Антон снова начал употреблять.