7. Непогода (2/2)

Олежа старается видеть прекрасное даже в самом, на первый взгляд, ужасном.

Он считает, что ничего в мире не существует просто так. У каждого — живого, не живого — есть своё предназначение, своя роль в жизни. Он же своей, к сожалению, не знает. Не понял ещё.

Осознание роли своего существования приходит не сразу. Далеко не с первой секунды после того, как ты об этом задумываешься. Нет. В этом вопросе даже долгие размышления не приводят ни к чему однозначному. Довольно философский вопрос, неправда ли? Точно такой же, как и вопрос о смысле жизни. Они переплетаются. Одно вытекает из другого.

Олежа любит говорить сам себе: «Пойми, кто ты, и смысл существования появится».

Сидя на широком подоконнике Антоновой квартиры, Олежа смотрит в окно и думает о чём только можно. Он не бояится разбудить Антона, ведь сидит довольно тихо. Он думает, что скорее Звёздочкина разбудит ливень, что стучит сильнее любого барабанщика, нежели отсутствие того, кого тот обнимает каждую ночь.

Время шло то быстро, то слишком медленно. Душнов сбился со счёта, наверное, ещё давно. Тиканье настенных часов слегка раздражает, но это только если сосредоточиться на нём. Человеку свойственно привыкать ко всему, что с ним случается. Он привыкнет и к каким-то мелочам, и к большим потерям. Вот с этим «тик, так, тик, так» — абсолютно та же ситуация. Живёшь так, живёшь, привыкаешь к этому звуку, а потом в один момент садится батарейка, и наступает тишина… абсолютная тишина, от которой даже страшно. И привыкать уже нужно будет к ней.

Олежа продолжает смотреть в окно. Получается разглядеть крыши близстоящих домов (свет отключили во всём районе ещё вечером). Душнов невольно вспоминает Дипломатора. Улыбаться не хочется. От этого имени только дрожь да какая-то тревога. Олежа также вспоминает про плащ, который стоит зашить; про недописанную речь; и про многое другое, о чём думать тоже не особо хочется.

Олежа старается видеть прекрасное даже в самом ужасном для себя.

Лишь в Дипломаторстве он видел одни минусы. Да, побщавшись с Антоном на эту тему, он начал немного понимать смысл сего действа. Но это не особо-то поменяло его точку зрения. Он правда старался разглядеть хоть что-то положительное, но видел лишь порванные плащи; раны Антона, гору таблеток, которые тот пьёт; и то, что с ним никто не хочет говорить; никто не хочет решать проблемы, оглашаемые Дипломатором. Митинги не помогают, а делают только хуже. И народу, и самому Антону.

Олежа задумывается о том, что ему не страшно, если его вычислят и обвинят в помощи Дипломатору. Совсем нет. Он пусть и не совсем понимает всей сути, но помогать Антону не откажется. Клятву он Антону, конечно, никакую не давал, но себе — другое дело.

Мысли в голове совсем разные. Сосредоточиться на чем-то одном у Душнова не получается. Ему давно пора было вот так посидеть и подумать обо всём, что в жизни происходит. Погода прекрасно в этом помогает.

— Олеж… — тихий шёпот из проёма двери отвлекает, но не обернуться Олежа не может. — Ты чего не спишь? — Антон подходит ближе, но говорит всё тем же шёпотом. Не принято ночью громко разговаривать.

Олежа не отвечает. Лишь пожимает плечами и снова отворачивается к виду за окном. Замечает, как сквозь густые тучи где-то пробиваются пара лучей света. Луна, наверное, яркая. Звёзд много. Олежа любит звёзды всем своим сердцем (и речь даже не про Звёздочкина), только вот видит он их редко: то он спит, то их не видно из-за туч, например как сейчас.

Антон останавливается совсем рядом с Олежей и тоже смотрит в окно. Смотрит недолго, почти сразу комментирует погоду:

— Ну и ужас на улице. Никому не пожелаешь там оказаться, — именно на этих словах можно было услышать, как сильно завывает ветер. — Представляешь, сколько завтра грязи будет? — Антон усмехается. — А у меня завтра ещё и митинг. Пойдём лучше спать. Нечего там смотреть.

Олежа наконец-то улыбается. Не от Антоновых слов, совсем нет. Улыбается от своих мыслей о них. Думает, что Антон вот совсем не старается увидеть в этом что-то прекрасное, то, что не увидеть просто так. А жаль, он был бы не против это обсудить. Со Звёздочкиным вообще много что можно было обсудить, но вот такие темы Олежа затрагивает крайне редко.

Ещё раз прокрутив слова Антона, как на записи, Олежа вспоминает про митинг. Утром придётся возиться с плащом и речью, ибо после пар он точно ничего не успеет. Подводить Антона не хочется.

Олежа кивает и встаёт с подоконника, направляясь к спальне. Антон же последний раз в эту ночь смотрит на непогоду за окном и заключает:

— Надеюсь к утру всё стихнет.