6. Кухня (2/2)
Герои не молчат.
— Я хотел поговорить с тобой, — голос становится более уверенным и грубым. Будто это и не Антон вовсе. Это Дипломатор с митингов. Тот самый Дипломатор с прекрасными речами, которые Олежа пишет ночами. Может показаться, что он им пользуется, но… это не так.
— …Я уже понял, Антон. Что случилось?
— Ничего. Нам просто надо поговорить.
После этого следует речь. Совсем сухая, Антон <s>или всё же Дипломатор?</s> точно не готовился. Зато слишком эмоциональная. Звёздочкин уже не может просто сидеть за столом. Встаёт из-за него и продолжает. Критикует то, это, ещё что-то. Олеже становится страшно. Ему кажется, что это какой-то приступ Дипломаторства. Такого никогда не было, поэтому Душнов пытается прошептать хоть что-то, чтобы Звёздочкин успокоился:
— Антон, прекращай…
…Дипломатор не прекращает. Он не слышит просьб Олежи остановиться. Второй решает, что ужин подождёт, и быстро выключает плиту. Сам никуда не отходит — продолжает стоять, руками опираясь на кухонную тумбу.
Говорят, кухня — место встреч и решений проблем. А ещё Олежа наслышан, что в России на кухне, за столом, принято обсуждать свою плохую жизнь. Обсуждать политику, кричать о том, что все вокруг неправы, один ты тут самый умный и святой. Сам он никогда не был в подобной ситуации, зато слышал о таком очень часто.
Похоже, их кухня тоже превращается в такое место. Олеже этого не хочется. Пока Дипломатор продолжает что-то говорить, он, не особо вслушиваясь, опускает взгляд в пол и молится, чтобы это закончилось. Ему хватает Дипломаторства в жизни. Сейчас Звёздочкин лишь ухудшает состояние парня.
— Антон… пожалуйста. Давай без Дипломатора дома.
— Я и есть Дипломатор, Олегсей!
Олежа обнимает себя за плечи. Нет, это уже не Антон. Это Дипломатор. Дипломатор, который хочет сделать жизнь всех и вся лучше.
— Нет, ты Антон. Антон, которого я люблю. Антон, послушай меня, пожалуйста. Мне хватает твоих речей на митингах, после них, ночью в Word'е я тоже твои речи «слушаю»! Так вот и ты меня послушай и услышь наконец.
Антон замолкает. Через минуту тишины слышится тихое «Прости».
— Я больше не буду… вот так. Мне хотелось выговориться. Не на завтрашнем митинге, а именно тебе. Я подумал, что кухня — самое отличное место для этого. Я не думал, что тебя это испугает.
— Проехали.