Часть 1 (1/2)

Чуя не знал где он родился, кто его родители и вообще любую другую информацию из раннего детства.

Не то чтобы он совсем ничего не помнил, амнезией он не страдал, просто все воспоминания были скорее «отрывками» от происходящего.

Он помнит как чья-то тёплая, женская рука с длинным и аккуратнвым маникюром гладила его по огненно-рыжим волосам.

Мужской, низкий голос говорящий что-то.

Но что именно Чуя не помнил.

И…Тёмная, сырая комната, а скорее всего подвал.

Её Чуя помнил довольно хорошо, но предпочёл бы забыть вовсе.

Что это за место Накахара так и не смог понять, единственное что он понимал, это то что он там находился большую часть своего времени.

Но родственники у него всё же были.

Тётя и дядя, но на Чую им было плевать.

Они иногда приезжали в приют чтобы узнать жив ли Чуя, а иногда привозили немного одежды и еды.

Дяде до своего племянника не было никакого дела, возможно он бы его забрал, но ему не нужен такой маленький и хиленький мальчик.

А вот тётя на этот счёт была другого мнения.

Она всегда завидовала тому насколько дети бывают красивые, так как своих у неё не было.

И Чую она хотела забрать.

А кто бы не захотел? Милый и красивый мальчик.

Но её муж этого не хотел, да и она не настаивала.

Вернёмся к тому что происходит в жизни Накахары сейчас.

Чуя «не совсем обычный» ребёнок возраста 11 лет, низкого роста и худощавого телосложения.

У него рыжие и кудрявые волосы и очаровательные черты лица.

На данный момент от находится в приюте, в котором является кем-то вроде лидера?

По крайней мере для большинства проживающих там.

Разумеется так было не всегда, но Накахаре удалось обзавестись уважением.

А ещё он не один пользовался авторитетом, конечно большинство были менее известны чем Чуя, но был один воспитанник чье имя прогремело на весь приют и о котором действительно каждая собака знает — Осаму Дазай.

Но лично они не были знакомы и даже виделись редко, что очень странно, но Накахара и не горел желанием.

Обычно же лидеры общаются, или что-то в этом роде?

Чую всё же сложно было не знать, почти все хотя бы раз о нём слышали.

Начиная со старших, заканчивая первогодками, которые передавали друг другу новые сплетни о «подвигах» Чуи.

Самого Накахару подобное не особо интересовало.

Он был вспыльчив и страшен в гневе.

Никто даже не думал о том чтобы перейти ему дорогу. Никто…

Впрочем это не важно.

Чуя любому наваляет, об этом знали все наверняка.

Будни мальчика проходили относительно спокойно.

Как и большинство он ходил в столовую, где по правде говоря еда была настолько отвратительной что даже в восьмилетнем возрасте Чуя без необходимости ничего, кроме чая добровольно там не пробовал.

Но в этом месте с ужасной едой он чаще всего встречал этого Дазая о котором все любили поговорить. Даже Чуины соседи по комнате. Сколько же он такого сделал, чтобы о нём все так отзывались. А отзывались о нём, как о страшном и пугающем, а те, кто помладше даже смотреть на него боялись.

После столовой в которой Чуя обычно сидел «для вида» он шёл на балкон, или на крышу. Естественно балкон находился не в его комнате, а между этажами.

Хотя в некоторых комнатах были и балконы, но у Чуи не было такой роскоши.

Зайдя на пыльный балкон Чуя осмотрел заплёванный пол и достал помятую пачку сигарет.

Закурив несколько, потушив последнюю о консервную банку — пепельницу, Чуя пошёл на улицу.

На удивление на лестнице было пусто.

Его подобное не сильно волнует, но как-то непривычно без толпы народу.

Территория приюта была небольшая, а точнее совсем скудной.

Возможно если в приюте проживало около 100 детей этого бы хватало, но их там больше 4 000, что очень много.

В эту территорию входил достаточно большой стадион, но опять же, не для такого количества детей.

Трибуны, с поломанными, местами кривыми, и со следами от сигарет стульями.

Именно туда и направился Чуя.

Зачем? А кто его знает, наверное покурить, или подумать о жизни что он так ненавидел.

Но в этот раз его планы накрылись, а «накрыл» их урок физкультуры у 7-ми леток.

— Чуя — сказал подошедший к нему со спины парень

Накахара посмотрел на него таким взглядом, словно готов убить на месте.

— Тачихара ты что тут забыл? — Накахара глянул на него изогнув бровь.

— Я вообще-то по делу. Тебе сигарет купить?

Я сейчас в магазин пойду.

— Сам? — удивился Чуя — а другие чего не купят?

— Проветриться хочу — ответил парень

— Ну тогда мне пару пачек возьми.

Тачихара кивнул и пошёл в сторону забора.

Без разрешения приют покидать было нельзя, а тем кто помладше — особенно.

Чуя входил в это «особенно», но по правде говоря его это никогда не волновало.

В заборе была вырезанная «дверь», а точнее квадратная дырка, которая была прикрыта кустами и для надёжности дощечкой похожей формы и цвета.

Сам забор был железным, а местами деревянным, в деревянном как раз и додумались всё это сделать.

Это было придуманно для того чтобы мелкие могли за пределы приюта выходить, ну и ещё для некоторых целей.

А кто именно все это придумал — не известно. Хотя разве это важно?

Вот и остальные того же мнения.

Чуя пошёл на чердак.

Там было не то чтобы много места, но этого вполне хватало.

Два окна с подоконниками, местами была паутина, но не много.

На стенах были граффити от неизвестных художников, ещё одна пепельница из банки и лежащие окурки.

Чуя открыл форточку и закурил.

Вообще он раньше не любил курить, разве что для своего статуса.

Даже дыша рядом с курящим Чую мучили кашель и одышка.

Но со временем это почти прошло, а курение его успокаивало?

Как бы там ни было у Чуи появилась не лучшая зависимость, что очень плохо сказывалось на здоровье.

Медсестра ему говорила несколько раз что если продолжет курить, то и до 15 не доживёт, но на Чую эти слова никак не повлияли.

Чуя почему-то этого не боялся. А должен?

Если бы у него была любящая семья подобного точно бы не было.

Но семьи нет, так что никого не волнует жизнь маленького мальчика, таких все-таки полный приют и ухаживать за каждым ребёнком никто даже не пытается.

Даже если Чуе станет плохо, вряд ли кто-то будет искренне и с любовью переживать.

Это чувство ненужности и одиночества не давали Чуе покоя.

Медленно затягиваясь, смотря на бегающих по кругу детей, Чуя не услышал как на чердак кто-то зашёл.

Это был Тачихара с полным пакетом «чего-то».

— Я принёс — произнёс он доставая из пакета сигареты.

— Ага, спасибо — улыбнулся Чуя.

На самом деле Чую можно было назвать одним из самых светлых, добрых и искренних детей.

Конечно он пытался поддерживать свой авторитет, к которому такое поведение не подходило, ведь ни будь авторитета о Чую начнут вытирать ноги, а дальше и подумать страшно.

Но те, кто хорошо его знал, например Тачихара, прекрасно видели в нём всю эту искренность.

Но даже пытаясь показывать себя серьёзным, или каким-либо ещё, на нём всё равно всё было «написанно».

Что-что, а эмоции Накахара скрывал плохо.

— Я сяду? — спросил Тачихара.

— А тебя это когда-то останавливало?

Мысленно согласившись с Чуей, Тачихара сел рядом. Доставая из кармана пачку сигарет, он сделал пару тяжек и произнёс:

— Ну что?

— Что? — Не понял вопроса Чуя.

— Что решил насчёт способности?

Способность Чуи — гравитация.

И он её почти не умел контролировать, поэтому старался не использовать.

Несколько раз он чуть не навредил Тачихаре, после чего желание пытаться что-то с ней делать отпало.

Но неужели он действительно собирается так жить?

Боясь не суметь остановить порчу, или что-то натворить?

— Не знаю — он посмотрел в сторону — почему бы просто не забить на это?

— Нельзя, Чуя

— Почему?! От этой способности одни проблемы

— И ты собираешься прятаться всю жизнь?

Чуя посверлил его взглядом и ответил:

— Я попробую научится её контролировать, но что мне делать если что-то пойдёт не так?

И как это вообще делать я не знаю

— Ладно, твоё дело. Только давай без глупостей

— Говоришь как будто старше меня

— Но я старше

— Два года — это не разница

— Ещё какая разница. Эй, это какая по счету сигарета?

Заканчивай! Тебе в медпункте что тогда сказали?

Я тебе их больше покупать не буду.

— Говоришь как дед — Закатил глаза Чуя

— Ну а ты себя ведешь как маленький ребёнок — улыбнулся Тачихара — ладно, я пошёл.

Если не появлюсь на уроках — точно огребусь

— Давай — помохав ему вслед произнёс Чуя.

Теперь он снова один в этом помещении.

Чуя на самом деле хорошо относился к Тачихаре и дорожил им.

Он был одним из тех с кем Чуя мог хоть чем-то поделится и с ним не чувствовал тревоги. Было лишь приятное ощущение безопасности.

Смотря со своеобразной грустью в окно, а после на чердак Чую не покидали разные тревожные мысли.

Самое ужасное — то что он даже выговорится никому не может. Даже Тачихаре.

И от этого становится ещё хуже.

Ему казалось что если он что-то скрывает от друга, значит врет ему.

А Чуе этого не хотелось.

Постоянно не показывая никому слез и каких-либо слабостей Чуя устал.

Устал так жить.