2. (1/1)
В расписании у Рины после пар, заканчивающихся в половину восьмого вечера, стояла ещё и небольшая прогулка не к ближайшей станции метро, как обычно, а следующей — лишь ради удовольствия посмотреть на архитектуру центра ещё пока мало знакомого города и расслабиться после длинного учебного дня. Честно, желания гулять не было никакого: хотелось побыстрее домой, хотелось наконец-то сесть и почитать… Однако если уж Рина что-то запланировала, то она ни за что не откажется от своих намерений: это было бы просто настоящим малодушием, слабостью! Поэтому девушка притворно бодрым шагом плелась по узким переулкам и почти не смотрела по сторонам. Домой. Только домой.
Час-пик уже прошёл, и толпа людей схлынула. Рине повезло, и в метро она почти сразу заняла удобное угловое сиденье, тут же доставая книгу и погружаясь в мир вечных человеческих трагедий… Шекспир, разумеется. Всегда только классика. Она клевала носом от усталости, упорно продолжая вглядываться в расплывающиеся буквы.
Однако покой Рины продлился недолго: на следующей же станции на соседнее свободное место кто-то подсел, да ещё так поспешно, что толкнул её руку и книга упала на пол, благо он был сухой. Рина не успела даже рассердиться, как её запястья осторожно коснулись холодные пальцы, а тихий тонкий голос сконфуженно пробормотал: «Ой, извините, пожалуйста! Давайте подниму». Рина заторможенно приняла свою книжку, которую перед тем тщательно отряхнули, пробормотала: «Да ничего страшно…» — и только потом подняла взгляд на свою новую соседку.
Очевидно, школьница — лицо совсем детское. Тёмные виноватые глаза в обрамлении макияжа, сделанного явно на скорую руку. Волосы золотятся по плечам в свете жёлтой лампы вагона. Неловкая полуулыбка. Трепещущие ресницы. Рина поспешно отвернулась, чувствуя, что незнакомка продолжает вопросительно смотреть на неё. Но что ещё сказать? У неё обычно никогда не возникало трудностей с подбором слов, но сейчас голова была абсолютно пуста. Ей захотелось провалиться под землю, когда девушка, наконец, отвернулась от неё и начала что-то читать в телефоне.
Рина обострившимися чувствами ощущала рядом присутствие незнакомки, её тепло, медленные движения пальцев по экрану. Сон как рукой сняло: сейчас нельзя ударить в грязь лицом, а то мало ли, какое глупое выражение лица у неё будет во сне… На чтении сосредоточиться не получалось: Рина прочитывала слова, листала страницы, но содержания запомнить не могла и всё время возвращалась назад.
…Как голубя среди вороньей стаи,
Её в толпе я сразу отличаю.
Я к ней пробьюсь и посмотрю в упор.
Любил ли я хоть раз до этих пор?
О нет, то были ложные богини.
Я истинной красы не знал доныне.
Что-то в этой девушке — девочке на самом деле — волновало её. И Рина не могла отделаться от ощущения, что её соседка должна чувствовать нечто похожее.
Хотя, возможно, она просто убедила себя в этом, потому что ей просто очень хотелось. Потому что весь сегодняшний день она провела с одной лишь мыслью в голове: «Why do I always fall for strangers, but no one ever seems to be infatuated by me?..»
Рина хотела бы что-то сказать, но впервые за долгие годы не знала, что именно. Девушка словно бы и не замечала её присутствия рядом. Тянулись долгие минуты судорожных попыток что-нибудь сделать и оправданий, почему сделать нельзя ничего.
Наконец, поезд прибыл на её станцию, и Рина, не позволяя себе ни на секунду задуматься, поднялась со своего места, сунув книгу в сумку, и подошла к дверям. За мгновение до их открытия она, сделав вид, что проверяет, не забыла ли что-нибудь, обернулась — и встретилась с разочарованным, почти обиженным взглядом… Срочно! Нужно… нужно… попросить её номер! Спросить её имя! Предложить встретиться! Нет времени медлить!.. Но двери распахнулись и Рина на каком-то автопилоте вышла из вагона, пройдя лишь пару шагов и тут же замерев… Но нет, теперь возвращаться уже как-то совсем глупо: она ещё подумает, что Рина странная… Да и к тому же проехать лишнюю остановку — потеря времени… И потом, что она бы ей всё-таки сказала?..
Двери закрылись и поезд тронулся, унося таинственную незнакомку дальше по тёмным подземельям города. Рина тут же почувствовала сожаление и раздражение от своей медлительности. Пожалуй, то, что только что произошло — на самом деле не произошло, — было её самой яркой эмоцией за последний месяц. Несостоявшийся роман. Или — ещё лучше — пятнадцатиминутный роман. Пятнадцать минут она была по-настоящему влюблена в девушку, которую увидела в первый и последний раз в своей жизни.
И всё-таки ей, конечно, померещился этот взгляд, — не могла перестать думать Рина. Скорее всего, она взглянула на неё просто безразлично, как и положено смотреть на незнакомцев в метро. А эту эмоцию «обманутого ожидания» она себе, разумеется, придумала — просто оттого, что ей захотелось романтики.
Тяжело вздохнув и покачав головой, Рина отправилась в сторону дома. Домой, только домой!..