Глава 6 (1/2)

Черных-младший сидел в коридоре детского дома, пытаясь хорошенько понять происходящее. Он задавался только одним вопросом: почему его жизнь решила сделать столь резкий поворот? Всё ведь шло спокойно и размеренно, а сейчас летит, что он даже не успевает сориентироваться.

Одиннадцатый класс сам по себе тяжелый в моральном плане год, зачем его разбавлять какими-то событиями? Тимур тяжело вздохнул.

Откинув голову соприкоснулся затылком с холодной стеной. Холод отрезвляет, но не в этот раз. Сейчас парню было неприятно ощущать лёд позади.

— Это тебе, — зазвучал рядом тоненький детский голосок.

Черных открыл глаза и увидел перед собой маленькую голубоглазую девочку, что с лучезарной улыбкой протягивала ему альбомный лист. Всё пространство было заполнено яркими жёлтыми пятнами, в которых он разглядел поляну подсолнухов.

— Спасибо, — тихо протянул он, натягивая на лицо улыбку.

— Ты улыбнулся! Ура! — воскликнула девочка, начиная хлопать в ладоши. Немного успокоившись, она добавила, — Ты просто сидел такой грустный и мне захотелось, чтобы ты улыбался, — она тороторила, из-за чего окончания некоторых слов терялись.

— Как тебя зовут, солнышко? — мягко спросил Тим.

— Женя.

***</p>

— Слав, ты долго ещё? Мы только тебя ждём, — Арсений просунул голову в чуть приоткрытую дверь в комнату сестры, — Договаривались же на прогулку, — напомнил он, заходя в спальню и внимательно всматриваясь в девичью фигуру.

Мирослава тихо шмыгнула носом и отошла от шкафа с одеждой, перед которым всё это время стояла. Посмотрев на брата, она легонько улыбнулась, словно ничего и не было. Хотя глаза выдавали её. Прежде яркий зелёный взгляд сейчас скрыт пеленой слёз.

— Я уже всё.

— Ты плакала, — не спрашивал, а утверждал. Сократив расстояние, Мещеряков заключил девушку в мягкие объятья, — Что случилось? — она промолчала и лишь сильнее прижалась к нему, — Это из-за Киры? — спросил он, замечая в дальнем углу шкафа лёгкое летнее платье яркого жёлтого цвета. Как сейчас помнит, как Кира, пользуясь всеми возможными уловками, уговаривает Миру надеть её платье.

— Я скучаю по кролику, — хрипло протянула Мирослава, — Но её фиолетовая прядь была последней каплей! Неужели нельзя быть собой? Что в этом сложного? — голос совсем стих, — Я пыталась держаться, когда она начала флиртовать с тобой. Но подражать героине фильма нашего папы, тем более той, которую он списал с мамы — слишком.