Ричард Лонмаут III (1/2)
18.05.290 ПЗЭ,
Планета Ланниспорт, система Кастерли-Рок
В день празднования победы Ланниспорт просто сиял. Начищенный до блеска гигантский город накрывало чистейшее голубое небо, звезда Кастерли-Рок мягко грела поверхность, а легкие порывы ветра так же мягко ее остужали. Сам по себе крупнейший мир-улей Запада не получил серьезных повреждений во время резни, названной его именем, и за неполный год был приведен в полный порядок. Сегодня сверкающие шпили небоскребов украсились торжественными знаменами в честь подвигов героев закончившейся войны.
Планета ликовала. Мириады фейерверков расцвечивали небо, тысячи тонн конфетти и серпантина падали вниз, превратив чисто вымытые улицы и проспекты в пестрые гобелены. Казалось, что на всей площади гигаполиса нельзя пройти даже десяти шагов, не наткнувшись на играющий оркестр, которому вразнобой подпевают тысячи зевак. Все постоялые дворы были забиты до отказа, а публичные дома испытали такой прилив клиентов, что, по слухам, ни одна из работниц не могла в эти дни уйти со смены в вертикальном положении. Празднование началось двое суток назад и не собиралось останавливаться. Каждые восемь часов устраивался грандиозные салют, после чего на проспекте Джоффри, крупнейшей из улиц центральной части Ланниспорта, проходил очередной военный парад от Дворцовой площади и Львиным Воротам.
Ложи, трибуны и парки были переполнены. Таверны, рестораны и забегаловки перешли на круглосуточный режим работы, а повара и официантки отсыпались по очереди в подсобках. Вино, пиво, эль и вообще все, что считалось пригодным для питья, текло рекой — ликующие жители и гости Ланниспорта выпивали в эти дни миллионы цистерн спиртного. Гильдии бардов выпустили на улицы всех своих музыкантов и певцов, да и циркачи тоже не бездействовали. На этой неделе Ричард увидел больше экзотических животных, чем за всю свою предшествующую жизнь. Там были и бейнфортские белые львы, и лемонвудские гиппопотамы, и разноцветные леопарды с планеты Мятт, и волантийские мастодонты, и сотни видов птиц из всех Семи Сегментумов. Но больше всего лорду Лонмауту пришлись по душе аквариумы, где выступали выдры-хамелеоны с Порт-Гуллтауна. Представление, чего уж греха таить, получилось отменное. Да и вообще зверинец, собранный на Ланниспорте в этот светлый праздник, был весьма впечатляющим.
А пока простые жители вместе с детьми наслаждались всеми доступными развлечениями, он взирал со своего почетного четвертого этажа Большого выставочного центра «Джоффри-Плаза» на огромную красную волну, накрывшую бескрайнюю площадь перед ним. Зрелище было внушительным — и в то же время тревожным. Во всей системе Лонмаут, которая была его личным феодом, проживало меньше миллиарда человек — на порядок меньше, чем на одной этой планете. И повсюду виднелись символы тех, кто владел этим миром. Львы и драконы. Драконы и львы. Везде. На маленьких визитных карточках с рекламой очередной выжималки денег — и на огромных знаменах, которые могли поднять лишь десятки человек.
— Не каждый день такое увидишь, правда ведь?
Лорд Шторма в ответ просто вздохнул. Конечно, его сосед в ложе был не таким несносным кретином, как юный Кафферен, но этот человек слишком уж любил слушать собственный голос. И чувство меры, похоже, было ему неведомо.
— Нет. Но и войну мы выигрываем не каждый день.
— Я слышал, что Коннингтон даже не называет это войной, — не унимался сир Джастин Масси, чьи плечи украшали погоны генерал-майора Императорской армии, знаменитой своими нелепыми золотыми доспехами и прозвищем «Золотые Кулаки». — Обычно, если мне не изменяет память, он использовал фразы вроде «истребление паразитов» и «борьба с вредителями».
Временами Ричард готов был махнуть на все рукой. Что бы там ни говорил Джон, это касалось только Джона, а не его. Последние месяцы он надеялся на то, что эта война поможет возродить их дружбу с лордом Грифона — но все было напрасно. Лорд-сегментум Шторма плотно окружил себя толпой подхалимов как из близлежащих миров, так и из столицы — и не мог найти время на то, чтобы переброситься парой слов с бывшим лучшим другом и одним из основных своих знаменосцев. Всего два раза он обратился к Ричарду непосредственно — и это были приказы в духе «лети туда и убей тех». Не более того.
Лонмаут налил себе еще чашу арборского. И вынужден был признаться в том, что ему еще повезло — к большинству своих вассалов Коннингтон и вовсе не удосуживался обратиться даже с приказом. Тот же Станнис Баратеон, например, получал приказы через его адъютанта в капитанском звании и с более чем генеральской спесью… Он и подумать не мог, что отношения между Грифоном и Штормовым Пределом могут испортиться еще сильнее. Однако смогли. И Ричард, как ни старался, не мог найти в этом вины Черного Оленя.
Он выпил еще одну чашу, доведя концентрацию спиртного в организме до такого уровня, что получил достаточный уровень добродушия до относительно пристойного ответа.
— Для вредителей и паразитов… у Железнорожденных было многовато оружия и крепостей…
Да, так нормально. И вроде бы он ничем не критиковал своего сюзерена.
— Согласен, — кивнул Джастин, чьи голубые глаза были полны иронии и задора. — Особенно их «Левиафаны»… Да, они навели много шороха, пока я на загнал их на плато Хота…
Ричард мысленно закатил глаза. Полковнику Масси посчастливилось участвовать в крупнейшем за время Падения Пайка танковом сражении при Хоте, о чем он напоминал при каждом удобном и неудобном случае. Он не отрицал, что этот светловолосый танкист из Блэкуотера знал свое дело и генеральские погоны получил более чем заслуженно… Вот только в довесок ему досталась грандиозных размеров мания величия.
— Я слышал, в Малом Совете грядут серьезные перемены, — сказал Лонмаут просто затем, чтобы отвести разговор от бесконечных самовосхвалений сира Джастина — и связанных с ними мыслей о том, как его самого продолжают задвигать на задний план. Если раньше он еще как-то пытался себя убедить в том, что это все временно, что все образуется, то после того, как его «по собственному желанию» направили вместе с лордом Масгудом в Одинокий Светоч…
— Ага, — с улыбкой кивнул Масси. И его собеседник задумался о том, какой зубной пастой он пользуется, раз сумел сохранить все свои зубы такими белыми. — Они давно напрашивались, а теперь и вовсе двое его членов отдали свою жизнь за Семь Сегментумов и за нашего великого Императора.
Ричард сделал вид, что не заметил, с каким сарказмом были произнесены последние фразы.
— Лорд Монфорд Веларион получит звание Верховного адмирала и чин мастера над кораблями, — сир Джастин развел руками, после чего налил себе еще вина. — Джейхейрис, сын Люцериса, еще слишком молод, чтобы принять отцовские титулы, а кто еще может заменить Верховного адмирала и творца победы в Арбор-Прайм? Только его ближайший кузен…
— Звучит разумно, — ответил Ричард, отпивая из своей чаши. Но в глубине души он думал совсем иначе. Люцерис Веларион был опытным и уважаемым флотоводцем, хотя настоящая слава пришла к нему уже посмертно. Но все равно лорд Дрифтмарка пользовался искренним уважением своих подданных и высокородных лордов. Тогда как Монфорд для многих оставался темной лошадкой… Лорд Лонмаут готов был поспорить на что угодно, что главным критерием выбора здесь были родственные связи, а не умения командовать флотом и урезонивать амбициозных подчиненных.
— Так многие думают, — продолжал улыбаться Масси. — Ну а замена лорду-командующему Хайтауэру уже назначена. Рейгар поставил во главе Императорской гвардии Меча Зари Эртура Дейна.
Вот тут и в самом деле удивляться не стоила. Любой, у кого были глаза или уши, прекрасно понимали, что Император не доверяет в своей собственной гвардии никому, кроме Эртура Дейна и Освелла Уэнта — ну и еще с большой натяжкой Отважному Барристану Селми, который считался слишком упертым в своих клятвах, чтобы решиться на предательство. И вот ведь какое совпадение — ни один из этих троих ни разу не приблизился к линии фронта за все месяцы Восстания. А из тех четверых, кто приблизился, выжил только Джейме Ланнистер.
— Есть какие-нибудь намеки на то, кто войдет в братство Белого Меча?
— Нет, но, по слухам, их приведут к присяге уже сегодня… — сир Джастин некоторое время с гордостью оглядывал толпу, прежде чем спохватился, что этот парад собран вовсе не в его честь. — А, да, чуть не забыл. Вчера вечером из Совета был изгнан Гарт Тирелл, бывший мастер над информацией.
— Вот как?
— Да, так, — кивнул Масси. — ИГСН, конечно, молчит, у них весь эфир забит салютами и парадами… Да и кто станет вот так трезвонить об увольнении собственного начальника?
— И что, интересно, Большой Гарт натворил на этот раз?
Они прекрасно понимали, что для выковыривания главного пропагандиста Вестероса из его просиженного за несколько лет кресла требовалось что-то невероятно громкое, скандальное и дурацкое — чтобы сам Император мог сказать: «Ну это уже слишком…» За годы после Войны Узурпатора образ жизни дяди Лорд-сегментума Мейса Тирелла стал бесконечным источником сплетен и скандалов, но каждый раз он выходил сухим из воды, сохраняя положение и титул. Несмотря на его отвратительны внешний вид и запах, на то, что он совершенно не разбирался в том, чем занимался, на то, в какие скандалы он регулярно влипал, он оставался Тиреллом с Хайгардена — что могло уравновесить любые недостатки. Вернее, как оказалось, не совсем любые.
— Насколько я знаю, его на днях взяли с поличным в одном из ланниспортских борделей в компании нескольких малолетних девочек и мальчиков…
Джастин не пытался скрыть своего омерзения, но Ричарда это признание лишь удивило. Постельные пристрастия лорда Гарта были известны давно, он далеко не впервые оказывался в таком положении, но в этот раз Император почему-то не стал закрывать на это глаза… Или, скорее всего, это была не причина, а лишь повод для его изгнания.
— И кто займет его место?
— Пока будет временно исполняющий обязанности. Какой-то безликий клерк, который возьмет на себя дела, пока Император будет искать достойного кандидата. А этого я никогда раньше не видел… Как его зовут-то? То ли Балиш, то ли Бариш, то ли Батиш… Из головы вылетело.
Тому, что рыцарь из Блэкуотера, который всегда был в курсе едва ли не всех дворцовых интриг, не мог вспомнить имя нового члена Малого Совета, удивляться не стоило. Это была обычная практика — если очередной высокий чин успевал довести дела в своем ведомстве до полного краха, на его место обычно назначался какой-нибудь мелкий бюрократ, который тратил месяцы на разгребание созданных его предшественником навозных куч. Ну а когда он приводил все в относительный порядок, тут же возникал новый сановник из хорошей семьи и садился в любезно нагретое для него кресло, а бюрократ незамедлительно выбрасывался туда, откуда его вытащили — и его имя забывалось уже на следующий день. Так было всегда. Так и должно было быть.
Его размышления прервал рев сотен тысяч граждан Ланниспорта и слова сира Джастина:
— Смотрите! Ведут!
— Да, вижу, — согласился Ричард, кивая в сторону увеличительного голографического экрана на одной из стен ложи. Пикт-камеры над площадью передавали картинку с огромной змеей черного цвета, медленно ползущей в колыхающемся красном море.