День 12: разница в возрасте (1/2)

— Молодежь, а может, наглеть не будем? Я тебе быстро хуяру откручу, которой ты думаешь, и в рот твой засуну!

Петя в выражениях не стеснялся. В принципе, даже открутить мог, как грозился. По молодости многое случалось, в том числе те вещи, о которых он предпочитал не вспоминать, а то придется молча идти за водкой. И хорошо, если только водкой.

Молодежь в лице Игорька, костиного сына, смотрела с вызовом. Петя обнаружил его в собственной тачке, на штурманском сиденье. С нехуевым таким стояком в джинсах, в футболке в обтяг… Классика. Нет, он знал, что Игорек на него заглядывается, но не думал, что с этим будут проблемы. Найдет, куда присунуть, хоть в шланг пылесоса, и успокоится. Но нет. Петины старческие (тебе тридцать пять, еблан) (но еще мне хочется в могилу, дебила ты кусок) прелести все еще привлекали неуемного Игоряна.

Вот и сейчас: он мирно сидел с Костей на кухне, советовался с ним по очередному делу, а Игорек все шастал мимо. Говорил, интересно ему, на парах что-то похожее недавно давали… Пиздел, как дышал. На первом курсе дают только по ебалу.

Смылся потом, Петя подумал, что к зазнобе, а оказалось — машину его вскрывать.

— Петр Юрич, я же…

— Что? Поебаться не с кем? — Петя зло прищурился. Как же его все это заебало.

И этот пубертатник в хрен ему не вссался, даром что восемнадцать стукнуло, мозгов ведь полторы клетки. И отдохнуть хотелось, и чтоб мозги не имел никто. И если потрахаться, то с кем-нибудь в духе того же Кости, чтоб опытного, знающего, уверенного. А не вот такого, который за хуем своим бежит вдогонку. На первую попавшуюся жопу запал. Пиздец.

— Я ж не про поебаться, — брови так сложил, что хоть плачь, вся уверенность испарилась.

— А про что? — Петя взглядом указал на пиздец под ширинкой.

— Это так… Тут одеколоном вашим пахнет, вот и… Я же правда влюбился.

Петя чуть не пустил слезу. Какое умиление.

— Слышь, молодежь… А мне с этого какая радость? Вот по-честному?

— А разве… Ну, нет?

Петя честно прикрыл ебальник. Чтобы не убить в Игорьке все разумное, доброе и вечное одним посылом нахуй.

— Игорь… Во-первых, мне не до отношений. Во-вторых, твой отец голову мне оторвал бы. В-третьих, ты меня знать не знаешь, я не твои смазливые сокурсники, я жизнь повидал. И поверь, я объясняю тебе все в порядке единственного исключения. Просто поверь. Не связывайся со мной.

Игорь сухо кивнул. Моментально замкнулся, поджал губы, положил ладонь на ручку двери.

Петя поддался порыву — как сделать так, чтобы не добить его? Он ведь не хотел бы такого себе-юному. Попытался же по-человечески.

Он протянул руку, взял Игоря за запястье.

— Слышь… Ты себе нормального найдешь. Хорошо у тебя все будет.

— Да не нужен мне никто больше, — Игорь прошептал, выдернул руку из его хватки и вышел прочь.

***</p>

Хуево стало потом. Петя считал. Тридцать шесть — девятнадцать, тридцать семь — двадцать… Они с Костей так и работали вместе, и Игоря он видел чуть ли не каждую неделю. А то, что он видел, ему не нравилось.

Игорь мрачнел, худел, в какой-то день взял и остриг свои кудри, на которые Петя, признаться честно, посматривал, любуясь. Он начал курить, иногда являлся домой вдрызг пьяным. Тихо, осторожно, по стеночке и в кровать, думая, что они с Костей не видят. А Костя только головой качал. Растет, что поделать. Хоть не в пятнадцать начал, уже хорошо.

Пете было его немного жалко. А еще — жаль того отчаянного пацана, которого он отшил. Он не верил, что Игорь до сих пор страдал по его незабываемой персоне, не настолько он был эгоцентричен. Думал — так, с компанией какой связался, бывает. Может, девчонка не дает. Обычная ситуация.

А еще Петя в глубине души, тайком от себя — жалел несбывшегося. Того, что могло случиться, не перееби он Игорю хребет тогда. Кто его знает, что случилось бы, как бы вышло. Но… Это было бы светлее.