День 1: первое знакомство (1/2)

— Понаберут, бля, по объявлению… — Петя совсем вызверился.

Плевать ему было на субординацию, на то, как с людьми говорить надо, а ведь это человек был, не скотина, у него и душа, и сердце, он узнал уже, на шкуре своей почувствовал. Охотники-то настоящие в глаз целятся — чтоб мех не попортить. Лучше б ему тогда в глаз стреляли. Честное слово.

— Петр… Юрьевич. Берега-то не теряй.

Видно было, что Гром еле держится, вон, кулаками заиграл. Такой одним ударом может доделать то, что студентик тот не успел. Машина.

— А то что? — Пете стало восхитительно холодно внутри от злости, — нос расхуяришь? Так давай, давай, не стесняйся!

Они чего закусились-то? Мудлан этот полез без табельного. Опять. Петя ещё в первую их встречу, когда Гром зажимал ему шею руками, дожидаясь скоряка, хрипел бессловесно — сука, мужик, дебилоид ты, Рэмбо нахуй.

Его чуть не подстрелили там. Студентик, у которого крышка усвистела после отсидки, который Петю выследил, подкараулил, увел обманом подальше от глаз. Шмальнул по петиному горлу, вздрогнув от чужого окрика — прошло в миллиметре от, обожгло — нацелился на Грома, выстрелил снова. Мимо. Дрожал руками, кричал, что поубивает всех нахуй. Петя по ночам эти крики слышит до сих пор, он помнит, о да, помнит. И будет помнить. Как Гром рванул к студентику и успел выбить из его рук огнестрел, как того в стенку въебало и он по ней стек, как Гром к Пете кинулся, заорал про врачей. Как дождался. Ручищами своими остатки жизни в Пете удержал.

Петя вздрагивал в его руках, взгляд метался — асфальт мокрый, люк, пустая кобура, небо, красный кирпич, асфальт… Кто с голыми руками на зверя идёт… В глаз надо целиться…

Теперь он сам хотел Грому пиздануть. Какого, блять, хуя, это его работа была, его добыча. Это на него нацелился обдолбанный крашеный мажорик. Это Петя на целую секунду оказался готов. А тут — снова явление из ниоткуда, с голыми, блять, руками попер.

Занесло его, говорит, в клуб этот. Совпадение. Второй раз подряд Петю спас просто так. Не дал наконец подохнуть.

— Чего ты щеришься, а? Ну давай, добивай уже!