1. Винчестеры?.. (1/2)

Шорох ветки. Останавливаюсь, замирая, как вкопанная. Стараясь не дышать, не издавать вообще никаких звуков. Они рядом. Они здесь. Я знаю это. Чувствую их присутствие. Ощущаю каждой клеткой кожи. Запах крови и разлагающихся трупов пробивается в ноздри, жжет и сжигает стенки носа своей вонью.

И они тоже чувствуют меня. Чувствуют присутствие человека. Их слишком много, и я ничего не могу с этим поделать. Держа в дрожащей руке наспех сделанное оружие, вытирая кровь из разбитой губы, совершенно ничего. Всего лишь человек, всего лишь охотница. Как беззащитный зверь, как заяц перед лисой, но должна стоять до конца. До последнего вздоха.

Когда-то я была на их месте.

Что-то шуршит за спиной, отдаленно напоминая крылья птицы. Резко оборачиваюсь, готовая к удару. Мужчина. Он решительно идет в мою сторону. На нём грязный, заляпанный всем, чем только возможно, поношенный плащ и такая же, которая когда-то была белой, рубашка.

Я напряжённо выдыхаю, но не расслабляюсь. Нельзя расслабляться. Один лишний шаг, одно лишнее движение — и тебя больше нет. Останется лишь бездыханное тело и оторванная голова рядом, хватающая последними потугами пропитанный рвотой воздух.

Листья шуршат под его ногами, он останавливается рядом, то и дело смотря по сторонам.

— Снова ты, — выдыхаю.

— Да, — немногословен, как обычно.

Щурится, внимательно вглядываясь в лицо. Снова слышится тихий шорох листьев, и мужчина заметно напрягается. Даже через куртку я ощущаю, как горячая рука касается предплечья. Прячет меня за свою спину, укрывая от этих тварей. Оглядывается рывками, словно уже знает, что за существа прячутся за лесом деревьев.

Впервые за все это время я чувствую защиту. И то, что я все-таки не безразлична и нужна кому-то. Кому-то, кроме этих монстров.

— Ты не должен.

— Должен, — тут же срывается с его губ тихим, столь болезненным выдохом.

И мне хочется доверять ему. Смотря в эти бездонные, когда-то голубые глаза. Доверять и надеяться, что он поможет мне. В голове все бьется отчетливым пульсом вопрос, что так жаждал слететь с непослушного языка, но я все не могла вспомнить, какой же именно. Покрылся, словно пеленой перед разумом.

Он немного подталкивает меня, заставляет сделать шаг назад.

Я цепляюсь пальцами за его плащ, не желая уходить в одиночку.

— Я не оставлю тебя.

Оглядывается, и замирает. Их около шести, и все они внимательно наблюдают за нашими действиями, каждым шорохом одежды. У некоторых даже нет оружия. Казалось, они могут разорвать твою плоть голыми руками, и наслаждаться, наслаждаться, впиваясь в кожу острыми зубами, вгрызаясь в органы, как остервенелые псы в сырой кусок мяса. Готовы перегрызть глотки друг другу за вкуснейший кусок человечинки.

— Беги.

И я бегу. Срываюсь с места, чувствуя их пронзительные, поедающие изнутри, сжирающие последние остатки самоконтроля взгляды на себе. Продолжая сжимать побелевшими пальцами оружие, не оборачиваясь, не обращая внимания на шорох деревьев и крики. Чувствуя, как кровь закипает в венах, как учащается пульс, как сердце бьется сильнее, отдаваясь гулом в ушах. Бегу с оставшихся сил, краем уха замечая, как под ногами хрустят чьи-то кости. И мне кажется, что этот лес никогда не кончится. Он словно бесконечен, а деревья вокруг совершенно одинаковые. И это пугает. Пугает до безумия в остатках скисшего мозга.

***</p>

Просыпаюсь в холодном поту, подорвавшись на кровати. Грудь часто вздымается, восстанавливая сбившиеся дыхание, руки трясутся, сознание медленно возвращается ко мне. Провожу дрожащей рукой по лицу, убирая налипшие на лоб волосы.

Минута.

Ещё одна.

Падаю обратно на кровать, скользя пальцами во влажные волосы, пытаясь опомниться, осознать, что это был всего лишь сон. Закрываю глаза и чувствую, насколько быстро бьётся сердце. Шумно выдыхаю, сбрасывая с себя влажное одеяло. Тихо скрипнула старая кровать, я встала, и, лениво передвигая ногами, ушла в ванную комнату.

Склоняясь над раковиной, включаю холодную воду и резким движение умываюсь в надежде хоть как-то освежиться и прийти в себя. За последние пару месяцев я сильно изменилась. Под глазами образовались синие мешки из-за бессонных ночей, на ключице новый шрам после последней охоты с вервульфом, на шее уже успели расцвести множественные синяки с ссадины. А кошмары…

Ох, чертовы кошмары. Такое ощущение, что это уже никогда не кончится, и что этот чертов мужчина будет преследовать меня каждую ночь, пытаясь спасти от черт-знает-чего, и я бы всем сердцем хотела бы разгадать эту загадку. Собрать уже наконец этот пазл из множества снов и поставить точку.

Понимаю, что чего-то не хватает. Того, ради чего мои руки как обычно обшарят все имеющиеся карманы, а взгляд бегло пройдется по всей комнате. На этот раз не пришлось далеко ходить. Пачка сигарет лежала на раковине.

Тихо смеюсь, качая головой. Руки сами тянутся к ней. А ведь кто-то обещал бросить, разве нет?

— Чёрт... — видимо, нет.

Щёлкает зажигалка, и я, затянувшись, сажусь на холодный пол рядом с раковиной.

Дни, недели, месяца — сколько ночей я уже провела, вскакивая с кровати? Очень хороший вопрос, знаешь ли.

Каждый раз все по-новому. Новые ощущения, чувство, словно сон — это реальность. И когда я пыталась повторно заснуть после таких снов — ничего не было. Но обычно и сна тоже не было. Разные мысли пробирались в голову, уничтожая своими щупальцами последние остатки сонливости. Лежала на кровати часами, пока до меня окончательно не доходило, что окунуться в объятья Морфея уже не удастся. В такие моменты чаще всего спасали «раскопки» множества сайтов в поисках различных странных случаях. И кружка крепкого кофе, конечно же.

Небольшая комната медленно заполнилась сигаретным дымом, бычок удачно потушен об раковину и выкинут в унитаз. Плевать.

Тихо хлопает старая дверь мотеля, и я медленно опускаюсь на кровать. Она скрипит, а я замираю, уставившись в пустоту, вновь и вновь прокручивая события в голове, пытаясь связать все произошедшие странные сны в одну нить, которая утекает сквозь пальцы и просто не дает сосредоточиться, растворяясь в проснувшемся рассудке.