Сэр Макс (1/2)

- Сюда его.

Шаги и запах затхлой ткани. Почти пыльной? Наводит на мысли о дешёвых спецэффектах, надуманности антуража и прочей лабуде. Это бы раздражало, если бы не общая вымотанность организма. Я уже устал испытывать эмоции - перенервничал, пока ехал в багажнике. Закончился. Поэтому сейчас просто бреду вслед за натяжением поводка. Двадцать первый век, рассвет цивилизации. Культ денег и власти, а за ними часто тянется нечто порочное. Например, торговля рабами. Это только на бумаге невозможно, а жизнь - вот она, макает лицом в невозможное раз за разом.

- Лежать, - командный тон сверху. Верх довольно формальный, когда полуживого человека куда-то бросаешь, словно мешок костей. Впрочем, внизу сухо, мягко и пахнет цветочным средством для ковров. Не на что особо жаловаться.

- Это он? - другой голос. Холодный, оценивающий. Ясно, представитель так называемого ”Хозяина”. Как же жутко ощущать себя ничего не значащей вещью. - Вы бы их перед развозом хоть в реке бы полоскали.

- Сами, это вы сами, - ”грузчики” весело хохочут, кто-то из них слегка утыкается носком ботинка мне под рёбра, видимо на прощание, и уходят. Они, в целом, не плохие ребята. Жизнь у них тоже не простая, а сердце есть. Они иногда даже подкармливают товар, чтоб особо не бледнели при виде скупщиков. Товар - это мы. Нищие, сироты, пропащие должники. Те, кого искать особо не станут, а если и станут, то чисто символически. Вот как меня.

- Поглядим, - сквозь шорох снимаемого с головы мешка снова слышен тот холодный голос. А потом - свет. Он сразу ослепляет, но в следующее же мгновение оседает на лице и волосах мужчины, склонившимся надо мной. Волосы у того русые, относительно короткие. А руки - руки ухоженные. Широкие ладони, пропорциональное сложение тела. Явно уже давно не подросток - те нескладны и угловаты, сколько бы не пытались казаться взрослыми. А в этом есть сила. Такими становятся лет в сорок, если повезёт не протухнуть на нелюбимой работе или в лености на шее родителей. Я моргнул - кажется, до меня начало доходить.

- Так это ты - новый хозяин? - приподнимаясь, неловко сажусь на колени. Со связанными за спиной руками это сложно только первые пару десятков раз, потом привыкаешь. Те самые холёные руки наматывают на правый кулак мой поводок. Мужчина выпрямился и, похоже, отвечать не намерен. От его взгляда становится жутко, где-то в глубине опустевшего от переживаний меня шевелится страх. С чего бы? На меня столько раз смотрели подобными презрительными и брезгливыми взглядами, что... Ах, так вот оно что.

- ...Смелый? - поводок с силой натягивается, почти лишая меня равновесия - во всех возможных смыслах. До меня только что, вот от этого жеста и невозможности его избежать, волной наваливается осознание моего положения. Паника вспыхивает, с новыми силами подтачивая изнутри моё хвалёное самообладание, даром что буквально только что был пустой оболочкой. Мир возвращает себе краски, и его мрачные тона мне не нравятся.

- Всё-таки не смелый? - это тебе что, игра? Я зло смотрю в глаза надо мной. Страх приливает к голове, сердце колотится в ушах, и я почти не слышу его вопроса. Машинально поджимаю губы, чтоб не выдавать переживаний - херня, а не привычка.

- Зачем я тебе? - вопрос. Действительно хотелось бы знать причину нахождения меня в столь глубокой заднице. За волной паники к горлу снова подкатывает волна злости. Но я её тушу - нужно зарекомендовать себя скучной безвольной зверушкой, тогда от тебя постараются избавиться. Сейчас даже не важно, каким способом  - просто перепродадут или убьют. Просто избавьте меня от необходимости быть зверем.

- Играть, - без тени улыбки, на полном серьёзе заявляет этот невозможный кусок айсберга, - Или ты думал, здесь санаторий? Уверен, не думал. В любом случае, до тебя дошло, кто я, и тем не менее ты раскрыл свой рот. Воспитания тебе не привили.

Я дёрнулся. Поводок снова натянулся, не отпуская. Я совсем не хотел этого делать, но ужас зудел в затылке ледяными иглами, а тело само пожелало отстраниться от угрозы. Угроза едва заметно, но от того не менее хищно оскабливается. Ему нравится меня пугать, я понял.

- Игра началась. Щенок, - меня коробит, я закусываю губу. Чужие руки плавно и неумолимо натягивают поводок вверх и чуть на себя. - Поднимайся, не заставляй меня волочь тебя по лестнице.

Соблазн заупрямиться велик, но я поднимаюсь. Нужно подчиниться, нужно... Угх. Ни за что. Шаг, второй, прыжок. Я зубами вцепился в его локоть. Ах, мне удалось! Мужчина вскрикивает и пытается меня отцепить. Конечно, не мне бороться с рослым взрослым мужиком. Чёрт. Вторая его рука на моей шее, сжимается всё сильнее, мир перед глазами натурально плывёт. Хотел зверушку? Получи. Пусть лучше решит, что я бешеный. Пожалуйста, пусть решит, что бешенный.

***</p>

Я не заметил, как потерял сознание. Зато как пришёл в себя - заметил. Сложно не заметить кляп во рту, похожий на уздечку, и решётчатый металлический намордник. Когда глаза настраивают фокус, я вижу комнату, отделанную каменой плиткой. Красиво, даже вычурно. Тёмно-синий цвет создаёт атмосферу строгости. Я нашариваю взглядом широкую спину мистера льдинки, намереваюсь встать - и вскрикиваю. Больше от неожиданности, чем от пронзившей плечи боли. Руки уже затекли, но угол, под которым они оказались заломаны, просто не позволяет подняться. Мужчина смотрит на меня через плечо - выжидающе, с - чёрт бы его побрал - интересом. Поднасрал ты себе, Стас. Нужно было не рыпаться, так же ведь и собирался.

- Зубы у тебя острые, - выдаёт этот невозможный человек с таким спокойствием, словно я не руку пытался у него отгрызть, а просто забыл убрать за собой чашку. - И характер, видимо, упрямца. Странно, в досье этого не было, - пока говорит, он протирает какие-то тонкие металлические инструменты и набирает что-то в шприц. Это... Этот шприц ведь не для меня? Пожалуйста, только не наркотики. Прошу-прошу-прошу. Я замираю, смотрю на иглу, а потом отчаянно жмурюсь и мотаю головой. Просто убей, ну же, чего тебе стоит?

- Это возбудитель, - ухмыляется при виде моей реакции, словно сытый зверь, - Твоё наказание, а заодно и пилюля для адаптации. Ты уже мог понять, что тут не совсем райские условия для таких как ты. Но наркотой я вас не пичкаю. Хотя некоторые из вас вряд ли бы отказались. У меня специфические пристрастия с которыми, как ты можешь догадаться, не просто найти партнёра и сохранить лицо в обществе, - он уже подошёл и присел, стиснул пальцами мой подбородок и поднял лицо, заглядывая в глаза. На секунду мне показалось, что я для него - открытая книга. Ощущение, словно ты обнажённый на ладони, как улитка без панциря - он всё в тебе видит, всё может прочитать. От этого пробегают мурашки вдоль позвоночника. Это холодит загривок, но на удивление не вызывает отвращения. - Я садист. Ты должен знать, что тебя ожидает, и быть готовым. Потому что я не даю обезболивающих и больничных. Мне нравится пытать партнёра. Не только сексуально, пусть тебя не смущает твоя нагота. Это всего лишь практичность - так я могу достать везде, где сочту нужным, всё это увидеть и сделать, что вздумается. Ну и помыть тебя так тоже проще. Но пункт с мытьём уже выполнен.

Только сейчас я замечаю, что ощущения ссохшейся на теле крови и грязи нет. И пахнет от меня не бродягой, а мылом. Что ж, и на том спасибо, обойдёмся без гангрен. Я тяжело вздыхаю, отворачиваюсь, выскальзывая из его руки. Кажется, это смущение. С примесью, конечно, многих других чувств и ощущений, но... Он мыл меня!

- Начнём, - коротко бросает, поднимаясь с корточек и направляясь к жуткому столу. Я снова каменею в страхе. Он честно предупредил, что будет больно, мучительно больно. Обещаниям такого типа людей стоит верить. Чем обещания мрачнее, тем надёжнее их исход.

***</p>