Обмен телами (2/2)
- Лозы лотосов! – несколько фигур в виде цветов полетели в сторону Ренгоку.
Инстинкты истребителя среагировали с невероятной быстротой. Быстрее, чем Кеджуро успел хоть что-то собразить.
- Вторая ката: восхо… - Кеджуро запнулся на полуслове, уже сложив руки в привычное положение. Когда у него в руках была катана. Когда он еще был в своем теле.
Через секунду всю его плоть пробила жуткая боль. Ренгоку сжал зубы в тиски, чувствуя, как тело начинает восстанавливаться. Странное, непривычное чувство. Когда внутренние кровотечения останавливаются, хоть ты и не приложил никаких усилий. Когда отрезанная чужой техникой рука тут же возвращается на положенное место. Не приняла прежнего вида лишь изрезанная вдоль и поперек розоватая жилетка.
Ренгоку приземлился на ноги, чуть пошатнувшись. Аказа был прав, демоническая регенерация – полезное свойство. Может…? Нет, нет и нет! О чем он вообще думает?! Стоило паре прелестей демонической жизни промелькнуть перед глазами, и он готов уже предать свои идеалы?! Стать демоном, тварью-людоедом, которых сам так жгуче ненавидел?! Ренгоку с силой ударил себя по обеим щекам. Боль отрезвила, вернула в реальность.
- Аказа-доно, с тобой все хорошо?
Ренгоку поднял глаза на своего недавнего противника. Доума и впрямь выглядел обеспокоенным, но беспокойство это выглядело совсем уж наигранно, по-детски. Как будто перед ним сейчас стоял не древний демон, а маленький мальчик.
- Да-да, все в норме, не волнуйся! – Ренгоку поспешил успокоить демона. – Продолжим?
- Извини, но не могу. Мне пора идти к моим дорогим обожателям! – Доума вновь хихикнул, прикрыв лицо веером. – Освобожусь через час, не раньше. Лучше побудь в комнате, куда я тебя и отнес. Если что понадобится – можешь спросить у моих прелестных девушек. Только, прошу, в людском обличии. Не хочу потом их успокаивать и пресекать слухи, женщины ведь такие болтушки!
Доума выскользнул из павильона. Кеджуро еще немного помялся и пошел в сторону выделенной ему комнаты.
***
- И это называешь взмахами?! Давай резче, увереннее! Ну, и что это? Чему тебя вообще учили?
- П-простите, Ренгоку-сан! – Танджиро спешно поклонился. – Я сейчас же исправлюсь!
Аказа недовольно сложил руки на груди, жмурясь от бьющего в глаза солнца. Демонические инстинкты требовали бежать отсюда как можно скорее и дальше, в спасительную тень дома или леса. Еще паршивей было оттого, что ему пришлось возиться с этим ничтожным сопляком, но выбора не было. Он должен сохранять свою маскировку, а, зная характер Кеджуро, он бы никогда не отказал в тренировках столь решительному и старательному мечнику, коим был Камадо, беспрекословно сносивший все придирки демона в теле своего учителя. К тому же, был небольшой шанс, что под руководством Аказы из него вырастет достойный противник, сразить которого демон посчитает честью для себя. Как с Кеджуро. От воспоминания об этом ярком, бойком мечнике сердце застучало быстрее. Интересно, а что, собственно, стало с его сознанием? Неужели переместился в тело Аказы и теперь вынужден терпеть приставучего Доуму? Бедный Ке…
- Кхм-кхм, Кеджуро, - Шинобу одернула Аказу за рукав. – На пару слов.
Аказа рассеянно кивнул, и его оттащили подальше от все еще махающего катаной Танджиро.
- Слушай, может реально передохнешь? Какой-то ты слишком злой сегодня.
- Ну я… - Аказа тщетно пытался придумать достойное оправдание. И как он не подумал, что надо было бы быть повежливее с этим сопляком? Контролируй эмоции, черт тебя дери, ты же Третья Молодая Луна!
- Не оправдывайся, - Шинобу глубоко вздохнула и снова подняла глаза на Аказу. – У меня тоже после пьянки голова порой так раскалывается, что ору на всех подряд. Да ты и вовремя пьянки вчера был сам не свой, злился, причитал. Короче, соври про плохое самочувствие и топай отсыпайся! Переживет Танджиро один день без тренировок!
- Ну, хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше…
- Славненько! – девушка развернулась в сторону Камадо, собираясь пойти к нему, но чужая рука на плече заставила ее помедлить. – Ну что еще?
- Ты извини, конечно, за вопрос, но что я вчера наговорил? Не обидел хоть?
Аказа на самом деле волновался, не задели ли те пьяные бредни эту странную мечницу, столпа Насекомого, как он понял со слов Танджиро. Он всегда трепетно относился не только к телам, но и к чувствам прекрасного пола. Даже если это касалось мечниц. Даже если что-то не то сказал не он, а Ренгоку, чье тело он сейчас занимал.
- Да забей! – Шинобу отмахнулась. – Про меня ничего не было. Только про парня какого-то. Что любить его неправильно, что вообще он слишком дикий и все в таком духе, - Шинобу вдруг скорчила странную улыбочку. – А я ведь все знаю, все подмечаю~ Признавайся! В Узуя втрескался, да?
- Эээ… Ну… Я…
И что он должен на это ответить? Он даже не знает, кто такой Узуй. Да и не было в голове ни одной связной мысли. Только ревность. Жгучая, бурлящая, словно лава в жерле огромного вулкана, готовая в любой момент выплеснуться наружу. Кеджуро должен был быть только его, принадлежать только ему. Либо же никому. Аказа был готов растерзать этого Узуя на месте, будь он хоть сильнейшим из столпов. Плевать. Если он не может купаться в лучах любви Кеджуро, то никто не может!
Кто-то похлопал его по руке. Аказа обернулся на Шинобу, посмотрел прямо ей в глаза и неожиданно поймал в них сочувствие. Странное, неясное сочувствие. Почему? Откуда?
- Да уж, влюбиться в парня, - это, конечно, жестко. Еще и в женатого. Трижды, - грустно подвела итог девушка. – Но ты главное не переживай! Мы с Мицури найдем тебе кого-нибудь получше, честное слово! Только обещай, что не будешь так переживать!
- Хорошо…
- Не хорошо! – девушка схватила его крепкие, широкие ладони. – Дай слово, что забудешь о нем! Ради меня! Не хочу видеть, как ты страдаешь!
- Клянусь… - тихо проговорил Аказа. – Клянусь!
Шинобу вся так и просияла. Крепко обняв «Кеджуро», она отправила его спать, а сама побежала останавливать тренировку Камадо. Аказа в смешанных чувствах добрел до той самой комнаты, где проснулся этим утром. Задернул шторы, запер дверь и упал на матрас, перевернувшись на спину. Он не может давать такие клятвы. Вдруг Кеджуро правда влюбился в этого Узуя? Хотелось стереть себе память. Или умереть. Да что угодно лучше, чем слышать подобные слова. Слова, что любовь всей твоей жизни уже отдала свое сердце другому. А ты даже не знаешь, кому.
Краем глаза демон подметил стоящую на столе недопитую бутылку саке. Поднявшись, он дошел до стола и выпил ее залпом, снова завалившись на кровать. Напиться и забыться – лучший метод борьбы с проблемами, что придумали люди.
***
- Да где же она, черт подери…
Уже битый час Ренгоку бродил по храму, ища свою комнату. Сначала он просто решил прогуляться по этому месту, чтобы лучше изучить и найти какую-нибудь информацию. Но всем интересным и подозрительным, что ему удалось найти, оказались лишь несколько записей о некой голубой лилии, в беспорядке валявшихся на полу в неком помещении, исполнявшем роль архива. Кеджуро показалось странным, что демоны ищут какой-то цветок, так что он несколько раз перечитал содержание свитка, пока не вызубрил текст практически наизусть. И примерно в тот же момент он понял, что не знает куда идти.
В одном из коридоров он заметил дверь, похожую на дверь его комнаты. Аккуратно приоткрыв ее, он застыл на пороге, раскрыв рот от шока. Первое, что бросилось в глаза – лицо улыбающейся женщины, а потом Ренгоку увидел и тело, уже частично соединившееся с телом Доумы. Вновь потеряв над собой контроль, он размашисто врезал Второму по лицу и подхватил тело девушки в странной, безумной надежде. Поздно. Кожа уже окрасилась мертвенной бледностью, труп остыл и обмяк в чужих крепких руках.
- Хей, Аказа-доно, ну зачем так? Если ты не ешь девушек, значит и мне нельзя, так что ли?
Ренгоку в недоумении обернулся на скорчившего обиженную мордашку Доуму. «Если ты не ешь девушек, то и мне нельзя?» Что…? Его раскусили?! Или же… Нет, он точно назвал его Аказой. Тогда что значит «не ест девушек»? Ренгоку еще раз бросил взгляд на труп и уронил его. Тело вновь начало сливаться с плотью Доумы, пока Кеджуро стремительно шагал прочь, игнорируя крики демона. Аказа не ест девушек? С чего такое благородство? Но если это правда… Нет, это ничего не меняет! Он все равно ест людей, пусть и не всех. Тот факт, что девушки являются исключением в его рационе, не должен вызывать у Ренгоку уважение или, того хуже, симпатию. Уменьшить долю презрения, долю ненависти – ничего более.
Кеджуро сам не понял, как все-таки по итогу нашел комнату. Зайдя внутрь, он заперся на оставленный в замке ключ и рухнул на мягкий матрас. Худший день в жизни.
***
Аказа не видел снов с тех пор, как стал демоном. Тем неожиданее и приятнее стало первое сновидение за долгие годы. Сновидение, где они с Кеджуро не были врагами. Где он, с длинными красными рогами, с такими же полосами, как у Аказы, только желтыми, сидел возле дерева. Они вдвоем любовались ночным небом, перебрасываясь обрывками фраз.
- Луна сегодня такая красивая.
- Ты обо мне?
Кеджуро смеялся в ответ на незамысловатую шутку, так звонко и заливисто, что на лице Аказы невольно расплылась улыбка. Не злорадная и гордая, а теплая, добрая. Наверное, так он улыбался будучи человеком.
Сон прервался внезапно, будто кто-то оборвал невидимую нить, связывающую реальный мир и мир грез. Аказа нехотя разлепил веки. Белый потолок, мягкая кровать под спиной. Можно было подумать, что он все еще в том лекарском поместье, если бы не запах ладана. Аказа поднял свои руки и внимательно оглядел, на этот раз уже точно свои.
- Проснулся? – знакомый приторный голос разрезал блаженную тишину утра. – Как настроение?
- Хорошее было, пока тебя не увидел, - огрызнулся Аказа, окончательно сев на кровати.
- О, ты вернулся! Как я рад, Аказа-доно!
«Ты вернулся»? От неожиданности Аказа не успел отпихнуть накинувшегося с объятиями Доуму, тупо пялясь на него. Тот с хитрой улыбкой отстранился, сразу став серьезнее:
- Ты был слишком странным вчера, слишком дружелюбным со мной, даже ни разу не ударил. И ты даже не заикнулся о помощи Накиме, когда я сказал, что днем отсюда пути нет. Ну и, - Доума вновь нацепил привычную улыбочку. – Кто это был? С кем ты поменялся?
- Не твое дело, - Аказа наконец отпихнул от себя Доуму, почувствовав жжение в области живота.
- Но Аказа-доно…
- Хватит! Господин зовет меня! – Аказа оторвал себе руку и кровью вывел иероглиф «четыре». – Разговор окончен!
Звуки бивы разнеслись по всему пространству, и Аказа покорно пал на колени перед Кибуцуджи.
- Аказа, - медленно проговорил Мудзан. – Как продвигаются поиски лилии? И что касаемо расположения поместья семьи Убуяшики?
Аказа молчал. Какой смысл оправдываться, если господин и так может прочесть все его мысли? Мудзан с минуту сверлил его пытающим взглядом, а затем махнул рукой:
- Никакой от вас пользы. Накиме!
Демоница ударила по струнам бивы, и в Крепости вновь не осталось никого кроме нее и господина. Кибуцуджи вдруг расплылся в улыбке и громко-громко рассмеялся, так, что Накиме невольно съежилась. Смех разносился по всей Крепости, отражаясь от бесчисленных стен и потолков, перерастал в невыносимое эхо. Наконец Мудзан выдохнул, поправив шляпу, и как-то даже по доброму взглянул на верную служанку. Подойдя ближе, аккуратно приподнял ее за подбородок:
- А ты молодец. Не думал, что из этой затеи выйдет что-то толковое, но у тебя все получилось.
- Мой господин, - голос девушки дрогнул. – Так все прошло по плану?
- Да. Аказа благодаря твоей новой переместительной технике весь вчерашний день пребывал в теле одного из столпов, свободно ходил под солнцем и остался никем не узнанным, - Кибуцуджи развернулся. – Отправь меня домой и жди указаний. Совсем скоро твой дар может сыграть большую роль в падении истребителей.
- Да, господин Мудзан.