Одержимость (1/2)
Аказа одержим идеей обратить его в демона. Да и им самим, впрочем, тоже. Это уже очевидно всем, кто в курсе дел: и Кеджуро, и самому Аказе, и Сенджуро. Старший Ренгоку до самого конца не хотел посвящать в это Сенджуро, но его величество случай решил все за них. Мальчику просто не повезло заглянуть в комнату брата, когда наглый демон уже восседал на его пока одетых бёдрах. Пока Кеджуро успел сообразить, что произошло, Сенджуро уже убежал к себе в комнату. Столп сию же секунду сбросил с себя Аказу и, на ходу натягивая юкату, побежал вслед за братом. Всю ночь они провели вместе, сидя на кровати и разговаривая полушепотом. Сенджуро безостановочно плакал и спрашивал старшего, почему это происходит. Кеджуро ничего не мог ему ответить, оттого лишь вытирал его слезы и крепче сжимал его хрупкие ладони.
Хотел бы и он знать, почему. Почему Молодая Луна вприниципе оказался одержим мечником. Почему именно столпом, своим главным противником. И почему этим столпом был именно Кеджуро. Если уж на то пошло, ему бы больше подошёл тот же Санеми, активный, агрессивный, всегда готовый идти в бой и с такой же странной улыбочкой, как у Аказы. Так почему именно Кеджуро? Почему именно ему так не повезло?
Внимательный взор столпа вовремя заметил выпавшую из рук Сенджуро тарелку, подхватив её у самого тазика с мыльной водой. Сенджуро испуганно прикрыл ладонью:
- Ой, прости, пожалуйста. Я задумался, вот она и того... выскользнула...
- Ничего страшного, - Кеджуро сам домыл тарелку и отложил её в сторону, принимаясь за следующую. Сенджуро быстро закивал и тоже продолжил обмывку. Его губы и пальцы то и дело подрагивали, глаза тупо уставились в одну точку на дне голубого тазика.
- С тобой все хорошо? - Кеджуро с заботой оглядел брата. - Голова болит.
- Нет-нет, все хорошо! Просто... - Сенджуро перевел взгляд на окно, за которым уже сгустились сумерки. - Тот демон... Сегодня он снова придёт?
Ренгоку отвел взгляд. Что ему надо было ответить? ”Да, он придёт сегодня. И завтра, и послезавтра, и вообще будет приходить ко мне до конца моей жизни. А может и дольше, если все решит обратить меня в демона” Такой ответ был бы самым правильным, самым правдивым. Но он был бы и самым жестоким по отношению к Сенджуро. У него и так после всего этого останется явно не одна психологическая травма. Не хотелось усугублять ситуацию ещё больше.
Но отвечать Кеджуро не пришлось. Сенджуро всегда был весьма умным мальчиком и понимал много того, что было невдомек другим детям его возраста. Понял и сейчас, тяжело вздохнув и опустив глаза. Хоть он и не хныкал, старший Ренгоку сразу заметил слезы. Он отставил в сторону тарелку, опустился на колено и крепко обнял брата. Тот, все еще плача, прижался к нему всем своим телом, теперь уже всхлипывая не скрываясь:
- А… что… что если… о…о… отец… у…у…у…?
- Он не узнает, - столп отстранился, глядя прямо в лицо брату. – Сенджуро, не переживай. Отец сейчас далеко, в городе. Корпус тоже далеко. Никто больше не узнает, только мы с тобой.
- А… а… если он… уб… уб… Что если он убьет тебя?! – парень вновь залился слезами, обхватив руками плечи брата. – К… Ке… Я… я же… не смогу… без… без… те… бя…
Кто такой он, уточнять было без надобности. Сенджуро всегда боялся называть Аказу по имени. То ли дело было в полученной травме, то ли он просто боялся титулованного демона. Но факт оставался фактом, выговорить его имя он не мог. Да что уж, даже видеть Аказу ему было страшно. Тот же пользовался этим вовсю, появляясь у него за спиной или неожиданно выскакивая с потолка или из-за стены. Правда, после того, как Сенджуро упал в обморок прямо в коридоре, Кеджуро это ему делать запретил. Демон, конечно, поотфыркивался, но просьбу исполнил. Подчинился. Как бы то ни было, любая одержимость начинается с любви. Аказа любил Кеджуро, любил всем своим жестоким и черствым демоническим сердцем. Кеджуро прекрасно знал об этом и пользовался. О том, что он пользуется им, Аказа тоже прекрасно знал, но никогда не возражал и не жаловался. Пока он был рядом с Ренгоку, пока мог часами валяться у его постели до самого рассвета, пока мог покрывать многочисленными засосами грудь, упираясь в жесткий матрас, его все устраивало.
- Аказа не убьет меня, Сенджуро, - Ренгоку еще сильнее сжал брата в объятиях. – Он никого не убьет. Я позабочусь об этом.
- О…об… - Сенджуро потер потекшие от слез сопли. - Обещаешь?
- Этой мой долг истребителя, и я исполню его.
- Тогда… - младший Ренгоку сжал кулачки. – Тогда я тоже хочу стать истребителем! Как ты!
Кеджуро удивленно распахнул глаза и оглядел брата:
- Но ты ведь хотел быть…
- Все равно, кем я там хотел стать! Я хочу быть как ты! Смелым защитником слабых!
Столп еще раз оглядел брата и слабо улыбнулся. Затем бросил короткий взгляд на часы:
- Уже поздно. Иди спать.
- А посуда?
- Я сам домою. Иди.
Сенджуро поцеловал брата в щеку и вышел из кухни. Кеджуро снова взял в руки недомытую тарелку и принялся натирать ее мягкой губкой. Смелый защитник слабых, да? Звучит гордо. Правда, насчет смелый Ренгоку бы поспорил. Не он ли раз за разом отдается в лапы демона лишь из страха. Страха за жизнь брата, страха, что не сможет его защитить. Кто-то скажет, что столпы не должны бояться, должны показывать всем мечникам пример. А что, столпы не люди? Люди, конечно. Со своими желаниями, привязанностями, страхами. Они также боятся демонов, как и все люди, боятся за жизнь своих близких, боятся смерти. Боятся, но не показывают виду, дерясь до последней капли крови, защищая слабых, вселяя уверенность в юных мечников. Этим столпы отличаются от других истребителей. Столпам нельзя показывать страх. Если испугается столп, духом падет вся команда, и тогда им конец. Это Кеджуро усвоил еще давно из уроков отца.