Глава 19. Шайтан-машина (2/2)

— Скорее Мартовский заяц, — поддержал диалог парень, лукаво на меня глянув. Он явно под этим что-то подразумевал, но что именно — я не поняла. А, не важно.

— А это кто?

Качнула головой в сторону прикованного человека. Чего он вообще хотел, чтобы я сидела чаёк попивала пока он человека пытает? А чёрт его знает, голова вообще не варила.

— Тренировочный манекен, средство для снятия стресса, называй как хочешь, — качнул рукой в воздухе Дазай, заходя внутрь, следом втащил меня, закрыл комнату на ключ и уселся на стул, а после спокойненько налил себе чаю.

— Погоди, что? — ошарашенно переспросила, склонив набок голову и тут же за неё схватившись. Мозг внутри словно кульбит сделал.

— Делай с ним что угодно, только не убивай, — продолжил он, словно не услышав вопроса.- Ты точно не хочешь увидеть разъярённого Мори.

— Но это же человек, — неуверенно сообщила, снова глянув на прикованного. Ну да, моргает, дышит, взгляд вполне осознанный. Дазай посмотрел на меня так удивлённо, словно не понимал, в чём проблема.

— И что? — спросил он. Равнодушно, спокойно, аж мурашки вдоль хребта пробежались.- Это всего-лишь человек. Таких на планете ещё шесть миллиардов.

Я замолкла, поджав губы. Таким я этого суицидника ещё не видела, и пусть это было понятно ещё из манги, встретиться с этой его стороной в реальности было неожиданно. Действительно, «всего-лишь человек». Пешка на его доске, НПС-болванка. Вот только им не принимается в расчёт то, что все люди чувствуют боль так же, как и он сам. Что никому не понравится, если его пытают.

— Или ты переживаешь о том, что сломаешь его? — добавил парень, отпив чаю.- Не беспокойся, у него Способность, позволяющая регенерировать. Он восстановится даже если отрежешь ему конечность-другую.

Больной ублюдок, блять. С кем я связалась и как теперь из этого выбраться? Не будь состояние таким хреновым, свалила бы прямо сейчас, но уверена, выйди я сейчас, и остановлюсь у ближайшей стеночки, а после меня притащат обратно сюда.

— Пиздец, — выдохнула тихо, понимая, что отбиваться надо было ещё дома. Или вчера. Сейчас ситуация, по сути, стала безвыходной. Подошла к столу, опёрлась на него, нависая над Дазаем и, глядя ему в глаза, нахмурилась.- Я так понимаю, пока я этого не сделаю, ты меня отсюда не выпустишь?

— Не выпущу, — тут же согласился он.

— Тогда мне нужна хотя бы одна ёбанная причина, зачем это нужно! — воскликнула громко, всплеснув руками.- Хотя бы одна веская причина, понимаешь? Зачем вообще всё это нужно?!

— Тебе от этого станет лучше, — спокойно ответил бинтованный, отпив ещё немного.

— Как, блять?

Хотелось что-нибудь сломать. Или начистить рожу этому ублюдку вместо того, кто сейчас был прикован. Жаль состояние не позволяло.

— А ещё, — продолжил он, снова игнорируя мои слова, — он из организации, которая привозила в Японию иммигрантов и заковывала их в сексуальное рабство. Эх, жаль Элис так и не узнала, чем занимался её отец, — вздохнул он с лёгким сожалением.- Там на десяток пожизненных и пяток смертных казней наберётся.

— И что? — отзеркалила я вопрос Дазая ему же, склонив голову набок.- Думаешь, это побудит меня с праведным негодованием начать над ним издеваться?

— Вообще-то так и думал, — усмехнулся парень, — но могу ещё добавить, что именно он организовал наше знакомство, и только поэтому ещё жив.

— А он-то тут каким боком? — удивлённо вопросила, переводя взгляд на мужчину. Тот же смотрел на меня испуганно, словно действительно это сделал. Так, что-то я вообще перестала что-либо понимать.

— Сначала Цуки поймал он, — ответил Дазай чуть лениво, оперевшись о стол.- Мы её выкупили и Чуя как раз тебя привёз уже в Портовую мафию. Чета Хара хорошо скрывала свою дочь, если бы не этот инцидент, мы бы её и не нашли.

— Ебучая Санта-Барбара, — вздохнула тихо. Осталось появиться какому-нибудь незапланированному брату-близнецу, который узнает меня по родинке на жопе, и мы отпразднуем это, пока на фоне будут танцевать слоны.- Ладно. Я сделаю это.

Раз именно он виноват в том, что я очнулась в застенках мафии и уже три месяца от этого страдаю по всем фронтам, значит это не пытка, а месть. Во всяком случае, это немного облегчит восприятие происходящего. Но, взяв в руку что-то вроде медицинского скальпеля, задумалась. Вот, по сути, и настал тот момент, о котором я думала, когда мы с Чуей сидели в ресторане. При кратком общении я со стороны всегда казалась довольно весёлым, но стеснительным и быстро устающим от общения человеком. Проблема в том, что это наносное. Мой самоконтроль, моя стеснительность и нежелание общаться с людьми — цепи, навешанные мной самой, чтобы не показывать людям свою мудацкую натуру. А на деле я ненавижу весь этот мир, презираю людей, и несмотря на свою тупость ощущаю себя выше них. Я всю жизнь притворялась паинькой, и по инерции продолжила и в этой. Но так ли мне нужно продолжать скрываться? Со мной Книга. Со мной Дазай. Меня никто не убьёт, а Дазай спасёт, если что. Но, снова «но», как долго это будет продолжаться? Не отвернётся ли этот суицидник от человека, близкого ему по духу?

Плевать. Если что, останусь в мафии. Здесь мой характер впишется, здесь будет Чуя, осталось его откопать, а то упёр куда-то, здесь будет свобода. От рамок морали и закона. То, к чему я стремилась, в очередной раз пересматривая «Крёстного отца», с восторгом глядя на антагонистов в практически любом аниме, и понимая, что сама этого не достигну. В той жизни — да. А в этой?

Я перевела взгляд на пленника, равнодушно глядя ему в глаза. Голова болела всё сильнее, в виски словно вкручивали болты, но впервые за обе жизни я вдохнула полной грудью, немного расправив плечи. Мужчина же испуганно качал головой и что-то пытался мычать. Он боялся. Он был прикован к стулу. А напротив него стоял не очередной антагонист очередного аниме, а я. Боялись меня. Это было странное, необычное, но, как оказалось, ничуть не неприятное чувство.

— Надеюсь ты готов ко всем последствиям того, что сейчас сотворил, — сказала тихо, обращаясь к Дазаю.

— Я приму любой исход, — со смешком ответил он.

Лгун безбожный.

Вздохнув, медленно начала идти к мужчине, и каждый шаг был словно пытка для меня самой. Мир качался, голова болела, начали всплывать какие-то обрывочные эмоции и воспоминания. Вот только те ощущались чужими, словно смотришь на них через мутное стекло. Это было ненормально, я не знала, что происходило, зато это знал Дазай. И раз он сказал, что станет легче, значит у всего это был какой-то смысл и причина. А, значит, и решение. Ненавижу чувствовать себя слабой столь же сильно, сколько не люблю боль.

— А! — вскрикнул мужчина, стоило только подойти и опереться о его руку.

— А! — вскрикнула уже я, отпрянув.

— Ты чего кричишь? — тут же спросил бинтованный.- Порезалась, что ли?

— А он чего кричит? — спросила испуганно, прижав руку к сердцу. Напугал, блин.

— Так ты его поранила, — сообщил Дазай. Глянула вниз — и правда, там, где я опёрлась, красовался свежий порез, на котором набухала капелька крови. Да блин, это даже порезом нормальным не назвать, о бумагу сильнее режешься, а орал будто палец отчекрыжили. Ебучий случай.

— Фальшстарт, — хмыкнула неловко. Потому что громкие слова это, конечно, классно, но что именно нужно делать я понятия не имела. Да и не хотела бы, физическая боль отвратительна, даже чужая. Впрочем, Токийского гуля я читала в том числе и из-за сцен физического насилия, а не только морального слома главного героя. Кстати, о Токийском гуле.- Давай сделаем из тебя второго Канеки Кена? — спросила, не рассчитывая на ответ. У того всё равно кляп, ответить бы не смог.

Резанула мужчине палец. Крикнул он, вздрогнула я, к горлу снова подкатила тошнота. От вида потёкшей крови перед глазами встала сцена зелёной лужайки в предрассветной дымке и собаки, играющей с окровавленной кроличьей головой, и я, согнувшись, избавилась от выпитого чая в не пойми откуда взятое пластмассовое ведро.

— Слушай, — сказала тихо, чувствуя, как окончательно подкашиваются ноги и тяжело опёрлась о пленника. Тот застонал, потому что надавила на рану, но придётся ему потерпеть. Рука скользила от крови, мерзко.- А у Цуки, случаем, родители дома собак не держали?

— Держали, — ответил заинтересованно Дазай.- Овчарок.

— Тогда я, кажется, знаю, почему мне вчера так плохо стало.

Во сколько, он там говорил, она вегетарианкой стала? В шесть, кажется? Ну да, ребёнок, увидевший такую сцену, не то что вегетарианцем станет, он вообще одной травой питаться начнёт. То-то тело так плохо мясо принимало первое время, оно ж его больше десятка лет не получало. Вопрос о том, откуда эти воспоминания вообще взялись, остаётся открытым. Я-то думала, как любой попаданец, получу только плюшки, вроде знания местного языка, и больше ничего «необычного» до вчерашнего дня и не выскакивало, уверяя меня в правоте, а тут нате, приехали.

Прикрыла глаза, пытаясь прислушаться к себе. У попаданцев было обычно три варианта: либо отсутствие знаний вообще, либо всё-таки их получение, в зависимости от истории менялось их количество, либо наличие изначального владельца тела. Я думала, что здесь произошёл второй вариант, но, судя по всему, это был третий. Вот только как ни «вслушивалась», ничего необычного, помимо вспышек эмоций и обрывков воспоминаний не находила. Я не спец, конечно, но это странно. Как будто смесь второго варианта и третьего. Может, слияние душ? Но почему я ничего не знала и не замечала раньше? Арх, и так хреново, а тут ещё и думать приходится.

— Ты ведь точно знаешь, что со мной происходит? — спросила ещё раз. В прошлый он на этот вопрос не ответил. Сейчас же Дазай глядел на меня изучающе так, чуть наклонив голову, словно раздумывал рассказывать или нет.

— Знаю, — наконец ответил он, проведя пальцем по ободку кружки.

— Что будет, если я сейчас всё брошу?

— То ты станешь Цуки.

Снова закрыв глаза, вдохнула сквозь сжатые зубы. И почему я узнаю о таких вещах последней?

— А раньше сказать не мог?

— Ты бы отказалась от борьбы, — ответил Дазай. Я в ответ на такие слова кинула в него скальпель, вот только из-за хренового состояния не попала — тот воткнулся в стол рядом с чайником и мелко задрожал.

— Ты ебантяй, что ли?! — рявкнула, не сдержавшись.- Душа — самое главное в человеке! Я бы хотела смерти, но хотела бы умереть самой собой, а не превращаться непонятно в кого! Сказал бы раньше и мы бы сейчас тут не сидели, идиота ты кусок, блять!

Дазай виновато опустил взгляд, что было крайне редким зрелищем, но мне было не до того. Злость просто распирала. Смерть бывает разной, но то, что пророчил этот дебил, было самой худшей смертью — смертью личности. Тем, чего я принять никогда бы не смогла. Я хотела оставаться самой собой даже на пороге смерти, как тогда, в прошлой жизни.

— Значит, чтобы загнать выебоны организма обратно под плинтус нужно просто немного насилия?

Оскалилась, отталкиваясь от мужчины, чья рана уже зажила, к сожалению не убрав кровь, и, подойдя обратно к столу, схватила кошку-девятихвостку. Самое удобное орудие из представленных, а главное — не требовало никаких особых знаний.

— Прости, Канеки Кена сделаем из тебя попозже, — обратилась к пленнику, перебирая окровавленными пальцами наконечники каждого хвоста.- Сейчас начнём БДСМ-вечеринку.

Конечно, фиксация мужчины была неудобна для плети, тут лучше бы то каменное помещение, где держали Дазая в каноне, но сейчас не до этого. Удар. Вскрик. Тонкая ткань кофты порвалась, обнажая кожу и следы под ней. Удар. Вскрик. Я не сдерживалась, от души хлестая мужчину везде, куда только попаду. Кровь пропитала остатки чужой одежды, попадала на меня, пачкая новые шмотки, и от этого удары становились только сильнее. Я злилась на Цуки, которая всё никак не могла сдохнуть, хотя была мертва уже как три месяца, на Дазая, который не мог сообщить, что происходило, вместо этого строя какие-то схемы, на себя, наивную дурочку, которая не могла заподозрить подвоха, на пропавшего Чую, на весь этот ёбанный мир, из-за которого столько уже настрадалась, и в особенности — на Книгу, по воле которой всё это и происходило. И с каждым ударом эта злость высвобождалась, словно именно это было тем, чего мне всё это время не хватало. Просто отпиздить кого-нибудь от души, без оглядки.

— Ну-ну, всё, — прошептал Дазай чуть насмешливо, останавливая руку во время очередного замаха.- Ты ж его так убьёшь, дай ему восстановиться, мой котёнок.

Дыхание было рваным, я его сбила к херам, тело тряслось, рука болела от непривычной нагрузки, но я медленно вдохнула и выдохнула, только сейчас рассмотрев, что натворила. Пленник был словно кусок окровавленного мяса, с выбитым и висящим глазом, в воздухе стоял густой, терпкий запах крови. Это что… я сделала?

Снова склонилась над ведром, только в этот раз даже блевать было нечем. Пиздец, я совсем крышей поехала уже с этой мафией. Что я творю-то, блять?

— Ну что, как ощущения? — весело спросил парень когда я закончила, протягивая кружку с чаем. От одного её вида меня снова замутило, но взяв предложенное, при этом чуть её не уронив из-за того, что рука вся была в скользкой, противной крови, с отвращением отхлебнула. Зубы заныли от металлического привкуса.

— После такого я точно не стану прежней, — ответила тихо, медленно выливая жидкость в ведро. Пить это было невозможно.

Дазай весело усмехнулся, взъерошив мои волосы.