Часть 2. Глава 17. Раскольников любит кроликов (2/2)

— А он красивый? — оживилась девушка, вызывая лёгкое недоумение. Что, она как раз из тех, кто готов этот самый обмен совершить?

— Страшный, блять, как атомная война, — усмехнулась я и полезла за сигаретами. Ждать его прибытия было ещё непонятно сколько так что почему бы не ухудшить своё состояние ещё сильнее.

Конечно, я слукавила, вот уж чего у Дазая не отнять, так это красоты, шельмец. Глядя на его мордашку как-то стирались из памяти его кровавый след по всей Йокогаме и мудацкий характер. Впрочем, не то чтобы это минусы, вон, Достоевского я возвела на пьедестал когда он Эйса до самоубийства довёл, но одно дело персонаж, другое — реальный человек. Как говорили умные люди: «если ты любишь яндере, это совсем не значит, что ты хочешь встретить такого в реальной жизни». Вот с мудаками такая же ситуация. Красота это ещё совсем не всё. Хотя для меня это всё-таки очень весомый аргумент, но нет, любить Дазая — себя не уважать.

Кира похлопала ресницами и, схватив меня за руку, словно давнюю подружку, даже не обратив внимания на летящий прямо в лицо дым, заглянула мне в глаза. Вот же чёрт, ещё один любитель тактильности по мою душу.

— Тогда, может, ну его? — спросила она с радостной улыбкой.- Давай пообщаемся подольше, мы ведь только познакомились!

Я ей не ответила: к кафе подъехала стильная чёрная машина с затонированными до черноты стёклами, и водитель тут же выскочил, чтобы открыть заднюю дверь. Дазай, словно снимался в каком-то фильме, пафосно вышел из машины, выглядя как будто собирался мир покорять. Невольно вздохнув, покосилась на только начатую сигарету. Ничего, подождёт, никуда не денется. Но быстро же он приехал, недалеко был, что ли?

— Вау, какие красивые у него ресницы! — восхищённо прошептала Кира, но тут же испуганно замолкла, когда взгляд суицидника сосредоточился на нас. Сейчас он не строил из себя шута, а потому его безэмоциональный взгляд вызывал мурашки даже у меня, уже более-менее привычной к такому. Он направился к нам, и девушка с каждым шагом всё понемногу усиливала свою хватку на моей руке, лишь бы только синяков не оставила, мучиться от травм, полученных где-то вне тренировок, всё-таки неприятно.

— Не сиди на холоде, простудишься, — произнёс Дазай, как только подошёл к нижней ступени лестницы. Он спокойно смотрел на меня снизу-вверх, осматривая на предмет ран, и, заметив руки Киры, на секунду покосился на неё. Девушка молчаливому намёку не вняла, но хватку ослабила.

— Да, мамочка, — ответила устало, закатив глаза и нарочито затянувшись ещё раз. Совет-то дельный, конечно, но позвала я его не ради того, чтобы он тут советы раздавал… А, кстати, даже не звала, сам припёрся. Тяжко вздохнув, парень поднялся по лестнице и, сняв с себя плащ, накинул его на меня. Тут же со всех сторон укутал древесный запах, перебивший даже запах еды и сигарет. Вот это он надушился, конечно, но что интересно, ничего вроде духов я не учуяла. Не то чтобы было интересно, конечно, но всё же.

— Подожди, это и есть твой «просто знакомый, страшный как атомная война»? — внезапно выпалила Кира, которую захотелось придушить нахрен. Кто её просил это вслух повторять?

— Просто знакомый, значит? — тут же зло прищурился Дазай и медленно присел на корточки, чтобы посмотреть на меня в упор. Я же тщательно смотрела в другую сторону, чувствуя себя крайне неловко. Эти слова не должны были достичь его ушей.- Страшный как атомная война, значит? Вот, значит, как ты ко мне относишься?

— Тебе послышалось, — пискнула я, невольно пытаясь отодвинуться, но с другой стороны сидела Кира и сваливать было некуда. Да чёрт возьми.

— Послышалось…- повторил бинтованный задумчиво, на секунду замолчав.- Ладно. Я её парень, — сообщил он, переведя тяжёлый, ощущающийся всем телом, взгляд на девушку рядом.

— А я Кира, — тут же ответила она, — иероглифы как…

— Мне плевать, — резким тоном прервал её Дазай, я аж ошарашенно перевела взгляд с крайне интересного здания напротив на него. Он ещё никогда так не выражался. Что на него нашло вообще? — Отстань от Евы и поищи себе другую жертву.

— Алё, ты охренел? — воскликнула я, закрыв девушку собой. Она просто так, из доброты душевной, помогла незнакомому человеку, а на неё тут наехали, потому что ему что-то показалось. Не все же люди такие как он, действуют только из каких-то своих скрытых мотивов.

Он же лишь молча смотрел мне в глаза, в его взгляде так и читалось что-то вроде «с какой же дурой я связался», но, секунду подумав, он вздохнул и, наклонив мою голову… поцеловал в висок, словно дитятко неразумное. Совсем у парня крышняк съехал, сочувствую. Губы были приятно-прохладными и сухими, но всё-равно появилось нестерпимое желание потереть то место, чтобы избавиться от невидимого следа чужого прикосновения.

— Делай что хочешь, — прошептал он еле слышно, пока не отодвигаясь, — но потом не говори, что я тебя не предупреждал.

Обычно после таких слов начинается какой-то лютый пиздец. С одной стороны — мы же не в книге какой, чтобы это правило действовало, с другой — это же Дазай, просто так он такие вещи не будет говорить… Наверное. Мозг вообще не соображал. Но вот тревожности он мне этими словами точно добавил.

— Ладно, поехали уже, — вздохнула, потушив сигарету и щелчком отправив её в полёт до стоящей рядом мусорки. В последнее время этот маленький пафосный жест стало делать куда проще и он получился даже в таком состоянии. Приятно.- Созвонимся, — добавила, обернувшись к Кире и, более не обращая на неё внимания, встала на ноги, чуть при этом не уронив накинутый плащ, а после, опираясь на протянутую руку Дазая, медленно двинулась в сторону машины. Чувствовала себя старой развалюхой. Мне каких-то двадцать пять, телу и вовсе семнадцать, а ощущаю себя на все сто. Лет. Подумать только, стало так плохо из-за какой-то еды. Что вообще произошло и почему Дазай был в курсе всего этого?

Помнится, ещё в начале, когда мы в первый раз вполне обстоятельно разговаривали, я хотела узнать о прошлом Цуки, вдруг выскочило бы что-то кроме знания японского, вот только читать в тот момент не умела, а Дазаю было не до того. И, похоже, её отношения с крольчатиной — то самое «что-то», которое я пропустила из-за вынужденной безграмотности. Кажется, самое время выведать информацию об этом. Как только станет получше.

— Всё, забирай свой плащ, — сказала тихо, стоило нам отъехать от кафешки, и нагнулась немного вперёд, чтобы это было удобнее сделать. Но парень даже не двинулся, спокойно глядя на меня.

— Мне не холодно, — ответил он через секунду, улыбнувшись уголками губ.

— Но это же твой плащ, — удивлённо наклонила голову набок, имея в виду, что тот — подарок Мори, по сути знак того, что он официально часть мафии. Важная вещь, между прочим. И так наплевательски к ней относиться?..

Он отмахнулся от этой фразы, словно плащ был для него чем-то несущественным, не важным, а никак не подарком Мори, связывающим его с Портовой мафией. Символом. Это ощущалось… неправильным. Словно он уже готов был разорвать отношения с организацией, с которой должен был быть связан ещё довольно длительный срок. Конечно, тут вмешалась я, и спутала все карты, но не думала, что изменения будут столь резкими.

— Почему ты так резко отнёсся к Кире? — решила перевести тему, пока не сломала свой мозг к чертям. И, вспомнив одну деталь, всё-таки потёрла рукавом висок, только после этого почувствовав хоть какое-то облегчение. Лапают, блин, все подряд, а на мне, вроде как, не висит таблички с фразой «бесплатные обнимашки» чтобы каждый встречный нарушал личное пространство.

— Напрягает её взгляд.

— Только из-за этого? А мой взгляд тебя, например, не напрягает? — спросила зло, возмущаясь. Что это за причина такая — «взгляд напрягает». Он человека оскорбил только из-за этого! Да по такой логике меня давно должны были уже прикончить!

— Напрягает, — качнул парень головой.

— Ну вот…

— Но в другом смысле, — продолжил он, усмехнувшись. В каком это, мать твою, «другом» смысле и почему мне в голову лезут только какие-то непристойные варианты? Это всё из-за его ухмылочки, точно. Ох и испортил он мои ассоциации за время нашего знакомства, чертила.

Вздохнув, прикрыла глаза и упёрлась головой в дверцу. Спать не хотелось, но состояние было крайне хреновым, всё ещё подташнивало, и не хватало свежего воздуха. В машинах мне всегда было душно и неуютно, а где-то на фоне ощущался страх что произойдёт авария. И, вообще-то, это было главной причиной любви к нахождению на задних сидениях, тогда не было видно дороги и зеркал, и я не трепала себе и другим нервы, постоянно отслеживая обстановку вокруг.

— Так что такого с этой крольчатиной? — спросила спустя пару минут молчания, стоило почувствовать себя хоть немного лучше. Но тут же поняла, что ждать смысла не было — кажется, теперь мне будет становиться плохо при одном только упоминании бедных кроликов.

— Подробностей тебе сейчас уже никто не расскажет, но в свой шестой день рождения Цуки внезапно для всех объявила, что станет вегетарианкой. Возможно, это как-то связано с тем, что у них как домашние питомцы были кролики.

— А, да, было такое, — отозвалась, смутно вспомнив… погодите-ка, вспомнив? Откуда я, блять, вообще достала эти воспоминания? В моей жизни были только коты! Переведя ошарашенный взгляд на Дазая, наткнулась на его — серьёзный, изучающий, словно он ожидал такого исхода, но пока точно не знал, что с этим делать.- Что происходит?

— А я уж думал, что обойдёмся без проблем, — пробормотал он, прикоснувшись к подбородку.- Придётся форсировать…

И замолчал, задумавшись. Это всё как-то пугало. Никаких объяснений, ничего. Только напряжённое молчание.

— Что ж, завтра начнётся новая страница твоей жизни, — усмехнулся парень, стоило машине припарковаться.- Готовься.

И, забрав свой плащ, ушёл.