Глава 6. Дазай (1/2)

Он сразу понял, что что-то не так, стоило только пленнице очнуться и поднять на него взгляд. Крайне знакомый, он такой каждое утро в зеркале видел. Совершенно не тот, что был у неё на фотографии. До этого она играла роль добродушной простачки или тут что-то ещё? Решив проверить, он захлопнул личное дело той, что сидела напротив, и встал на ноги. Пытки всем развязывают язык, нужно только подобрать нужные. Пожалуй, начать стоит с чего-то простенького, вроде отрывания ногтей, а потом уже смотреть на реакцию.

Вот только всё пошло не по плану. Она ответила на русском. С диким акцентом, словно её речевой аппарат ни разу не произносил ничего похожего. И её взгляд поменялся. Она насмешливо смотрела на него, словно узнала. Она не могла его знать, не должна была, пусть её родители и крутились в кругах теневой стороны мира, свою дочь они тщательно оберегали от всего этого, выращивая тепличный цветочек. Осаму даже пролистал личное дело ещё раз, хотя давно выучил его наизусть, и тяжко вздохнул, поняв, что вся записанная там информация уже не стоит даже бумаги, на которой написана. Либо она была прекрасной актрисой, что великолепно играла роль и не сделала ни единой промашки, либо это кто-то другой. Были Способности, позволяющие захватить тела других людей, и это Дазай проверил первым делом, делая вид, что просто пытается её напугать, но незаметно касаясь её волос. Ничего не поменялось. Значит, актриса?

Не актриса. И не Способность. Что-то другое. Он рассматривал её, пытаясь понять, как такое возможно. Особенно его заинтересовала оговорка про смерть. Она пыталась умереть, но у неё не получилось. И так она оказалась тут. Другой типаж Способности, который нельзя отменить из-за смерти прошлого тела? Решив принять это за рабочую версию, Осаму как раз решил отлучиться, а тут пленница сама дала возможность подкинуть ей диктофон. Он лишь улыбнулся ей и тут же свалил. Ему нужен был диктофон, а так же свидетель. Идеально будет, если им окажется кто-то знаменитый. И, как вовремя, ему попался Чуя!

— Можешь сходить со мной в одно место? — тут же подскочил Осаму, хватая парня за рукав, на всякий случай, а то недавно довольно неловко вышло…

— Зачем? — нахмурился Чуя, выдирая руку из захвата, но хотя бы не ударил, уже хорошо. Сейчас новые травмы получить бы не хотелось. Всё равно ведь не добьёт.

— Ничего сложного! — обрадованно протараторил Дазай, и зачастил, зная, что если сейчас не скажет, Чуя либо врежет, либо уйдёт, а другой, настолько идеальной жертвы, сейчас найти сложно: — Просто зайдёшь, сядешь и будешь смотреть на мою пленницу, мне нужен свидетель при допросе.

Накахара довольно долго молчал, медленно раздумывая над предложением, но в конце-концов согласился, к счастью Осаму. Осталось лишь заглянуть за диктофоном, а дальше всё должно было быть просто. Должно было.

Догадка подтвердилась, Чую она знала тоже. Вот только от сигарет пленницу развезло куда больше, чем парень ожидал. Он даже успел подумать, что схватил чью-то заначку с травой (потом проверил, нет, обычные сигареты), но сходилось только несколько пунктов.

Но стоило попросить пленницу говорить на японском, как он словно открыл ящик Пандоры. Её речь стала напоминать постоянно меняющийся шифр, от которого у Дазая, который считал себя привычным ко всему, натурально разболелась голова. Русский-то он изучал, но действительно от скуки, не сильно углубляясь. И никогда не думал, что тот ему пригодится настолько сильно. Без этого он бы не понял вообще ничего, что говорила пленница.

Начать допрос Осаму решил со вполне обычных вещей, вроде имени и возраста, но тут его тоже ждал сюрприз. Амайя, имя не настоящее, двадцать пять лет. Он не помнил таких среди тех, кто видел в лицо и его и Чую. Да и из тех, кто звал себя Амайя в его окружении, не было ни единой девушки, чей день рождения выпадал на лето.

Дальнейшее повергло его в шок ещё больше. Она знала о Соукоку, при этом считала, что Дазай должен быть с каким-то Достоевским, про которого парень вообще ни разу не слышал, а после и вовсе забросала информацией. «Мёртвое яблоко»? А про Шибусаву она откуда знает? Почему она словно говорит о будущем?

Объяснение было дано будничным тоном, словно это нормально, словно с ней такое происходит каждую пятницу. Конечно же он ей не поверил. Кто бы вообще поверил? Но когда она, жмурясь от удовольствия пока на её лбу лежала его рука, выдала ему то, о чём даже сам Одасаку давно забыл, поверить пришлось.

Дальнейшее он не помнил. Просто очнулся через пять дней после того разговора в больничной палате. Болело всё тело, просто как одна сплошная рана, сложно было даже шевелиться, и пока Мори его отчитывал, попутно перечисляя сколько банд успел разгромить Осаму, он просто закинулся обезболивающим и молча вышел из палаты.

Пленница находилась в изоляторе и до его появления мирно читала книгу. Ей было абсолютно плевать на его переживания, но от его ран и запаха крови она морщилась и виновато опускала взгляд.

«Она сумасшедшая» шептало здравомыслие.

«Она права» говорил разум.

Хотелось поверить в первое, тем более она была абсолютно уверена в том, что говорила, и не подвергала это сомнению, что часто бывает у сумасшедших, но отточенный ум напоминал, что пока всё из того, что она упоминала, либо правда, либо произойдёт в будущем.

Её хотелось убить. Уничтожить. Стереть её существование, словно это был бредовый сон. Он даже наставил на неё пистолет, надеясь, что она испугается, и он сможет с лёгкостью нажать на спусковой крючок. Вот только она не испугалась. Посмотрела на него с жалостью, вызывая гнев, подошла и встала на колено, упираясь лбом в дуло. Он думал, она решит напасть, отобрать пистолет, сделать хоть что-то. Но она просто смотрела ему в глаза столь привычным ему взглядом, словно его отражение.

— Давай. Стреляй. Вот только я-то умру, а ты останешься наедине с этим знанием, беспомощный перед властью высшего существа и даже не знающий, поступаешь ты иначе, или в точности так, как от тебя ожидают.

Внутри всё обмерло на секунду, пусть он этого и не показал. Осаму великолепно умел держать лицо, что бы ни чувствовал внутри, и сейчас ему это неожиданно пригодилось. Действительно. Он не мог сказать, что им не управляют. Его решения это его решения или кому-то так было нужно? Он свободный человек или марионетка в руках Бога?

Щелчок взвода курка.

Сейчас это он хочет её убить или через него действует кто-то ещё?

Выстрел. Глухой звук. Осечка.

Дазай незаметно облегчённо выдохнул, пальцы задрожали ещё сильнее, руку прострелило спазмом и он всё же нажал на спусковой крючок ещё раз. Грохнул выстрел, оглушая и его, и пленницу, та даже начала громко ругаться, но прибежавшие охранники заставили его снова сделать вид, что всё в порядке и оставить пленницу одну, хотя вопросов в его голове крутилось просто немерено. Нужно было её как-то оставить здесь, в мафии, и начать их потихоньку задавать. Главное не спешить. Она легко идёт на контакт, пусть и смотрит на него то с восхищением, то с неприязнью.

Он не рассказал Мори о том, что знала пленница, решив утаить эту информацию. Чуя бы об этом тоже не рассказал, оставив на Дазая, тем более, что самую важную информацию пленница хорошо зашифровала, а Чуя русского не знал абсолютно. Ну, кроме матов. Ещё был диктофон, но его Осаму спрятал в самый дальний угол склада, почему-то не решившись стереть записанное там. Словно если он это сделает, то произойдёт что-то ужасное. Учитывая, что этот шифр сходу мог понять только сам Дазай, а остальным это бы казалось простым набором звуков, за сохранность информации он не особо беспокоился, а вскоре и вовсе забыл о диктофоне. Итак, информацией владел только Дазай.

Без этого козыря уговорить Мори принять абсолютно бесполезную девушку в ряды мафии было довольно сложно, но давать такие карты в руки кому-то, кому он не доверял, парню не хотелось совершенно. Пришлось снова строить из себя клоуна, говоря о том, что он встретил любовь всей своей жизни и хотел бы встретить смерть в её объятиях, а как это делать, если она будет где-то далеко? Конечно же ему не поверили, Мори сам учил его и знал как облупленного, но эта девушка действительно была важна для Осаму, и Мори со скрипом согласился, если только она пройдёт «экзамен».

Экзаменом было убить её родителей. Будь это настоящая Цуки, она бы ни за что не смогла это сделать. Но на счёт Амайи Дазай сомневался. У неё был такой же взгляд, как и у него, но это не давало психологической устойчивости к такому занятию, как убийство людей, тем более, что она была относительно обычным человеком, никаких рефлексов и привычек тех, кто умеет сражаться или убивать. Но просить принять её совсем без «экзамена» было нельзя, Мори и так пошёл на уступки, и то лишь потому, что Дазай до этого никогда ничего не просил.

Когда те двое наконец сдались, их оставили на Осаму. Полноценно пытать их было нельзя, они ещё нужны были живыми, но те и так готовы были на что угодно ради своей дочери. Дазаю было довольно странно слушать о том, какая она милая и нежная, вспоминая её взгляд и насмешки, что сыпались как из рога изобилия. Так что он просто завязал им глаза и создал картину «ужасных пыток»(правда когда это увидела сама Амайя, тихо хмыкнула что-то про инсталляцию современного искусства, оставшись не впечатлённой, хотя он старался), а после пошёл за самой пленницей. Та словно извелась пока ждала его, потому что сидела вся взъерошенная.

Он дал ей ещё один шанс напасть, вдруг всё-таки хотя бы она его убьёт, но та, словно видя его насквозь, лишь смотрела насмешливо, сверху вниз, пусть и была на голову его ниже, так что пришлось отказаться от этого и всё-таки повести её в камеру пыток. Всё шло по плану Мори ровно до момента их встречи. Вида окровавленных людей Амайя не испугалась, самого босса Портовой мафии узнала, но чуть слюнями капать не начала, её даже в чувства привести пришлось, а когда тот прошептал ей на ухо об убийстве людей, она и вовсе растеклась, восхищённо-бездумным взглядом смотря на мужчину. Дазай заметил, как она потом смущённо потёрла ухо и зачем-то запомнил это.

Он думал, что она выберет пистолет. Это было самое логичное и простое решение для человека, что раньше не сталкивался с жестокостью мафии, но был готов к любому варианту, а нож, чистый от любых отпечатков, даже держал при себе. И, на удивление, она выбрала именно нож.

Её счастливый вид не был напускным, она смотрела на своих (чужих) родителей не как на людей, а как на манекенов, взглядом исследователя, Дазай даже незаметно поёжился, когда всё внимание переключилось на Амайю, вспоминая такой же взгляд у Мори во время его обучения. Эта девушка его всё больше… пугала. Она сумасшедшая. Да, она просто сумасшедшая, и вести себя с ней нужно как с сумасшедшей.

Но стоило ей кинуть на него растерянно-беспомощный взгляд, словно у ребёнка, что стоит перед подарком, завёрнутым в упаковку, которую он не может открыть, он забыл о решении, принятом секунду назад, и лишь тяжко вздохнул, переводя взгляд на Мори. Это его «экзамен» и он решает, уместна ли помощь. Получив одобрение, он взял перчатки и в этот раз восхищённый взгляд словил уже сам Дазай. Он даже растерялся на мгновение. У неё фетиш на перчатки или что? Почему это вообще его волнует? Решив разобраться со всем этим потом, Осаму помог Амайе убить её отца, попутно объясняя самые основы, которые знает даже самый захудалый убийца, и удивлённо осознавая, что её больше волнует не то, что она собирается убить человека, а то, что Дазай к ней слишком близко. Она смущённо переступала с ноги на ногу, незаметно пыталась отодвинуться, хват на ноже стал неправильным, пришлось поправлять, но к концу объяснения наконец взяла себя в руки и неумело, но сделала всё как надо. Когда её отец последними словами попытался надавить на её жалость, она этого даже не заметила, лишь через секунду в её взгляде стала заметна вина и грусть, но они как появились, так и пропали, словно Осаму всё это показалось.

Увидев, как девушка кривится от вкуса крови, он лишь незаметно усмехнулся и протянул ей полотенце.

— Любовь это… убивать моих родителей вместе.

Дазай завис в попытке понять, не съехала ли у Амайи крыша окончательно от «экзамена», и что с ней в этом случае делать, только потом поняв, что это шутка, что и подтвердила сама девушка, натурально обидевшись. Отсмеявшись, он решил закончить «экзамен» на этом, побоявшись за её психику. Она ему ещё нужна в более-менее адекватном состоянии, у сумасшедших очень сложно понять, насколько их слова правда. Но она его порыва не оценила, попросив ещё и пистолет. В этот раз «чистый», подготовленный заранее, пистолет он давать не стал. Раз она уже согласилась на его предложение, он решил проверить ещё одну деталь и дал то оружие, которым оснащены самые простые пешки мафии, может Амайя была кем-то из них, всех поимённо Дазай не знал, да и не интересовался никогда. Но она смотрела на пистолет с обычным любопытством, словно никогда не видела такого вблизи, взяла тоже неправильно, но поправлять её он не стал, лишь отойдя чуть дальше и прикрыв собой Мори. Если она будет стрелять не в пленников, то первостепенная цель — босс. Таким образом, мишенью становился Осаму, даже не знающий, хочет ли он сейчас умереть от её руки или чтобы она просто добила второго пленника и у парня наконец появилось бы больше времени на получение ответов.

Обычное предупреждение встретили в штыки, но самое смешное, что Амайя сама сказала, что справится даже обезьяна, а она не смогла! Не осилила! Это и радость от того факта, что теперь у Дазая есть нерешённая загадка, вылились в то, что он просто не переставая ржал и не мог остановиться. В чувство его привёл Мори, но к тому моменту повязка на боку уже успела пропитаться кровью. Поэтому девушку повели во временное жилище для приближённых Дазая, а сам он пошёл, точнее его заставил пойти Мори, менять повязку.

— Я не заметил у тебя той самой любви на всю жизнь при встрече с ней, — начал разговор глава мафии, копаясь в ящике. Он даже не смотрел на Дазая, ему этого и не было нужно. Они знали друг друга уже достаточно долго и общались достаточно тесно чтобы понимать собеседника даже без зрительного контакта.

— Боюсь её спугнуть, — ответил Осаму, на всякий случай изображая умиление, через наигранные эмоции настоящие читать куда сложнее.- Мы познакомились… не при лучших обстоятельствах и пока сложно говорить даже о доверии. Ах, надеюсь её сердце откроется для меня!

Мори кинул на него спокойный взгляд, на глубине которого таилась насмешка, но промолчал. Он принял эту игру, тем более уже убедился в том, что опасности Амайя не представляет. Этого уже было достаточно для парня, чья игра была на грани фола и зависела от того, не выдаст ли свои знания случайно, или намеренно, Амайя, о которой он ничего не знал и узнать попросту не успел. Но она оправдала его ожидания, а значит игра продолжается.

— Что у неё за Способность?

— Названия она не сказала, — чуть помедлив, словно задумался, ответил Дазай, — но при смерти её настоящего тела она смогла перенестись в другое.

— Бессмертие? — удивился глава мафии, его руки дрогнули на секунду, но потом продолжили своё дело, словно ничего не было. Дазай заинтересовался, но запрокинул голову вверх, поднимая взгляд к привычному и до тошноты надоевшему потолку.

— Не знаю. Разве может существовать такая Способность?