Chapter 1. (1/2)

Хенджин не мог сказать, что он настолько сильно любил и ценил одиночество, что был целиком и полностью сосредоточен на своих личных переживаниях и внутреннем мире, а общество и навязчивое общение для него порой были просто невыносимы. Отнюдь нет, потому что у него были близкие друзья, ради которых он бы сделал все возможное в своих силах. Социальная жизнь не была для него чужда.

Однако ловить на себе раздражающие взгляды от этого не становилось более приятно.

Именно поэтому Хван просто ненавидел ходить по магазинам. Скопление людей, снующих туда сюда, вызывало у него ощущение фантомного удушья и желание свалить с этого места, сверкая пятками, но он изо всех сил держался, едва ли не закатывая глаза. Цель посещения столь крупного универмага была на этот раз слишком важной для того, чтобы снова отложить необходимый туда поход. Он должен был забрать уже готовую, сделанную на заказ рамку для фотографии с особой гравировкой, ради чего он и явился в столь неприятное для себя место.

Еще больше он ненавидел просыпаться по утрам, - хотя девять часов было сложно назвать столь ранним периодом, - собираться и куда-то идти, но, так как у него в этот день не было первых двух пар, парень не смог упустить такую редкую возможность сходить куда-либо одному без своего лучшего друга, который не должен был знать о покупке, учитывая, что он точно пошел бы с Хенджином, если бы узнал, что тот планирует куда-то пойти. Он не смог забрать свой заказ сразу же, потому что продавец за стойкой попросил его немного подождать, так что брюнет вышел из помещения со стеклянными стенами и стал сонными глазами рассматривать витрины.

В десять утра по первому этажу ходило достаточно много народу, что сводило любящего поспать Хвана с ума. Ему хотелось лично подойти к каждому человеку и потрясти за плечи с вопросом ”Что вы здесь делаете вместо того, чтобы сладко дремать в своей кровати?”, но он упрямо держался. Когда на горизонте возникла идущая от бедра и смотрящая по сторонам красивая и эффектная девушка, задержав на Хенджине внимательный взгляд, последнему захотелось стать невидимкой, потому что внутреннее чутье подсказало необходимость помолиться.

Помолиться, чтобы к нему не подходили.

Вот только та, первоначально куда-то целенаправленно шагая, внезапно сменила маршрут и пошла в сторону Хвана, который, начиная засыпать, тут же проснулся и оторопел. Он невольно выпрямился, внутренне подбираясь.

- Привет, оппа. Не хочешь познакомиться со мной? - спросила та мелодичным женским голосом.

Почему вообще кто-то решил познакомиться с ним именно утром? Вблизи он видел перед собой довольно милую девушку-брюнетку с длинными волосами ниже него практически на голову, чьи большие глаза восхищенно распахнулись, будто их владелица разучилась дышать, когда она приблизилась к нему на достаточно близкое расстояние.

Хенджину, для которого это был не первый опыт, было искренне лестно видеть на себе такой взгляд, однако он, к сожалению, не был заинтересован в дальнейшем результате. Тем более, что в своих глазах он выглядел сейчас слишком помятым, даже будучи накрашенным. Ему всегда было сложно кому-то отказывать, и именно поэтому брюнет предпочитал просто не оказываться в подобных ситуациях и избегать людей, если они пристально косились на него с подобной заинтересованностью. Такое происходило не так часто, ведь не каждая личность обладала достаточной смелостью и уверенностью в себе, чтобы подойти к заинтересовавшему ее человеку с неким предложением, прекрасно зная, что ей вполне возможно могут отказать, что может плохо повлиять на гордость.

Но он, смотря в столь чистые и внимательные глаза этой девушки, думал не об этом. Хван прекрасно понимал, насколько ей могло быть сложно просто подойти к нему и произнести эти слова, лелея в себе надежду, - хотя то, насколько уверенной выглядела эта особа, исключало подобное предположение, - из-за чего парень замялся, пытаясь подобрать как можно более мягкий ответ. Однако помогло бы это чужому разбитому сердцу? За это он никогда не мог отвечать и не собирался, потому что сам жил в подобной шкуре человека, чья любовь безответна. Только вот Хенджин своему возлюбленному никогда в этом не признается, в то время как на других ему было…

…практически плевать.

- Прости, - неловко прошептал он, робко улыбаясь, - я... не особо заинтересован в знакомстве с кем-либо. Ты, конечно, симпатичная, но…

- А, ты уже с кем-то встречаешься? Понимаю, - она понимающе хмыкнула и насупилась, - я...

- Да нет, не встречаюсь, - честно ляпнул брюнет, тут же ругая себя за сказанную правду.

- А, так я тебе не нравлюсь да? - невинно заморгала эта особа, хлопая ресницами, что наводило на стойкое дежавю, потому Хенджин сталкивался с похожим поведением не впервые.

- Дело совсем не в тебе, - попытался оправдаться он, - мне сейчас не нужны отношения.

”Просто моё сердце уже занято”.

Девушка при этих словах мгновенно избавилась от своей милой улыбки и раздраженно закатила глаза.

- Вы все так говорите, всегда! В следующий раз придумай оправдание получше.

- Но я правда…

- Как вообще я могу тебе не нравиться? Я же красивая, и при этом подошла к тебе познакомиться сама! Это должно льстить людям. Ты что, гей?

«Не то, чтобы нет, но…»

На это Хенджин уже не стал возражать, с равнодушием во взгляде наблюдая за тем, как эта девушка скорчила разочарованное лицо. Такие ситуации он ненавидел сильнее всего.

- Да хоть гей, - фыркнул он, меняясь в настроении, - меня вообще не должно волновать, что ты подошла ко мне сама. Я пришел в этот торговый центр не для того, чтобы кто-то подходил ко мне и предъявлял обвинения.

Ошарашенная незнакомка открыла рот и прикрыла его, вот только владелец магазина вовремя подоспел спасти парня.

- Молодой человек, можете забрать свой заказ! Проходите. Я запаковал все так, чтобы вы без проблем могли его унести.

Хван искренне обрадовался, что сумел сбежать от этой девушки, чье присутствие начинало душить. Когда он через несколько минут вышел с покупкой в руках, той уже простыл след, так что брюнет свободно выдохнул и поспешил тронуться в путь. По дороге к выходу из торгового центра мимо него проходило множество ухоженных и следящих за собой дам, некоторые из которых, идя навстречу, останавливали на нем заинтересованный взгляд, который не оставлял в душе Хенджина ни единой толики тепла. Он был к ним равнодушен, потому что прекрасно понимал, что ничего особенного только что не произошло: очередной человек попался на его красивую оболочку и наверняка подумал о том, что может вызвать у самого парня лишь рвотный рефлекс. Он был холоден к таким знакам внимания, раздраженно поднимая подбородок и закатывая глаза, практически слыша о себе такие привычные нелестные эпитеты, как «высокомерный» и «самовлюбленный», в то время как сам Хенджин охарактеризовал бы себя менее лестными словечками. Он бы легко описал себя четким словом «неприступный», которое, однако, слабее отображало его внутренний мир, в отличие от такого набора, как «скрытный», «впечатлительный» и «замкнутый».

Быстро заскочив в квартиру, не снимая обуви и оставив там свою покупку, вечно зевающий Хван поспешил направиться на автобусную остановку. Он не опаздывал на пары в университет, но уже договорился встретиться до них в местном кафе со своим другом, что для них было некой традицией.

Присев за привычное место у окна, которое, к счастью, оказалось свободным, он стал смотреть на улицу через окно, спокойно и мирно дожидаясь. Настроение стало подниматься, а сон потихоньку уходить, что сильно радовало, так что Хенджин позволил себе улыбнуться.

- Привет, - кто-то поздоровался с ним женским голосом, что вызвало очередное дежавю, которое, к счастью, не испортило настроения. Он даже сумел удержать свою улыбку, повернувшись к этой девушке, которая была даже симпатичнее той, что старалась познакомиться с ним утром, - я Ким Даын. Я не в первый раз тебя здесь вижу, так что решила с тобой познакомиться. Ты не против?

- Я Хенджин. Хван Хенджин. Приятно, конечно, познакомиться с тобой, - не без смущенной улыбки ответил он, кивая, но не вставая с места.

- Ты стеснительный, - неловко пробормотала Даын и тут же замахала ладошками, - прости-прости, я все понимаю. Просто мне нравятся такие спокойные парни. Я сама очень долго собиралась смелости, чтобы просто подойти к тебе.

Он был действительно смущен слышать подобное. Девушка продолжила:

- На самом деле, я заметила тебя еще в университете, но тут я провожу больше времени, потому что кафе принадлежит моим родителям. А ты здесь появляешься достаточно часто.

Не то, чтобы Хенджину была нужна эта информация, но он все же кивнул, вполуха слушая то, что говорила ему Ким Даын.

- Я подумала, возможно, это отличный шанс, чтобы…

Не прошло и секунды, как Хван, уже приоткрывший рот, чтобы сказать хоть какой-нибудь ответ, почувствовал внезапно обвившие его шею руки, сцепившиеся на талии, которые, немного пожамкав его за олимпийку, переместились на глаза.

- Угадай кто? - низко прошептал знакомый голос, не требуя от Хенджина, чье сердце вздрогнуло, ответа, потому что тот прекрасно знал человека, в чьих объятиях оказался.

- Сынмин? - серьезным тоном предположил он, сделав задумчивое лицо. Девушка, чьего лица он более не видел, в свою очередь молчала.

- Нееет, - практически зарычали ему утробным голосом, - это твой лучший друг.

- Сынмин - тоже мой друг, - продолжил отшучиваться Хван, потянувшись к лицу и прикоснувшись к маленьким ладошкам, прикрывающим его глаза.

- Это не он, я еще ближе.

- Хм. А, Чонинни, это ты?!

Услышав низкий ворчливый хмык, Хенджин удовлетворенно ухмыльнулся. Он обожал издеваться над своим лучшим другом, ведь это приносило извращенное удовольствие.

- Нет, я не он, я более близкий друг.

- Ну, тогда не знаю, - продолжил эту игру брюнет, медленно вставая с места и осторожно убирая с глаз чужие ладони, которые мигом переместились на его талию.

Та девушка по-прежнему стояла рядом, со странным выражением разглядывая двух друзей. Однако Феликс, обращаясь к ней, не дал вставить и слова:

- Прости, но он сейчас немного занят. Мы на пару опаздываем.

- А? - Хван немного повернул голову в сторону Енбока, - до нее еще сорок пять минут.

- Тс. Ты же хотел еще поесть, верно? Значит, пошли есть.

- А можно?..

- Прости, но нельзя. Мой друг - парень нарасхват, и он сейчас немного занят, - Феликс не позволил Даын продолжить свою речь, обошел Хенджина и, схватив его за руку, потащил в сторону выхода, тихо говоря ему, - пойдем, поедим в другом месте.

- Что это было? - поспешил спросить Хван, пока они переходили дорогу в сторону другой фастфуд-забегаловки, - все же нормально.

- Ты себя со стороны не видел, - возразил Ли, - если ты пытался ей отказать, у тебя не особо получались. Я, как лучший друг, поспешил тебе на помощь. Только и всего.

- А может, мне наоборот хотелось с ней познакомиться? - предположил Хенджин и осекся, когда на него посмотрели с каким-то ужасом, - я шучу. Просто ты не можешь постоянно помогать мне в этом. Быть моим отпугивателем от ненужных ухажерок.

- Почему бы и нет? В этом деле ты всегда можешь на меня рассчитывать. Просто звякни, и я пойду на помощь. Хотя тебе и звонить мне необязательно. Я и без этого всегда рядом с тобой, ты так не думаешь?

Хван промолчал, мысленно соглашаясь с этим фактом.

Феликс действительно почти всегда был рядом.

Это кафе, которое они посещали лишь периодически, на счастье Хенджина было почти пустым. Лишь в паре-тройке мест мелькало несколько голов студентов, которые уже уходили, кто на пары, кто домой, так что парень искренне радовался сложившейся ситуации. Ему не хотелось сидеть в зале, полном людей, так что настроение от увиденного лишь поднялось. Он даже забыл о целых двух попытках за утро подкатить к нему, что обычно омрачало весь день, однако сейчас он больше думал о Феликсе, который как ни в чем не бывало тянул его за собой.

У него была такая привычка, брать Хвана за руку и тянуть его за собой, как маленького ребенка. Брюнет до сих пор не мог определиться со своим отношением к подобному поведению, потому что одна его часть неизменно ликовала при очередном физическом контакте, даже если Енбок и так неизменно всегда тактильничал по поводу и без, в то время как другая - возмущалась, ведь он был уже взрослым двадцати двухлетним парнем, способным делать все сам. Вполне возможно, что Ли просто растрачивал на нем свою потребность заботиться, так что в один момент Хенджин просто принял все, как данное, позволяя делать с собой все, что тому захочется.

- Черт, я даже немного проголодался!

Феликс налетел на свое жаркое, как ураган, в то время как его друг скептически смотрел на него. Они быстро сделали заказ и, получив его, уселись у окна.

- Тебе только сейчас так кажется, - флегматично возразил он, ковыряясь вилкой в своей тарелке, - через несколько минут будешь страдать, пытаясь доесть все, но не сможешь.

- Нет, я действительно голодный, - возразил Енбок, запив соком, - мне еще мало будет. Я не завтракал.

Хван промолчал. Только фыркнул, закатывая глаза и прекрасно зная, как все обернется позже на самом деле.

- Черт. Я, кажется, действительно наелся, Хенджин, - несколько виновато пробурчал Ли через пару-тройку минут, когда другой уже съел свою небольшую порцию рамена.

Брюнет теперь сидел, периодически поглядывая в телефон и на самого австралийца, на чьей тарелке красовалась половина несъеденной порции.

- Я так растолстею, если ты будешь постоянно брать что-то в большом количестве в приступе аппетита, Феликс, - с небольшим упреком сказал Хенджин, без всяких слов забирая у того тарелку и кладя на собственную, - и не залезу в любимые джинсы.

- Ты все равно будешь самым красивым, - ласково возразил Енбок, будто флиртуя с ним, - один килограмм тебя совсем не испортит. Ты и так ходячий скелет. А, может быть, это мой план? Откормить тебя.

Хван задумчиво хмыкнул, внимательно разглядывая чужое лицо с замазанными тональным кремом веснушками. Светлые отросшие волосы Ли напоминали собой пушок, топорщась в разные стороны, и это выглядело очень мило.

- Слишком дорогой способ откормить меня, я думаю.

Хенджин действительно был достаточно худым, хотя его тело было достаточно развитым и имело красивые жилистые мышцы. Чанбин-хен и Чан-хен безуспешно пытались начать таскать его с собой в качалку, но Хван упорно сопротивлялся, занимаясь собственными упражнениями. Ему не хотелось менять свое тело коренным образом, предпочитая оставаться таким же стройным парнем без особой накаченности.

Что было невозможно сказать о Феликсе. Последний ходил в тренажерный зал около двух раз в неделю, обычно по утрам, когда не было пар, а сам Хенджин спал сном младенца. Вот только Енбок был еще менее него склонен к набору мышечной массы по физиологическим причинам, так что результат был виден не на теле, а во время его применения.

Австралиец был очень сильным, даже если выглядел меньше своего друга не только по росту, но и по фигуре.

- Если бы я хотел откормить намеренно, то просто заплатил бы за тебя, вместо того, чтобы скармливать то, что не съел сам.

- Я бы не позволил за себя платить, сам знаешь. Да и беру я обычно немного. Так что ты просто играешь на том, что понимаешь, что мне было бы жалко, если бы пришлось выкидывать то, что ты не съел. Я люблю мясо.

Такое повторялось совсем не часто, возможно, раз в два месяца, если еще не учитывать то, что Феликс часто покупал им обоим разные закуски в виде чипсов, газировки и другого фастфуда, когда заходил в гости.

Он действительно был из достаточно богатой семьи, в то время как сам Хван старался экономить на всем, чем только возможно.

В школьные годы он жил вместе с родителями в их квартире, и, возможно, продолжал бы жить с ними, если бы внезапно не умерла его бабушка. Это был неприятный удар, ненадолго выбивший из колеи, и спустя время его семья продала ее загородний дом, чтобы купить новую однокомнатную квартиру. Ту, в которой сейчас жил Хенджин.

Он доел чужую порцию и с негромким стуком поставил вилку на тарелку, расслабленно усаживаясь на стульчике.

- Больше сегодня на еду даже не посмотрю.

- Аналогично, - Енбок принял ту же позу и скрестил ноги, - мы там не опаздываем?

- Нет, - Хван скосил глаза на ручные часы, - у нас еще есть пятнадцать минут.

Они около минуты просидели на месте, периодически посматривая друг на друга. В один момент Ли отвлекся на телефон и фыркнул, что-то читая.

- Что случилось?

- Чанбин-хен пишет в беседе. Очень сильно упорствует в том, чтобы провести вечеринку из-за моего дня рождения завтра. Заполонил чат сообщениями. Думаю, его очень расстроило, что Джисон отмахнулся и решил провести свой сегодняшний праздник с Минхо-хеном.

- И что ты думаешь? - брюнет подался вперед.

- Неа, не хочу, - австралиец засунул телефон в карман худи, - подумаешь, двадцать два года исполняется. Такая фигня на самом то деле. Ничего не значащее число.

- Не повторяй мои слова, - проворчал Хенджин, - ты же так не считаешь. Ладно я, любящий уединение отшельник, могу не хотеть вечеринок, но ты? Ты же всегда был любителем потусить. Взять хотя бы прошлый год.

- Вот только в прошлый раз ты не пришел на вечеринку, хотя обещал явиться, - тут же припомнил Феликс без всякой агрессии, - на этот раз как бы ты поступил?

- Наверное, я бы просто не пришел, при этом не давая обещаний? - Хван пожал плечами, смущенно пряча лицо за порядком отросшими пушистыми волосами, которые уже достигали до уровня плеч, - сам знаешь, не люблю такие мероприятия.

- Вот тебе и ответ, - спустя минуту сказал Енбок, медленно вставая со стула и хватаясь за спину, - ох, что-то мне плохо. Сейчас бы пробежаться немножко, да только профессор Ким, если я опоздаю, будет ругаться.

Он сложил всю свою грязную посуду, включая посуду брюнета, на поднос, чтобы отнести ее на специальную стойку, в то время как сам Хенджин продолжил сидеть, смотря куда-то в пустоту.

- Ну, что, пойдем?

- Да, сейчас, - он провел рукой по волосам, - тяжело в желудке что-то.

- Правда?

- Конечно. Это же я здесь поел за двоих, - парень похлопал по животу и встал, задвигая за собой стул, - можем пойти.

- Если хочешь, могу понести твой рюкзак?

- Да ладно тебе!

***</p>

- Черт, как сдать этот сраный зачет? - этим вопросом Сынмин начинал уже не первый их обеденный перерыв перед очередной парой, уткнувшись лицом в тетрадь и истошно замычав.

Хенджину оставалось лишь фыркнуть, продолжая вчитываться в конспекты. Он с самого начала приучил себя к изучению материала во время пар, никогда не откладывал ничего до дома и постоянно заставлял свои мозги работать, буквально сразу же во время перемен и свободных минут в университете делая все заданное преподавателями, а потом занимаясь самообразованием.

- Хенджин, научи меня своей силе воли, а, - пробурчал Сынмин, ковыряясь в своем рагу, - ты еще в школе был с такой же железной дисциплиной. Чонин, не спи! - Ким тыкнул своего друга в плечо, потому что тот навалился на него и начал сопеть из-за бессонной ночи за учебниками.

- Ребята, просто делайте все сразу, запоминайте и учите прямо на паре. Вы же на практических занятиях и так разбираете весь материал, - Хван пожал плечами и начал убирать тетради в сумку.

- Сынмин, он дружит с коренным носителем английского языка, конечно, ему попроще, - Чонин зевнул и стал аккуратно подтягиваться.

- Но Феликс не говорит по-японски, - поспешил возразить Хенджин, указывая пальцем на Чонина, - у меня два языка на профиле, хочу напомнить.

- Конечно, - тихо пробурчал Сынмин, однако его услышали, - он же даже не фанат японского языка.

- Ну, он любит смотреть аниме, - попытался привести аргумент брюнет.

- Он смотрит его, если ты смотришь, - добавил вслед за другом Чонин, но тут же замахал руками, - ладно, забей. Для тебя это все слишком сложно.

- М? - Хенджин не понял и хотел переспросить, в то время как почувствовал мягкое прикосновение к своему плечу и услышал низкий плавный голос:

- Не скучал по мне?

Хван поспешно запрокинул голову, невольно тряхнув темным хвостиком волос и свисающими по бокам прядями, чтобы встретиться с лучистым взглядом и невероятно теплой улыбкой, обращенными лишь ему одному, Хенджину. Губы тут же невольно поджались от увиденной милоты, после чего парень в качестве ответа кивнул, неловко опустив глаза.

- Мы не виделись всего две пары, хочу тебе напомнить.

- Ну, и что? Прости, что оставил тебя одного на это время, - Феликс тут же присел рядом, повесив рюкзак на спинку стула и прижавшись ближе к другу, который мысленно отсчитал до десяти и пробормотал:

- Да, ничего, все нормально.

- Сынмин, Чонин, и вам приветики!

Упомянутые Сынмин и Чонин, их бывшие одноклассники, близкие друзья и одновременно студенты с юридического факультета, почему-то прикрыли лица и покачали головами, но Хван не обратил на это должного внимания.

- Не ты ли говорил утром, что еду видеть не можешь? - прыснул под его боком Енбок, тыкая пальцем в занятую ладонь Хенджина и продолжая крепко обхватывать чужую талию правой рукой.

- Это просто шоколадка, что такое? А-а-а-а, ты тоже хочешь? - он полез в рюкзак и вытащил точно такую же, - могу поделиться.

- Как же я тебя люблю. От нее ни за что не откажусь!

Когда австралиец стал с удовольствием хрумкать сладкое, Хван не смог не улыбнуться.

- Так ты точно не хочешь тусовку в свою честь? - вдруг спросил Чонин, склонив голову, - Чан-хен уже начал ныть мне в личных сообщениях, что Чанбин-хен ноет ему в личных сообщениях, что ни ты, ни Джисон не хотите закатить гулянку, а хену хочется.

- Нет желания что-то, - пробормотал Ли, - чтобы что-то устроить не нужен особый повод. Но мне в любом случае просто не хочется. Я сам Чанбин-хену напишу потом.

- Обязательно напиши! - воскликнул Чонин, показывая на него пальцем, - потому что именно я почему-то отдуваюсь. Нет бы им жаловаться на это тебе, но мне то зачем?!

- Просто Чан-хен тебя очень любит, - с умным видом пояснил Сынмин, на что Ян показал средний палец, - эй, что так грубо.

- Здоровая любовь не должна обременять того, кого любят, а не вот это все. Но ты, Феликс, напиши ему! Им обоим!

Хенджин глупо смотрел на всех троих, наслаждаясь ощущением руки на своей талии, и насмешливо кривил лицо.

- А ты что смеешься, эй? - Феликс мягко тыкнул его в нос.

- Да ничего, - брюнет положил голову на его плечо и прижался крепче, - все хорошо... Все хорошо...

***</p>

Хенджин никогда и никому не пожелал бы такого счастья: быть безнадежно влюбленным в своего лучшего и самого близкого друга. И даже не по той причине, что вы являетесь представителями одного пола, мальчиками, а ты боишься получить от своей любви по морде за свою симпатию, никак нет. Просто Хван был по своей натуре довольно спокойным и тихим, даже замкнутым человеком, который никогда в жизни не признался бы крашу в робких и искренних чувствах, в то время как сам краш был солнечным мальчиком-зайчиком, очень тактильным и общительным парнем, который в любой незнакомой компании найдёт себе как минимум одного нового друга.

Не подумайте неправильно, Хенджин не шугался других людей и не был одиночкой, у него были очень хорошие друзья, с которыми он легко мог пожамкаться, что, конечно, чаще всего происходило не с его стороны, однако он легко отвечал на чужие объятия, взять того же Чанбина, который любил набрасываться на Хвана с распростертыми руками и душить того своей порой неуместной любовью.

И дело было не в неуверенности или в страхе быть отвергнутым, что все-таки имело какое-то место быть. Хенджину не просто не хотелось услышать четкое «Нет» на свое признание в любви или разгневанное «Боже, как ты посмел испортить нашу дружбу своими чувствами!» потому что… всего это не произошло бы. Никогда. И именно это останавливало Хвана в первую очередь.

Его останавливало то, что невероятно добрый и теплый Феликс просто не смог бы в любом случае отказать ему, попытался бы ответить на чувства, и, когда ничего бы не вышло, напряжение между ними убило бы их, казалось, крепкую, как скала, дружбу; что он станет причиной разрушения их идеальных гармоничных отношений, потому что, видите ли, одному парню захотелось пересечь черту и стать кем-то большим, чем просто лучшим другом.

Менее всего на свете Хенджин хотел получить жалость в качестве ответа, потому что он знал, что добрейшей души Енбок не хотел бы сделать ему больно. И принуждать его к такому Хван хотел еще меньше. Он мечтал о взаимности, лелеял эту самую мечту в глубине своей души, печалился, отводя взгляд от флиртующего с кем-то Феликса, и понимал, что похожей ситуации не пожелает никому.

Потерять эту дружбу брюнет боялся сильнее всего.

Хенджин был не особо социальной личностью и не стремился окружить себя обществом, несмотря на то, что многие люди периодически пытались с ним познакомиться; он был достаточно вежлив для того, чтобы тактично построить границу между собой и не интересующим его человеком, каких, к сожалению, в его жизни было достаточно.

Минхо-хен по этой причине часто говорил ему, когда Хван был еще на первом курсе, что тот точно умрет нецелованным девственником, так активно отвергая заинтересованных в нем людей, однако другой был достаточно мудр, чтобы не реагировать на подобные подколки. Минхо было легко говорить о подобном, будучи везучим человеком, которому всего лишь повезло найти подходящего себе человека после первого случайного перепиха.

Хен любил говорить, что это была судьба, пути Господни, веление Вселенной, что бухие Ли Минхо и Хан Джисон неожиданно познакомились на рандомной вечеринке, сразу же через несколько часов уехали к последнему, перепихнулись и, хорошенько отоспавшись и пережив дряное похмелье, крепко прилипли друг к другу, чтобы больше никогда не расставаться. Они даже делили друг на друга один мозг с единственной работающей в нем извилиной, при этом оказавшись студентами одного и того же университета, не пересекаясь лишь из-за учебы в разных учебных корпусах и при этом умудряясь иметь парочку общих друзей, которые по воле случая периодически упоминали их имена, так что Джисон и Минхо, заново познакомившись после принятия таблетки от похмелья, уже знали, как их зовут.

Что ж, считал Хенджин, Минхо действительно повезло сойтись в том клубе именно с Джисоном, но их отношения сложились определенно не из-за великой мудрости Ли, о которой тот периодически ему говорил, когда Хван, немного пообщавшись с очередной симпатичной девочкой, обрывал с ней общение и на протяжении следующих как минимум тридцати дней замечал на себе гневно-печальные взгляды, спиной чувствуя такое напрягающее внимание к своей персоне.

Также брюнет действительно не всегда понимал, почему Джисон столь глупо хмыкал и смотрел на него, как на идиота, когда он критически разглядывал свое отражение в зеркале и описывал себя словами «вроде бы симпатичный», потому что сам Хенджин, имевший множество бессмысленных комплексов в школьные годы, подсознательно не мог избавиться от них и сейчас. Его вполне устраивало собственное лицо, он следил за кожей, не ел сладкое, мучное и не питался чаще, чем два раза в день, пользовался косметикой и подкрашивал свои глаза, не думая об общественном мнении, и даже начал отращивать волосы, стабильно храня длину на уровне плеч.

Хвана все равно смущало, как часто бы Феликс не делал ему комплименты. А делал их он постоянно. Енбок настолько сильно влез в его зону комфорта, что, однажды, когда тот пришел к нему в гости с косметикой в рюкзаке и кинул многозначительный взгляд, Хенджин не смог сопротивляться ему и его рукам, зачесавшимся желанием его покрасить. Он не сказал ему ни слова и просто позволил делать с собой все, что заблагорассудится. На самом деле, это было действительно весело, так что Хван часто посмеивался, когда делавший замечания и просивший его не дергаться Ли пытался нарисовать ему стрелочки.

- Ты же сам часто красишься. Как ты не можешь меня нормально накрасить?

- Твоя невероятная красота ослепляет меня, так что ты сам виноват, - был обычный ответ на подобный вопрос, и порой это вводило брюнета в тупик.

Получать комплименты от того, к которому ты не равнодушен, было крайне приятно, но не тогда, когда ты этому человеку приходишься лучшим другом, и он просто хвалит тебя, потому что ценит и любит, ведь Хенджин тоже считал своих друзей красивыми и говорил им это, и это было нормально.

”Конечно. Я же твой лучший друг”.

Парень очень часто слышал эту фразу и не всегда понимал, что чувствовал по ее поводу. Феликс использовал ее, когда помогал другу и заботился о нем, а последний отпирался, пытаясь сделать все сам.

”Спасибо, Феликс. Я знаю, что я твой лучший друг”.

Хван никогда не называл таким образом самого Енбока. Лишь себя его лучшим другом, потому что, чего греха таить, все естество брюнета сопротивлялось словам ”Ты мой лучший друг”, ведь его чувства были отнюдь не дружескими.

Они познакомились в последнем классе старшей школы, когда не особо хорошо говоривший по-корейски парень перешел в его класс. Он выглядел грозным и серьезным с кучей украшений, из-за чего Хенджин тут же почувствовал отторжение, боясь налаживать контакт с новеньким, который, переводя взгляд на новых одноклассников, едва заметно щурился. Ли тогда стоял посреди кабинета напротив доски и кратко рассказывал о себе на вопросы классного руководителя, которая была святой женщиной.

Первое впечатление об австралийце было... никаким. Точнее сказать, у него не выползло и мысли, что они подружатся, потому что тот походил на крутого парня, который будет водиться лишь с себе подобными. У Феликса был дорогой вид и множество побрякушек на фоне достаточно милого детского лица и очень низкого, глубокого голоса, который выделял того еще сильнее. Рядом с брюнетом тогда была единственная свободная парта, куда иностранец и присел, с интересом оглядываясь по сторонам, и Хван не стал исключением. Почувствовав внимание к собственной персоне, он неловко повернул к нему свою голову, и тот, рассмотрев его несколько секунд, ярко улыбнулся, буквально давя на Хенджина своей солнечной энергией.

И последний не смог это проигнорировать.

У общительного новичка точно были вопросы, и решил он обратиться с этим именно к Хвану, не посмевшему отказать милашке. В то время у Енбока еще был достаточно сильно выраженный акцент, от которого тот смущался, но брюнет поддерживал его и пытался помочь войти в учебную колею.

Ли оказался очень умным парнем. Самые легкие, идеальные оценки он ловил, естественно, в английском и математике, внезапно взявшись помогать с этим предметом Хенджину, за что он был очень благодарен. Последний искренне удивлялся тому, как другой к нему прилип, но не стал отвечать на искренние порывы равнодушием. Хван был действительно рад подружиться с новеньким, даже не осознавая, насколько они сблизятся в дальнейшем будущем.

Ему не понадобилось слишком много времени, чтобы по уши влюбиться. Это произошло слишком плавно и неосознанно, потому что он даже не думал о природе своих чувств, ведь, стоило Феликсу появиться на горизонте, парень начинал купаться в своем обожании. Этот австралиец очень быстро стал синонимом для слов ”комфорт” и ”тепло”, потому Хенджин, не особенно хорошо ладивший с людьми и предпочитавший уединение, в его присутствии ослаблял свою защитную браваду.

Енбок был очаровательным и милым, и это сыграло не последнюю роль в чувствах брюнета, который не занимался рефлексией, пытаясь разобраться в своих чувствах.

Он понял, что любит, через несколько месяцев после начала их дружбы.

Хван искренне поражался тому, что солнцеликий Ли предложил свою дружбу и уделял много внимания еще в старшей школе именно ему, не считая Сынмина и Чонина. Даже если австралиец был новеньким, который оказался в незнакомой среде, в их классе было много куда более коммуникабельных ребят, готовых предложить помощь приятному и крутому иностранцу. Это безумно льстило Хенджину, который в первые дни не мог вести себя достаточно общительно и смущенно молчал под чужим пытливым взглядом.

Он чувствовал себя откровенным мазохистом, помешанным на страданиях. Будь он умнее, парень, возможно, просто поставил бы точку в их дружеских отношениях, потому что сдерживать свои порывы столько лет было невероятно сложно. Но Хван никак не решался, потому что Феликс определенно потребовал бы объяснений, - он был крайне настойчив и упорен, когда необходимо, - и он бы легко сдался и поведал о том, что сильно любит его, что могло испортить совершенно все. Видеть взгляд, полный сожаления и неловкости, брюнету хотелось меньше всего на свете, как и терять Енбока, отношения с которым для него значили очень многое. Он был невероятно зависим от чужих объятий и прилипаний, что щедро исходили от Ли, и не желал терять всю любовь, что получал.

Ситуация была достаточно сложной. Хенджин периодически представлял себе, что это был жизненный тренажер, взращивавший его нервы до состояния неломаемости.

Они вместе попали в один университет, что стало еще одним значительным поводом для радости. Ли без всяких слов пошел туда же, что, возможно, являлось главной причиной радости Хвана, тщательно старавшегося учиться на ”Отлично”. Сначала тот долго думал о выборе университета и факультета, даже не делясь своими размышлениями с другом, так что Хенджин действительно удивился, когда австралиец внезапно сказал ему:

”Я поступаю в то же место, куда и ты. Я все равно уже имею потенциальную работу в родительской компании, так что мне совсем не помешает экономическое образование, а такой факультет как раз есть в твоем университете. Мне даже думать не пришлось о том, куда идти после школы. Конечно же, за тобой”.

Тактильность друга в некоторые моменты была для Хвана одной из лучших и в то же время худших черт, которые когда-либо могли существовать. Обниматься с ним было невероятно приятно и тепло, от него всегда замечательно пахло, хотя это сам Феликс чаще всего любил прижиматься носом к волосам или одежде Хенджина со словами «Как мне нравится твой запах», что заставляло неугомонных бабочек вызывать щекочущее чувство внизу живота. Брюнету нравилось это ощущение и ежедневная порция объятий с постоянной добавкой, которую даже не нужно было просить, и он даже мог вполне назвать себя мазохистом, раз терпел подобное на протяжении трех с половиной лет.

Хван искренне не понимал, чем он заинтересовал такого солнечного и симпатичного Енбока, который походил на магнит для таких же милых солнышек. Ведь сам парень был тихим и скучным, хоть Сынмин, Чонин и остальные и пытались это оспорить, не любил огромные компании людей, в отличие от того же Ли, который в них чувствовал себя, как рыба в воде, и терпеть не мог, когда на него пялились. Возможно, именно благодаря австралийцу он смог переступить себя и стать более открытым. Он научился не обращать внимание на других и ценить в первую очередь свое мнение, стал более свободен в ношении тех вещей, которые нравятся ему. Феликс медленно, но верно смог вытащить его из скорлупы до такой степени, что Хенджин больше не сжимался в комок.

Теперь он держал свои плечи прямыми и более не сводил с друга глаз, всегда следуя за ним взглядом.

***</p>

На следующие сутки наступил день рождения Феликса, из-за которого в общем чате творился настоящий переполох, устроенный друзьями. Оригинальные поздравления вызвали у Хенджина, находящегося в благодушном настроении, смех, а некоторые болезненную усмешку. Комментарий Джисона ”Желаю тебе наконец-то остепениться и счастливо осесть, чтобы я смог забыть имена всех твоих бывших, потому что я уже начинаю при общении путать их” подарил парню болезненный кринж и парочку неприятных флешбеков. Так как Хан тоже не стал проводить никаких вечеринок по случаю своего праздника, как и Енбок, Чанбин, лишенный столь грандиозного повода потусить, на них немного обиделся, успокоившись лишь ближе к вечеру.