Глава 3 (1/2)
Туман, нагнанный морем, окутал вечер, принес с собой морскую прохладу, поглотил город. Пустующие многоэтажки, словно выныривали из тумана, чтобы вершинами воткнуться в густые облака.
Логово семьдесят второго этажа - это место даже можно было бы назвать домом, в какой-нибудь другой реальности. В реальности, в которой бы не существовало внешнего мира. С каждым днем Арн чувствовал, что быстро набирает прежнюю силу и сам не заметил, как в нем зародилось желание остановить стремительное время.
Остановить, чтобы запечатлеть простые моменты необъяснимой близости и притяжения к этой человеческой особи, спасшей ему жизнь. Существу, которое продолжало о нем заботиться и лечить раны, ничего не требуя взамен. В какой-то момент к Арну пришло осознание, что его мир разделился на «до» и «после», теперь существовал Арн прошлый и настоящий. Арн прошлый, готовый отдать собственную жизнь без тени сомнений и активировать код самоликвидации не одобрил бы подобное поведение и уже, чувствуя себя достаточно окрепшим, поспешил бы оставить человеческую особь. Арн настоящий понимал, что намерено тянет время. Но что-то решать надо в любом случае.
Арн, стоя у края, смотрел на туман, сожравший город внизу без остатка, слушал вечерний ветер и размышлял, постукивая когтями по стальным балкам этажных перекрытий. Талори сидела в широком, просторном кресле, поджав под себя ноги. Сегодня она была не разговорчива, не улыбалась, словно какое-то внутренне чутье говорило ей о предстоящих переменах.
Рано или поздно разговор должен был состояться.
Охотник перестал постукивать когтем по балке.
- Расскажи, как все началось.
Талори ответила не сразу, она глубоко вздохнула, кажется, еще сильнее вжалась в черное кресло.
- Началось… - она неторопливо произнесла слово, пробуя его на вкус, словно бы одновременно ждала подобного вопроса, в стремлении поделиться хоть с кем-нибудь, и боялась, не желая лишний раз погружаться в болезненные воспоминания.
- Первое сообщение о нападении пришельцев прозвучало с экранов телевизоров примерно три года назад. Сначала были слухи. Очередные байки про инопланетных захватчиков. В далекой-предалекой деревне неизвестное существо убило местного жителя.
Всерьез информацию не воспринимали.
Мы продолжали жить, как раньше. Я гладила вечером пиджак, чтобы утром надеть его с белой блузкой на работу в офис. Бежевый – по понедельникам, черный для вторника, а в пятницу позволяла явиться в насыщенном бордовом. По дороге на углу Мейрон стрит каждое утро покупала стаканчик кофе «дэкаф» на кокосовом молоке. Субботу проводила с друзьями в клубах. А в воскресенье, садилась в свой зеленый «мини-купер» и уезжала за город к маме.
Новости о пришельцах стали все чаще появляться по телевизору. Этот бред стали обсуждать даже у нас на работе. Оказалось, человеческий мир может разрушится быстро. Постепенно нарастала общая тревога. Слухи уже не были просто слухами, а байки ожили.
Кто-то говорил о жертвах знакомых-знакомых. Но все по-прежнему казалось далеким. Продолжался утренний кофе «дэкаф», поход на работу, сплетни, нарастающая тревога. Субботний клуб. Воскресная поездка. Бесконечные разговоры о чужих.
В один день ввели военное положение, объявили комендантский час. Но даже тогда казалось, что все ужасы происходят где-то далеко, там, где тебя это не может коснуться. Удивительно даже, насколько глубоко человек может верить в ощущение безопасности и какой-то своей неприкосновенности… Чужие стали появляться везде. В разных частях планеты. В городе регулярно колесили военные патрули. Утренний кофе. Темно-синий пиджак в четверг. Работа. Только не было больше субботних клубов. Поездка к маме.
Талори делала паузы, подбирала слова, прокручивала в голове прошлое:
- Однажды все рухнуло. В один день. Оказывается, мы жили в каком-то своем огражденном мире, совершенно не понимая, что творилось за пределами города и насколько реальной была угроза. Тогда я их впервые увидела. Меня успели эвакуировать военные. Мою маму не успели.
Талори взяла со стола пачку сигарет, достала одну, подкурила. Замерцал красно-желтый сигаретный уголек. Она глубоко втягивала дым, стараясь насытить им каждую клетку легкого.
Рассказ Талори заставлял Арна задуматься. Очаг чужих всегда был один. Здесь же возможно было несколько одновременных очагов. У Арна были свои мысли на этот счет.
- Кто-то решил, что монстров смогут уничтожить монстры, - она сделала еще одну глубокую затяжку, стряхнула собравшийся пепел в стеклянную пепельницу на столе, прокрутила сигарету в пальцах, чтобы каждая сгоревшая пепелинка осталась в пределах стеклянных стен. - Потом сделали нас.
Арн первый раз повернулся к ней, переспросил:
- Сделали нас?
Талори медленно утвердительно кивнула:
- Таких. Как я, - она тоже посмотрела на Арна. Прямо, с каким-то внутренним вызовом и болью, которую, кажется, впервые, не удалось скрыть.
- Стали набирать добровольцев для проведения экспериментов, с целью создания первоклассного солдата для уничтожения чужих. Все преподносили сказочно. Нам предлагали чудесную конфетку в красивейшей обертке. И люди ее хавали. Хавали, без оглядки.
Талори зло усмехнулась, резко затушила докуренную сигарету, бычок едва не вылетел из пепельницы.
- И я ее схавала. Ведь по уверениям профессиональных маркет-блядей даже такие слабые и беззащитные девушки, как я - могли принести пользу. Да еще какую! Спасти человечество! Отомстить за любимых… Я могла отомстить за смерть матушки… Она умирала в мучениях, тогда ее, уже зараженную, доставили в резервацию и поместили в изолятор. Эта тварь, рождаясь, разорвала ей живот, а она, умирая, кричала «Доченька, помоги мне! Мне больно!».
Кажется, только сейчас Талори осознала, что у нее не осталось ни одной фотографии матери. Она еще хорошо помнила лицо самого родного человека, такие же черные кудри, как у нее… такой же чуть крупноватый нос с небольшой горбинкой… Но время имеет свойство стирать из памяти лица. И от этой мысли стало жутко. Жутко от того, что когда-нибудь она могла забыть лицо матери. Точно также, как стерлись лица Аньи, Орина, других.
Сначала было даже забавно. Словно ты попал в дружный студенческий лагерь, объединенный единой идеей и стремлением. Добровольцы были размещены в здании, напоминающем военную казарму, где в комнате одновременно жили около сорока человек. Они ходили на улицу, гуляли во внутреннем дворе исследовательского центра. Горячо обсуждали, как они будут уничтожать чужих, очищать планету, мстить за любимых. Никого не смущала колючая проволока на вершине бетонного забора. Все знали, что за забором – чужие, и все делалось для их собственной безопасности.
Ученые в белых халатах проводили исследования, брали анализы, делали психологические тесты. С каждым днем препаратов становилось больше. И эффекты от них были самые разные.
Талори хорошо помнила, как однажды после одной инъекции ей стало плохо. Голова была словно в тумане, ее рвало весь день. Когда все, что могло быть в желудке закончилось, горло ужасно стала жечь нескончаемая желчь.
- Держись… - рядом с ней сидела Анья, помогала менять заполнившийся вонючий таз. Они познакомились здесь, в центре. – Ты ведь еврейка?
- Да… по бабушке… корнями… - Талори отчаянно старалась сдерживать рвотные позывы.
- Вот, значит, вы тоже верите в Бога! Он нас не оставит.
- Разве… он нас еще не оставил…
Талори никогда не забудет первого увиденного монстра. Первый черновой вариант генетической каши и топорной работы.
Их беседу прервала открывшаяся в казарму дверь. Талори плохо соображала и не до конца понимала, что происходило вокруг. В казарму, волоча правую ногу, вошел один из них, кажется, его звали Орин. Он подошел к кровати, где лежала в холодном поту Талори, и сидела Анья, убирая прилипшие и перепачкавшиеся черные волосы.
- Убейте меня… - как-то неестественно проговорил Орин. Талори даже не сразу поняла смысл сказанных слов.
Заботливая Анья поднялась с кровати и встала рядом с ним.
- Приляг, - она положила ему руку на плечо. - Талори тоже сегодня очень плохо.
Но в следующий миг Анья как-то резко убрала положенную на плечо руку, шаганула назад. Только сейчас Талори увидела, что это был уже не совсем Орин… перед глазами все еще плыло… его лицо покрывали страшные чешуйчатые наросты, бугры торчали из кожи, кожа кровоточила.
- Убейте меня… - он обнял Анью, крепко, прижал к себе. - Пожалуйста… - его тело вздрагивало от громких всхлипов. - Умоляю вас…
Все разговоры в казарме стихли. Все смотрели на Орина. Анья боялась пошевелиться, но пересилила себя и обняла его в ответ.
- Все будет хорошо…
- Хоть кто-нибудь! – отчаянно молил он. Орину сейчас было ужасно больно. Первые метаморфмозы в его теле уже начали необратимые процессы в его сознании, затягивая в пучину безумия, смешанного с первобытными инстинктами.
Талори даже не успела понять, когда Орин впился еще человеческими зубами в горло Аньи. В следующее мгновенье Анья заорала так громко, так отчаянно, срывая голос. Она изо всех сил пыталась оттолкнуть от себя Орина. Орин вырвал зубами кусок ее глотки, крик стих. Кровь хлынула из разорванной артерии.
- Убейте меня… - рыдал Орин, сползая на пол, продолжая обнимать тело подруги, задыхающейся и бьющейся в судорогах. – Прости…
На мгновение повисла тишина. Потом заорали все. В следующее мгновение вбежала охрана, раздался выстрел. Один, прицельный. Желание Орина исполнилось.
Талори трясло крупной дрожью, собрав все силы, она подошла к охраннику.
- Я хочу домой. Не хочу больше принимать участие в ваших экспериментах.
- Вы подписали документы, согласно которым не можете отказаться от своих обязательств в ходе эксперимента.
- Пожалуйста…
Но никто не собирался слушать ее или кого бы то не было из группы. Дверь неумолимо закрылась.
- С тех пор наш «студенческий лагерь» превратился в центр генетических экспериментов. Подопытных кроликов всегда сопровождала охрана из вооруженных военных. С каждым днем экспериментов становилось больше.
Талори сама не заметила, как курила подряд пятую сигарету, руки ее тряслись.
- Нас оперировали, вкалывали всевозможные неизведанные препараты. В результате удалось создать крылатых монстров, способных летать и выпускать когти, сродни когтям чужих, удалось сохранить человеческое сознание, - вновь раздался злой-нервный смешок. – Только это не особо спасло ситуацию. Из нашей группы в тридцать семь человек только пятерых смогли стабилизировать.
Она вновь сделала паузу, долгую. Глубоко вдохнула и на мгновение прикрыла глаза. А потом, уже совершенно спокойно посмотрела на Арна.
- Знаешь, сейчас я не жалею о своем выборе, - Талори перевела взгляд на свою ладонь. Указательный палец чуть удлинился, кость утолстилась, готовая принять форму когтя, натянутая кожа лопнула. Талори безразлично сняла облезший лоскут, выбросила наружу. Палец вновь укоротился, принял свою форму и на нем быстро появились новые клетки кожи, словно ничего не произошло. Новые клетки точно повторяли память старых, возвращая на место маленький шрам возле ногтя. - Так или иначе, я выжила. Не будь у меня метаморфоз, я давно проиграла бы. Мы можем меняться. Но чем дальше ты заходишь, тем сложнее сохранить рассудок и вернуться обратно. Это как растущая волна, цунами, чем она больше, тем выше риск, что тебя унесет в море и ты не сможешь выбраться. Я стараюсь не заходить дальше когтей и крыльев, для меня это самый приемлемый вариант, - она чуть улыбнулась, думая о чем-то своем. - Знаешь, чтобы тебя сюда затащить потребовалось больше.
Арн внимательно слушал ее рассказ, анализировал.
- Сколько таких, как ты?
- Не знаю, - она чуть пожала плечами. - Сотни, может, тысячи. Эксперименты велись в разных уголках мира. Кто знает, что могли еще создать.
- Это они летали той ночью?
- Да. Они опасны. Я давно не видела монстров, сохранивших рассудок.
Талори вновь перевела взгляд на Арна, она устала:
- Почему ты здесь?
«Можно не отвечать на вопрос?» - но Арн себя пересилил. Она, как никто другой, имела право знать правду. Он хотел быть с ней честен до самого конца.
- Ваша планета наши охотничьи угодья. Мы хотели очистить ее от этой заразы, но опоздали.
Талори тоже анализировала каждый кусочек информации, который Арн позволял ей узнать. И она очень боялась задавать следующий вопрос, но все же произнесла:
- На кого вы здесь охотитесь?
- На людей, - не медля, не колеблясь ответил он.
При этом взгляд Арна никак не изменился. На Талори по-прежнему смотрели удивительно чуткие карие глаза.
«Значит, ты не такой уж и герой, правда?..», но вслух произнесла немного другое:
- Почему вы не пришли раньше?
- О чужих на планете мы узнали десять дней назад, - чем больше Арн разговаривал с ней, тем проще ему давался язык людей. Он всегда умел быстро учиться.
- Десять дней… - повторила Талори.
Арн сам очень хотел бы знать, почему анализаторы не сработали вовремя.
До Северной станции анализа планеты Арн, при поддержке Ноора и Тумана добрались спустя четыре часа с момента высадки на Землю. Станция была хорошо спрятана под землей. Посторонний не смог бы даже узнать, где она находится, не имея точных координат. В пути им пришлось столкнуться с чужими. Схватки были ожидаемы. Даже тогда Арн не отступил от цели. И достигнуть ее удалось.
Северная станция оказалась полностью уничтожена. Арн разумно предполагал, что на Западной дела обстояли также.
- Что здесь произошло? – Туман задал резонный вопрос, на который у командира ответа не было.