Часть 3. Неожиданные новости (1/2)
Новое утро в школе чародейства и волшебства вновь начиналось удивительно тихо. И эта тишина, словно поглотившая всё вокруг, вселяла во всех чувство неприятного ожидания чего-то жуткого, опасного. В очередной раз, собравшись за завтраком в большом зале, практически все студенты молчали, что с момента назначения Долорес Амбридж на пост директора Хогвартса, стало нормой. Не было больше шумных пиршеств и веселого смеха, лишь бесконечные запреты и правила, постепенно превращающие ставшую для некоторых уже такой родной, школу, в некое подобие тюрьмы.
Неожиданно, донеслись крики сов, оповещающие о том, что кому-то принесли почту. Вскоре и к Изабель грациозно спустилась черно-белая полярная сова, держащая в клюве конверт с восковой печатью фамильного герба Дюран.
Белла забрала у птицы письмо. Родители уже соскучились по ней? Хоть у них и были тёплые отношения, но они списывались редко, в лучшем случае, раз в месяц-два. Мать уже писала девушке пару недель назад и было несколько странно, что так скоро написала вновь. Гриффиндорка решила, что прочитает его позже, когда будет в башне своего факультета.
Уже вечером, когда, наконец, Белла осталась одна, а другие девочки, ее соседки по комнате, сплетничали в гостиной, девушка достала послание от родителей.
Неспешно распечатав конверт и достав письмо,
гриффиндорка принялась читать. С каждым словом, каждой буквой, Изабель все больше охватывал ужас. Обычно, письма писала мать, но это было от отца. И то, что в нем говорилось, пугало. Этой ночью уснуть девушка уже не смогла.
Весь следующий день у Беллы не выходили из головы мысли о содержимом письма. Она была рассеянной, не слушала преподавателей, находясь где-то в своём мире. Гриффиндорка не знала, что ей делать, с кем поговорить. Друзей не было, никто не мог помочь ей и поддержать. Сейчас она чувствовала себя безумно одинокой. Наверное, единственный, кого она знала хотя бы чуть-чуть, был Малфой. Но ему явно не будет дела до нее и ее проблем.
На ужине Драко постоянно ловил на себе взгляды Изабель. Чего эта девчонка пялится на него? Влюбилась что ли, как и все остальные, подобные ей? Это было отчасти странно, но слизеринского принца забавила одна только мысль, что ученица с гриффиндора запала на него. После вечерней трапезы все студенты, спешно покинув большой зал, направлялись в свои спальни. Министерская «рука правосудия», Долорес Амбридж, утвердила очередной указ, по которому никому, кроме приближенной к ней инспекционной дружины, гулять по замку не разрешалось. После ужина — сразу отбой.
Не спеша, с привычной усмешкой на губах, Драко Малфой направлялся в сторону подземелий. Он не торопился, ведь видел, как новенькая следила за ним взглядом, когда он выходил. Ему было интересно и забавно. Что она будет делать? Признаваться в любви со слезами на глазах? О, на эту картину он бы посмотрел. Слизеринский принц находил особенное удовольствие в том, чтобы наблюдать за глупыми наивными девчонками, что влюблялись в него и унижались, признаваясь в «искренних чувствах». Глупые дурнушки. Они не знали его. Не знали его настоящую сущность. Просто влюблялись в красивую оболочку и знатный род. Никто из них на самом деле не вытерпел бы его и несколько дней. А сейчас, в него похоже вновь втрескалась очередная студенточка. Да не простая, а самая настоящая чистокровная наследница рода. Малфой находился в предвкушении. Каждый шаг был все медленнее, пока Драко не остался позади толпы студентов, что спешили по комнатам, во избежание неприятностей. Наконец, он остался один. Почти.
— Драко? — Малфой услышал, как его окликнула Белла. Парень ждал этого, губы расплылись в ухмылке. — Драко, постой! — девушка догнала его, вновь взявшись за рукав мантии. Малфой сбавил шаг и, обернувшись, с лёгким презрением, посмотрел на нее.
— Чего тебе Дюран? — он говорил холодно, казалось, что слегка брезгливо, но Изабель это не смутило.
Если что она и успела понять в Хогвартсе, так это то, что Драко Малфой всегда и со всеми одинаков. Даже со своими друзьями. Изабель быстро поняла, что на его гнусность можно не обращать внимание, а недавний случай с Флинтом доказал ей, что Малфой явно лучше чем хочет казаться.
— Мы можем поговорить, — слегка замялась девушка, — наедине? — на ее лице не было улыбки, скорее, какая то растерянность. — Пожалуйста, это важно. — Белла выжидающе смотрела на слизеринца. В ее взгляде читалась какая-то надежда.
— Я надеюсь, что это действительно важно, — он говорил с привычной надменностью и легкой грубостью, стараясь не показывать своего интереса. — Говори, Дюран, думаю, у меня есть пара минут на болтовню.
— Я хотела поговорить с тобой… — девушка засомневалась, ее голос звучал так нерешительно и тихо, — о Волан-де-Морте. Ты уверен, что это подходящее место, Драко?
Белла смотрела в его глаза, пытаясь понять, действительно ли она обратилась к тому человеку. Он хоть отнесется серьезно к ее проблеме, или в очередной раз просто нагрубит и уйдет, оставив ее одну? К сожалению, в целом замке, не было никого другого, кому она могла бы рассказать о том, что происходит. И самый большой парадокс в том, что именно тот, кому плевать на все и всех вокруг, был сейчас единственным, кто мог ей помочь.
Малфой смотрел на гриффиндорку, невольно подмечая каждую мелочь в ее действиях и словах. Она волновалась и это было очевидно. Тонкими пальцами девушка переминала в ладонях край мантии. Дыхание было глубоким, а голос совсем не такой уверенный, как тогда, в Хогвартс-экспрессе. Слизеринский принц понимал, что у Изабель что-то произошло, но не мог понять, почему она подошла к нему.
Когда Драко услышал имя Темного Лорда, его сердце предательски кольнуло. Ему меньше всего хотелось говорить и вспоминать про злополучного мага. Причем здесь он? И уж тем более, причем здесь эта девчонка? К сожалению, одним из множества недостатков Малфоя, была трусость. И сейчас он испугался, что кто-то узнает о том, что его семья связана с возвращением того, чье имя нельзя называть. Каким бы холодным он не хотел казаться в этот момент, Изабель отчётливо увидела в его глазах предательскую тень страха. Парень молчал несколько десятков, казавшихся бесконечными, секунд.
— Я жду тебя через час на астрономической башне, — голос Драко был тихим и отчужденно. — Не вздумай опоздать, — последняя фраза звучала едко. Взяв себя в руки, Малфой вновь надел маску надменности.
Девушка еле уловимо кивнула и чуть улыбнулась уголками губ. Это была маленькая, крошечная победа. Он согласился поговорить, вроде даже был серьезен. И не смотря на то, что Малфой еще ничем ей не помог, Белла была уже искренне благодарна ему.
— И еще, Драко, — она перестала сжимать мантию, и, кажется, немного расслабилась, — меня зовут Изабель. Мне кажется, ты забыл, потому что постоянно зовешь меня как-то иначе.
В словах Беллы не было язвительности или насмешки. Всем своим видом она излучала дружелюбие, никак не реагируя на колкости Драко. Не став дожидаться ответа, Изабель постаралась как можно быстрее покинуть темный коридор, оставив слизеринца одного.
Малфой, нахмурившись, смотрел ей вслед. В его голове крутилась лишь одна мысль: «Свалилась же эта девчонка на мою голову». Но, тем не менее, сейчас, Белла на удивление не раздражала парня. Скорее наоборот, где-то в глубине души Драко понимал, что должен был выслушать ее. Хотя бы потому, что сам он не мог никому рассказать о своих переживаниях, связанных с семьей и Темным Лордом. Блондин закрыл лицо руками, устало проведя ладонями вниз. Как же все это ему осточертело. Собравшись с мыслями, Драко пошел в подземелье своего факультета.
***</p> Спустя ровно час, секунда в секунду, Драко Малфой стоял на лестнице башни астрономии. На его удивление, девушка не опоздала, напротив, она, по всей видимости, пришла чуть раньше и ждала его.
Изабель стояла на островке, возле огромного «окна», наблюдая за видом, что открывался оттуда. Астрономическая башня являлась самой высокой в замке, но туда нельзя было подниматься во внеурочное время. Однако то, какая красота была с нее видна, особенно поздним вечером, стоила того, чтобы нарушить правила. Белла смотрела на такую безмятежную воду, лучи закатного солнца, отражающиеся на водной глади, величественные горы. Это все успокаивало сердце и душу, хотя бы на какой-то промежуток времени. Когда уже последние этим днем солнечные лучи озарили своим светом башню, девушка закрыла глаза и чуть улыбнулась. Забывшись, она не услышала чужих шагов, поэтому оставила появление парня без внимания.
— Что ты хотела? — Драко встал за спиной девушки, молча смотря вперёд. Когда Малфой заговорил, Белла вздрогнула от неожиданности и слегка сжала руками перила.
— Напугал, — буркнула она. Несколько минут девушка молчала, пытаясь собраться с мыслями, не зная, с чего начать этот непростой для нее разговор. Драко, на удивление, не торопил ее. — Вчера я получила письмо от родителей. То, что там говорилось, пугает меня… И ты единственный, кто возможно сможет это понять, — Изабель повернулась к слизеринцу и взглянула на его, сейчас спокойное и серьезное лицо, — ведь я знаю, что ты и твоя семья связаны с ним. Я не уверена, что правильно делаю, говоря это тебе. Но во всем этом чертовом замке, я, почему то не готова открыться кому-то еще. Может быть, я действительно дура, но это так.
Впервые в этой школе, Драко не хотелось грубить или язвить во время разговора. Он был готов, может и не поддержать, но хотя бы выслушать. Малфой знал, как не хватает в жизни человека, который бы слушал.
— Они примкнули к нему, — слизеринец не спрашивал, он был уверен, что это так. Изабель слегка кивнула, опустив взгляд.
— Им дали выбор, и они выбрали… Либо они встанут на его сторону, либо смерть. Для всех: весь наш род, друзья, люди, что когда-либо помогали нам и еще многие другие. Отец решил, что жизни многих важнее жизни двух людей. Мне страшно, Драко… — все это время голос Беллы становился тише, а в конце и вовсе стал шепотом. Она не смотрела на него, но, тем не менее, Малфой видел, как дрожали ее ресницы.
— Они ошиблись. Ещё тогда, когда приняли решение приехать в Англию, — Драко выдохнул, в глубине души ему стало жаль ее. — Но они правильно сделали, что согласились. Он действительно бы убил всех.
Почему-то сейчас, именно в этот момент, Белла чувствовала себя не такой одинокой, как все то время, что провела в Хогвартсе. Малфой, конечно совсем не был ей другом, но все же, второй раз был рядом, когда она в этом нуждалась.
Гриффиндорка принялась вытирать щеки, по которым так навязчиво то и дело текли слезы. Какой бы сдержанной ее не учили быть в Шармбатоне, Изабель все еще оставалась живым человеком, с чувствами и эмоциями, которые хотелось выплеснуть. И держать их внутри сейчас, когда родители были в опасности, больше не представлялось возможным.
— Отец сказал, что поставил условие, не вмешивать в это меня. Но я боюсь, что Волан-де-Морту плевать на чьи-то условия. И я не хочу, чтобы родители сами это расхлебывали. Я не знаю, что делать. И мне даже некому это сказать! Потому, что все смотрят на меня так, будто я какая-то другая, чужая для них. Потому, что все близкие мне люди остались во Франции, и я даже рассказать им не могу, что со мной происходит! Вместо этого, я стою и рыдаю тут перед тобой, перед человеком, которого вообще не знаю и которому нет до этого дела… — девушка прикрыла рот рукой, стараясь подавить в себе чувства, что предательски вырывались наружу. — Прости, — кое как выдавив из себя слова, добавила Изабель, — Я не должна была вываливать все это на тебя, но я правда не знаю, что мне делать дальше…
Малфой заговорил быстро, постоянно оглядываясь по сторонам, словно боялся, что его могут услышать.
— У меня никто не спрашивал, хочу ли я всего этого и тебя тоже никто не спросит, — он сжал и разжал кулаки, сделал пару глубоких вдохов и продолжил. — Единственное, что мы можем сделать — повиноваться. Тогда, когда Темный Лорд придет к власти, ты и твоя семья будут в почете. Это лучше, чем смерть.
Девушка все это время не поднимала взгляда, но чувствовала и слышала по его голосу, что для Драко эти слова тоже были своего рода откровением. Слушая Малфоя, Изабель понимала, что такая не одна, что ему тоже тяжело и возможно, он совсем не рад, что вынужден быть на стороне темного мага. Выбора у него не было, да и у нее теперь тоже. Однако, его суждения, казались ей чересчур эгоистичными и жестокими, даже отчасти пугали.
Не смотря ни на что, гриффиндорка все же испытывала чувство глубокой благодарности к парню. Выслушав его, Белла, поддавшись какому-то странному чувству, временной слабости, обняла его за пояс. Сейчас ей было это нужно. Да и ему, возможно, тоже. Она закрыла глаза и тяжело, прерывисто выдохнула. В ее действиях не было никакого подтекста, она просто нуждалась сейчас в этих объятиях.