Ménage à trois. Часть вторая (2/2)

– Для меня имеет, – возразил Каллен, – слушайте, я не знаю, кто вы друг для друга, но вижу, что у вас остались какие-то неразрешённые вопросы. Я лучше оставлю вас вдвоём, чтобы вы могли… не знаю. Я ничего не знаю, кроме того, что я здесь явно лишний.

– Лапуля, что он несёт?

Нерия промолчала, а Каллен попытался было встать с кровати, но Палома вцепилась в его запястье обеими руками. Пока он тут, в их с Нерией отношениях есть хоть какая-то гармония. Он как связующий элемент. Клейстер. Липкий, склизкий, противный, но без него никак. Нерия уйдёт вслед за ним, и тогда всё пропало.

– Если бы я была мужчиной, ты бы тоже вот так просто ушёл?

– Нет.

– Не воспринимаешь меня всерьёз?

– Нет, я вижу, что ты очень серьёзно настроена. И с мужчиной в такой ситуации я бы разобрался по-мужски. Но что делать с тобой – я не имею ни малейшего представления.

– Вам что, нужна подсказка, что делать с женщиной, капитан?

– Я знаю, что нужно сделать с женщиной, которой я противен. Оставить её в покое.

Нерия в их беседу не встревала, лишь отодвинулась на край матраса и наблюдала со стороны. Совершенно безмятежно, будто заранее догадывалась, что к этому всё и идёт. В отличие от Паломы, не знающей, как реагировать на такую обескураживающую честность.

– Кажется, ты её сломал, милый.

Палома гневно зыркнула на подругу и перевела взгляд на Каллена, которого всё ещё держала за руку. Он смотрел ей в лицо, спокойно и бесстрастно, а Палома никогда не была хороша в безмолвных дуэлях. В этом просто не было необходимости – большинство мужчин с радостью сдались бы ей без боя и ели бы у неё с рук. Поведение Каллена не походило на капитуляцию. И попытка покинуть спальню не была трусливым побегом от серьёзной соперницы. Просто он ни на секунду не сомневался, что Нерия пойдёт за ним. Палома не понимала лишь, зачем он вообще сюда пришёл. Ждал подходящий повод поставить её на место?

– Зачем ты на это согласился? – прямо в лоб спросила она.

Каллен тут же отвёл взгляд и потянулся свободной рукой к затылку. Этот идиотский жест начал раздражать Палому ещё внизу, на кухне. Не зря в Орлее и Антиве ферелденцев называют собачниками. Чешется, как шелудивый пёс.

– Ну… я…

– Что? Что ты мямлишь?

– Палома, ты чего такая злюка?

– Спроси своего мужа, который использовал меня, чтобы потешить своё самолюбие.

– Ч-чего? – испуганно уточнил Каллен. – Когда?

– Пять минут назад.

С того угла, в котором обосновалась Нерия, раздалось сдавленное хрюканье, переросшее в безудержный смех.

– Создатель… – простонала она, – клянусь, на это надо билеты продавать. Как в цирк. Каллен, она думает, что ты решил уйти, чтобы выяснить, кого я люблю больше – маму или папу.

– Я не понял.

– Ну конечно, – язвительно отозвалась Палома.

– Она думает, что ты хотел проверить, уйду я за тобой или останусь с ней, – пояснила Нерия, – ведь она на твоём месте именно так бы и поступила.

– Мне что, пять лет? – возмутился Каллен. – Я сказал, почему хочу уйти. Не буду скрывать, я пришёл, потому что две потрясающе красивые женщины сказали, что у них будет секс со мной, а я всего лишь мужчина, слабый плотью и духом. Но вблизи всё оказалось не так радужно, и одна из женщин определённо не рада моему присутствию. Что я, насильно ей себя должен втюхивать?

– Что делать? – переспросила Палома, отпустив его руку.

– Втюхивать.

– Это что-то на ферелденском?

– Это что-то на деревенском, – пояснила Нерия и снова заржала, – официально, это лучший день в моей жизни. Можем даже не трахаться, просто продолжайте говорить друг с другом.

– Я сказал правду, – обратился Каллен к Паломе, не обращая внимания на насмешки жены, – мне кажется, у вас с Нерией есть какие-то незаконченные дела, к которым я не имею отношения. И я не могу закончить их за вас, как сделал это с Рафаэлем, потому что не смею утверждать, что Нерия правда хочет, чтобы всё закончилось.

Нерия поперхнулась смехом и замолчала. Палома тоже молчала, разглядывая Каллена, будто увидела его впервые. Она протянула руку к его лицу и потрогала шрам над губой.

– Откуда это?

– Ел с ножа, – ответила за него Нерия.

– Да просто… осколок прилетел.

– А я-то думала, за этим стоит какая-то героическая история.

– Героическая история произошла после, но я не люблю о ней вспоминать.

Палома привстала на коленях, запустила руку Каллену в волосы и коснулась шрама губами. Он замер, позволяя ей ощутить гладкость повреждённой когда-то и неаккуратно сросшейся кожи, провести языком по сомкнутым губам, спуститься поцелуями к подбородку, который с утра, очевидно, был гладко выбрит, но уже слегка покалывал её едва пробившейся щетиной. Запустить вторую ладонь под рубашку, чувствуя под рукой литые мышцы. Палома всё ещё опасалась, что если Каллен уйдёт. Нерия последует за ним, но между ними что-то изменилось теперь, когда Палома узнала, что им с Калленом обоим страшно. Лапуля приходит и уходит, когда захочет, хватает больше, чем может унести, роняет, ломает, разбивает и стоит посреди устроенного ею бардака, разгребать который будут те, кто не мыслит без неё своего существования. Сейчас Палома сочувствовала Каллену и совершенно искренне хотела его поддержать. И, в конце концов, разве не заслужила она за годы верности в не самом счастливом браке наконец-то заняться сексом с красивым мужчиной, без предварительных ритуальных плясок в попытке оживить труп у него ниже пояса? Палома поцеловала Каллена в щёку и чуть отстранилась, заглянув ему в глаза.

– Пожалуйста, останься.