Часть 15. Арефьева-Рыкова. (2/2)

Арефьева метнула на него взгляд, каким обычно смотрят профессора на неотёсанных первокурсников:

— Рыков, ты дурак. Ну не может человек дать мне развод, когда он на ногах не стоит. Да и потом, это тебе не терпится, чтобы я поскорее развелась, — усмехнулась Арефьева.

— А тебе значит терпится?

— Ой, Рыков, я всё сказала. Вылечи Арефьева, потом поговорим.

* * * * *

— Ну выглядишь неважно, — усмехнулся Рыков, осмотрев бывшего мужа своей будущей жены.

— Оля никого другого не могла подослать? — спросил Арефьев, у которого только недавно зажил нос, после их последней встречи с Рыковым.

— А ты не бойся, у нас ведь как у врачей, хорошо лечим и хорошо калечим, а это вот что за капельки? — кивнул Рыков на бутылёк с настойкой у кровати мужчины.

— Это мне Анжела даёт от отравления.

— Ну значит так, дорогой мой, сейчас мы едем в больничку, там тебя прокапают и Анжелочче своей тоже скажи, чтобы она к тебе туда подъехала, пару слов ей брошу по поводу твоего слабенького здоровья, — заключил Рыков и отошёл в другую комнату, пока Анжела помогала собирать вещи своему сожителю в больницу.

— Оль, ну тут походу как в индийских сериалах всё, — сказал Рыков.

— В смысле? Ты к Арефьеву съездил?

— Да, я у него сейчас. Тут короче не просто отравление. Пару анализов ещё конечно надо сделать в больнице, но я почти уверен, что его Анжелочка эта травит, — шёпотом объяснил Паша.

— Ты уверен? — обеспокоено спросила Оля.

— Говорю же, почти на все сто.

— Ладно, я сейчас приеду в больницу, ты ему пока ничего не говори, и Анжеле тоже естественно. Вы в какую поедете?

— Ну приезжай в 27-ую.

— Хорошо, поняла.

* * * * *

— Котик, но как ты могла? — в который раз спрашивал Арефьев, когда всё стало известно.

Рыков с Олей почти одновременно закатили глаза. Что ж, как говорится почти муж и почти жена одна…

— Что котик, что котик?! Идиот… — не выдержала Арефьева, — она травила тебя! Тебе писать заявление надо, а не сюсюкаться с ней.

— Оль, да пускай они сами разбираются, — обнял невесту Паша, — короче так, — обратился Рыков уже к Арефьеву, — 12-го числа в шесть вечера на развод. Давай, не кашляй.

* * * * *

— Ну как я тебе? — спросила Оля, примерив белоснежный свадебный костюм.

— Как всегда, прекрасна, моя почти жена, — ответил Рыков, поцеловав Арефьеву.

— Но наши ведь догадаются…- замялась женщина.

— И пусть, они и так догадаются, когда ты табличку на двери поменяешь.

— А с чего это ты взял, что я её буду менять? — с хитрым прищуром спросила Арефьева.

— Ну как же, на новой ведь будет написано Ольга Кирилловна Рыкова.

— Нееет, Паш, — усмехнулась Оля, — мне и моя фамилия нравится. И потом, если я буду Рыковой, то я уже не смогу называть тебя моим Рыковым, это будет не то… Разве что взять двойную фамилию. Буду Арефьева-Рыкова, — рассмеялась Оля.

Мужчина притянул к себе невесту и зарылся носом в её волосы, лаская шею. У Арефьевой снова слегка закружилась голова и потемнело глазах. Да уж. Пожалуй любовь на неё странно влияет.

* * * * *

— …и вы, словно два корабля, вошедших в одну морскую бухту…

— Извините, а можно как-то ближе к делу? — перебил Рыков работницу загса, сгорая от нетерпения назвать Арефьеву своей женой.

— Конечно. Итак, Павел, согласны ли вы взять в жёны Арефьеву Ольгу Кирилловну?

— Согласен.

— А вы, Ольга, согласны ли взять в мужья Рыкова Павла Дмитриевича?

— Согласна, — с мечтательной улыбкой ответила женщина.

— В таком случае, я объявляю вас мужем и женой. Можете обменяться кольцами. И жених может поцеловать невесту, — торжественно объявила женщина.

Рыков надел на изящный пальчик Арефьевой кольцо, и та в свою очередь надела кольцо Паше. А следующую секунду Рыков схватил Олю за талию и поцеловал. Это был их первый поцелуй, как мужа и жены. Он был не просто страстным и наполненным любовью. Он был обещанием и клятвой в этой любви и страсти.

Теперь муж и жена.

* * * * *

— Ничего себе, Ольга Кирилловна, какая вы белая, — удивлённо сказал завхоз, зайдя в кабинет начальства.

— Спасибо, Сан Саныч, приму это за комплимент. Ты срочно, а то у меня отчёты горят?

— Да я хотел с вами обсудить один вопрос, но я подожду лучше, — суетливо отвтеил Сан Саныч и поспешно вышел из кабинета.

Арефьева села на диван, и закрыла глаза. Женщина соврала про отчёты. Однако сейчас она действительно не могла никого слушать и видеть. С самого утра у неё было странное состояние. Её тошнило, но в тоже время ужасно хотелось есть. Голова то кружилась, то резко всё приходило в норму. Арефьева зарылась ладонями в густые волосы и тяжело вздохнула. А если это то, о чём она думает…