Часть 5. Она хотела целовать Рыкова… (2/2)
— Деньги есть, — хмыкнула Оля.
— Как его зовут, — оживившись спросила гадалка.
— Давайте без имён.
— Хорошо, — женщина тут же начала раскладывать карты, — короля рядом с тобой вижу, высокий, брюнет, не муж.
— Интересно, — бросила Арефьева, будто бы вскользь. Однако именно то, что сказала гадалка вызвало в ней раздражение.
Всё это описание — вылитый Рыков. Ольга все эти месяцы пыталась бежать от чувств к нему. Она знала кто он, и что хочет от жизни и своих женщин. Именно поэтому ей надо было срочно выкинуть мысли о нем из головы. Встречи с Арефьевым, попытки заигрывать с Кулыгиным — ей казалось, что таким образом она убегает, скрывает от себя чувства к этой редкостной сволочи в лице доктора Рыкова. Однако она ошибалась, как бы она не старалась убежать от своих чувств, те её всегда нагоняли. Теперь, после слов гадалки, Ольге казалось, что Рыков по-всюду.
— Твоим он будет, — добавила гадалка.
Арефьева вспыхнула. Однако быстро подавила в себе эту секундную слабость.
— Печаль у него на сердце, он всё стремиться к чему-то, но в то же время убегает от этого. В этом вы с ним похожи, — с самодовольной улыбкой говорила женщина, — но тебе не растопить эту печаль.
— Ну это посмотрим, — стрельнула хитрым взглядом Арефьева.
— А вот и муж, — вдруг сказала гадалка, — женщина у него была другая, чёрная, опасная, порча на тебе от неё.
— И что теперь делать? — совсем не удивившись ответила Оля, хитро улыбнувшись.
— Снимать. Десять тысяч.
— А давай сделаем так, — оборвала гадалку Арефьева, — ты оставляешь себе моего мужа и даёшь мне 15 тысяч, чтобы моя порча к тебе не вернулась.
— О Боже, вы жена Романа? — ахнула гадалка.
— Наконец-то, ясновидящая прозрела, — усмехнулась Арефьева.
— Слушайте, мне ваш муж не нужен, я давно его сама выгнала.
— А как же порча, приворот? — всё больше забавлялась Оля.
— Да не было никакой порчи, он сам ко мне от вас сбежал. Он ведь когда ушёл от вас последними словами вас называл, говорил, какая вы были невыносимая после выкидыша.
У Арефьевой что-то кольнуло глубоко-глубоко. Единственный вопрос, что же она сделала не так крутился у неё в голове. Что она делает неправильно? Почему она выбирает тех, кто бросает её после потери ребёнка, кто не желает слушать о семье?! Ну что ей делать в конце концов?!
— Значит, — вздохнула наконец Ольга Кирилловна, — говоришь не было порчи? А сейчас будет.
Арефьева встала и тут же сдёрнула скатерть со стола. Магический шар из перехода разбился, а карты, которые нагадали ей короля рассыпались по полу.
— Не ходите к ней люди, она же чистой воды шаралатанка, — бросила Арефьева вслед людям, которые ждали приёма у гадалки и вышла на улицу.
Телефон разрывался от бесконечных звонков, однако Арефьева будто не замечала звука, находясь будто в прострации. Король, выкидышь, Арефьев и снова король… Все сейчас смешалось для неё в одну огромную тучу, которая давила на неё со всех сторон и она не знала, что с этим делать. Она не могла ни убежать, ни спрятаться от этого ощущения. Она окончательно запуталась.
— Чего тебе, Арефьев? — подняла наконец трубку Оля.
— Оленька, так что ты решила? — послышалось на том конце трубки.
— Не звони мне больше, Арефьев, не интересно, — Ольга Кирилловна сбросила вызов и вновь задумалась.
«Что мне делать…»
* * * * *
Кулыгин сидел за столом. Серая кухня, казалось, окончательно его раздавит сегодня. Он не мог, не хотел потерять Раю. Однако всё было решено. Они расстались. Молодая фельдшер не могла мириться с тайными, которые сопровождали его с того самого дня, когда ему пришлось сделать выбор между парнем и девушкой. Он выбрал девушку. И именно это повлияло на всю его дальнейшую жизнь. Тюрьма, покровительство Камчатки, вечные тайны, стрельба — всё это стало неотъемлемой частью его жизни. Поэтому, Костя понимал, что он должен оставить Тартакову в покое. Он не имеет права подвергать её риску…
Неожиданно его телефон позвонил. Мужчина тут же поднял трубку в надежде на то, что это была Рая. Однако это была другая женщина.
— Кулыгин мне плохо, — услышал он голос Арефьевой, — не знаю, что делать… не скорую же вызывать, — горько усмехнулась Оля.
— А что у вас болит? Голова? Может давление?
— Сердце, — тихо ответила Арефьева, — приезжай пожалуйста…
* * * * *
Оля сидела в огромной квартире. И как бы это не было глупо, больно, нелепо, сейчас ей не хватало лишь одного человека… Однако она была уверена, что была права, когда позвонила не Ему, а Кулыгину. Ей надо забыть его. Арефьева надеялась, что интрижка с водителем подстанции поможет ей это сделать. По крайней мере облегчит эту задачу…
Раздался звонок в дверь.
— Входи, открыто, — прокричала Оля из гостиной.
— Вот это по-нашему, — пошутил Костя, увидев свою начальницу, пьющую дорогое вино из горла.
— Хочешь выпить?
— Можно.
— Налей мне тоже, — Арефьева кивнула на рюмки и бутылку коньяка, подаренного год назад, — вот удивительное дело, живёшь с человеком, тебе кажется, что ты знаешь его, как никто другой, и вроде уже смирилась с его привычками и минусами, но он делает тебе всё больнее и больнее, так что выходит, что вы будто не знакомы. А бывает и так, что с человеком приходиться держать дистанцию, но при этом ты знаешь его по-настоящему, все минусы знаешь настолько хорошо, что больнее ничего в нём нет и не будет. Но только это знание и не даёт тебе быть вместе с ним. И вот скажи мне теперь, Кулыгин, что больнее из этого? Предательство или такая честность, которая не даёт тебе быть с человеком?
— Я не знаю, что вам ответить, Ольга Кирилловна. Может быть по этому и у меня шрамы на сердце тоже имеются, — тяжело вздохнул Костя.
— За шрамы, — вдруг грустно засмеялась Оля, — и швы…
Они ударились рюмками и залпом выпили их содержимое. Приятное тепло разлилось по телу обоих. Арефьева вдруг погладила плечо Кости и нежно закусила губу. Мужчина тут же вскочил с дивана, намереваясь уйти, поскольку сейчас всё это казалось ему ужасно неправильным. Он любил Раю, догадывался о чувствах Рыкова к его начальнице, однако Оля тут же встала за Кулыгиным и поцеловала его.
Ей было больно. Она кусала губы Кулыгина. Это было не то. Она ласкала его губы. Это тоже не то. Не то… не тот…
В следующую секунду Арефьева отстранилась от мужчины и тяжело вздохнула. Перед ней стоял не Рыков. Ей хотелось плакать. Ей хотелось целовать только Рыкова.
— Кость, уходи пожалуйста, — тихо попросила Арефьева.
Кулыгин всё понял. Он молча кивнул. Через секунду дверь за ним захлопнулась.
Она хотела целовать Рыкова…