Часть 3. Ему было дело. (2/2)
— Да уйдите вы отсюда! — крикнул он ей, — так, вас как зовут? — обратился он к отцу мальчика.
— Ж…женя
— Отлично. Женя, сбегайте в машину, принесите дефибриллятор.
— Он в салоне, слева- уточнил Кулыгин.
— Сердцебиения нет, — заключил Рыков, перекладывая ребёнка на пол, — у нас сорок минут. Значит, Кость, два вздоха, три выдоха, сможешь сделать?
— Да, — без промедления ответил водитель.
— Так, что с мальчиком случилось? — вводя препарат, спросил Рыков.
— Не знаю, он просто смотрел мультики, а потом я не смогла его разбудить, — сквозь слёзы отвечала мать.
— Паш, может адреналин прямо сердце? — спросил Костя.
— Ты охренел что-ли, Кулыгин?! Качай давай!
Мужчины пытались спасти мальчика десять минут, однако тот не проявлял признаков жизни. Неожиданно Рыков сел возле ребёнка и, вздохнув, спросил у Кости время.
— Ещё пол часа есть, — запыхавшись ответил Костя.
— Для констатации, — тихо пояснил Рыков.
— Что?! Какая констатация? — закричал отец, вернувшись в квартиру.
Мужчина тут же бросился на Рыкова, оттащив его в коридор, и ударил его в нос. Далее он разбил костяшки о скулу доктора, в то время как Кулыгин вводил адреналин ребёнку прямо в сердце.
Вздох.
— Дышит! — крикнул Кулыгин.
Рыков тут же вбежал в комнату и опустился к мальчику.
— Как тебя зовут? — спросил он у ребёнка.
— Максим, — послышался женский голос из-за его плеча.
— Я тебя спросил что ли?! — повернулся он к матери.
— Максим, — тихо ответил мальчик.
— Где ты находишься, Максим?
— Дома.
— А это кто? — продолжал Рыков, кивнув на отца мальчика.
— Папа.
Павел Дмитриевич облегченно выдохнул и опустил руки на колени. Выжил. Неожиданно он заметил блестящую упаковку под кроватью. Достав её, он прочитал название препарата:
— Феназипам, — процедил Рыков, — вы что совсем больные что ли?! — тяжело дыша спросил Рыков, — вы понимаете, что ваш сын оказался в коме из-за вашей беспечности?! Дибилы… В реанимацию его забираем.
* * * * *
— Что, здорово он помял вас? — с сочувствием спросил Кулыгин, посмотрев на разбитый нос и окровавленную скулу коллеги, как только они сели в машину.
— Жить буду, — ответил Рыков, не отрывая взгляда от дороги. Он ненавидел себя до физической боли. Старик, который умер на холодной плитке, мальчик, который чудом выжил, лишь благодаря Косте. Все они будто кричали в его голове, что он редкая мразь, — скажи лучше, откуда такие познания? — пытаясь заглушить эту самую боль спросил вдруг Рыков.
— Да… какие там познания, — замешкался водитель, — я просто сериалы медицинские смотрю, там как раз похожий случай был.
Рыков недоверчиво посмотрел на коллегу, однако в этот раз ничего не сказал.
* * * * *
— Добрый вечер, Ольга Кирилловна, — нагнал Арефьеву уже знакомый следователь.
— Здравствуйте, — сухо ответила та.
Вот уже несколько дней полицейский перетрясал все документы на подстанции. Поскольку дело было о пропаже наркотиков, все были на нервах. Не успела Ольга Кирилловна привыкнуть к постоянным проверкам, так тут ещё и расследование началось. Однако она даже не догадывалась, что представляла для следователя отдельный интерес.
— Далеко направляетесь? — поинтересовался мужчина.
— За кондиционером, а то в бухгалтерии два, а у начальницы ни одного, так и до нарушения субординации недалеко, — безразлично ответила Арефьева.
Через несколько минут она благополучно отобрала у бухгалтеров свой кондиционер и, выходя из отдела, надеялась, что следователь не дождался её. Однако надежды женщины рассыпались, как только она увидела его в коридоре.
— Ой, Ольга Кирилловна, позвольте помочь вам, — увидев Арефьеву, воскликнул мужчина и выхватил из её рук кондиционер.
Арефьева натянула любезную улыбку и подчинилась следователю, поскольку портить отношения с человеком, от которого зависит судьба подстанции, ей не хотелось.
* * * * *
В это время Рыков с Кулыгиным возвращались на родную подстанцию. Остальные вызовы прошли на удивление гладко и даже пациенты больше никого не били. Однако настроение у Павла Дмитриевича было паршивое. Он думал о старике, о том, что сделал недостаточно, чтобы предотвратить его смерть. Потом он вспомнил мальчика и на душе у врача стало ещё отвратнее. Взглянув на подстанцию, он тут же заметил, что в кабинете начальницы выключен свет.
Сколько раз он хотел пригласить её куда-нибудь, обнять за хрупкую талию и безудержно целовать. Однако сейчас мужчина был рад, что не сделал этого. Это правильно. Всего пол года назад она ходила сама не своя из-за развода. Он знал, что как бы Арефьева не отрицала этого, ей нужна семья, муж, дети. А его тошнило от одного только слова «семья». Он не сможет ей дать ничего. Он последний урод, и сегодняшний день доказал это. Не знай он её так хорошо, давно закрутил бы с ней. Однако он её знал. И он не подойдёт к ней и близко.
Зайдя на подстанцию Рыков услышал знакомый голос. И смех. Арефьева шла рядом со следователем, который вынюхивал что-то на подстанции уже несколько дней, и слушала его тупые полицейские анекдоты. Мужчина галантно открыл дверь перед Ольгой Кирилловной и зайдя за ней следом, закрыл дверь в кабинет начальницы. Рыков стиснул зубы от непонятной злости и направился к кабинету.
О, безусловно, Павел Дмитриевич знал, что такие, как этот следователь никогда не нравились Арефьевой. Однако его отчего-то раздражало, что они беседуют вдвоём за закрытой дверью.
Рыков нагло вошёл в кабинет Арефьевой, будто не замечая следователя, сидевшего перед письменным столом.
— Здрасьте, Ольга Кирилловна, можно вас на пару слов?
Арефьева посмотрела на Рыкова испепеляющим взглядом:
— Это никак подождать не может?
— Не, никак, — Рыков сделал печальный вид, однако Арефьева знала, что тот лишь издевается.
— Ладно, — вздохнула начальница, — Пётр Викторович, — обратилась она к следователю, — подождите меня минуточку.
Арефьева вышла из кабинета вместе с Рыковым и закрыла за собой дверь.
— Ну что?
— Это, Оль…- замялся врач, поскольку ещё не придумал того самого неотложного дела, из-за чего вырвал Арефьеву из разговора, — … нам бы криопакетиков, — ляпнул Рыков первое, что пришло на ум.
— Рыков, ты что издеваешься?!
— Почему сразу издеваешься-то?
Арефьева хотела было ответить, однако в глаза ей бросилась рана на скуле мужчины. Будь у неё такая возможность, она бы прямо сейчас нежно поцеловала её, а потом и нос Паши, а потом… Но перед ней стоял Рыков. Самодовольный, эгоистичный Рыков.
— Где это тебя так? — как бы вскольз бросила Арефьева.
— А где наши криопакетики? — отшутился Рыков, не желая снова вспоминать сегодняшний день.
Ольга Кирилловна раздражённо закатила глаза и, открывая дверь в свой кабинет, бросила Павлу Дмитриевичу:
— Завтра на складе будут твои криопакетики.
В следующую секунду дверь перед Рыковым захлопнулась и из кабинета начальницы послышался смех заведующей. Громкий и заливистый. Она рассмеялась для Рыкова.
Чтобы позлить, хотя не надеялась, что ему есть дело до этого.
Ему было дело.