Глава 8. За всё приходится платить (2/2)
На утро Люпин проснулся в больничном крыле. Яркий свет уже бил в окна, а, значит, был примерно полдень. Вокруг стояла тишина, только слышались быстрые шаги в коридоре. Возможно, школьники уже спешили на обед в Большой зал. Римус оглядывал новые царапины, и, вдруг, увидел спящего рядом в кресле Сириуса, который свернулся калачиком и тихо поскуливал во сне, как побитая собака.
- Бродяга? - тихо позвал Люпин.
Сириус не отзывался. Тогда Римус ткнул ему пальцем в бок. От неожиданности Блэк чуть не упал с кресла.
- Ай, больно же, - он потёр место куда только что ткнул Люпин, - Лунатик, ты в порядке? Помнишь прошлую ночь?
Лицо Сириуса помрачнело, а это всегда не предвещало ничего хорошего. Внутренности Люпина напряглись, завязываясь в толстый узел.
- Мы опять бегали на охоту? - с осторожностью спросил он.
- Нет, все куда хуже… И в этом полностью моя вина, - покачал головой Блэк.
По мере его рассказа глаза Люпина становились шире, а рот открывался и закрывался сам собой, будто жадно глотая воздух. Когда Блэк закончил, он сказал:
- Я знаю, что поступил глупо и безрассудно, не знаю, сможешь ли ты меня когда-нибудь простить.
- Сириус, ты… - Римус не находил слов, чтобы описать свой шок, свою ярость, свой поток эмоций, - ты хоть понимаешь, что Снегг может рассказать всей школе?
- Я все понимаю, но я сделаю все возможное, чтобы этого не случилось, я обещаю тебе, я все исправлю, - Блэк говорил это почти шёпотом, с надрывом в голосе.
- Уходи, я не хочу тебя видеть, я просто не понимаю, как ты мог, как ты додумался до такого?! А если бы я разорвал его? Ты хоть понимаешь, какие бы были последствия?! Меня бы навсегда упрятали в Азкабан! Я не знаю, почему ты меня так ненавидишь, Блэк. Может, потому что твоя чистая кровь давно сгнила и ты зазнался, как вся твоя чертова семейка. Может, потому что ты решил, что имеешь право решить судьбы. Может, ты считаешь себя самым крутым. Но знай, это все ложь! Ты - самое жалкое ничтожество, которое я знаю! Убирайся! И чтобы я никогда близко тебя рядом не видел! - слова Люпина ударили, как кнуты, как тысячи розг с шипами.
В душе Блэк понимал, что заслужил это, но слова Римуса как будто въедались в память: «ты - ничтожество», «твоя кровь сгнила», «ты, как твоя семейка», «чтобы я не видел тебя близко».
Да уж, Люпин умел бить по больному. Ликантропия не проходила для Римуса бесследно. Иногда, он умел быть действительно жесток. Внутренний волк выиграл эту битву. Люпину было глубоко насрать на чувства Сириуса, когда он говорил это. И пусть, через полчаса после ухода Блэка, он отчаянно жалел о том, что затронул семью, что высказал все, что думает. Но зверь внутри ликовал. Ведь волк не умел ни любить, ни прощать ошибок. Он был одиночкой и предпочитал оставаться им до последних минут своей жизни.