Ингемар. Курган (1/2)
Замах, удар. Колун врезался в древесину, заставив её разлететься на две половины. Полетели щепки. Солнце непривычно припекало, на голубом небе почти не было облаков. Я с упоением смотрел вверх, вытирая пот с лица рукавом рубахи. На площади начал собираться народ.
— Они всё же это сделают?.. — обеспокоенно спросила Карина, и я повернул голову на крыльцо. Жена стояла у лестницы, упершись одной рукой в поясницу. Волосы цвета льна были собраны в тугую длинную косу почти до пояса, а на румяных щеках играли солнечные лучи. Я улыбнулся ей, сам не знаю, почему. Может, потому что я был самым счастливым человеком во всем Скайриме? Нет, во всем Тамриэле. Любимая девушка, ждущая нашего ребёнка, родной город, укрывающий нас от бед своими высокими стенами. И небо над головой. Ясное.
— Думаю, они всё решили, — ответил я, и перевёл взгляд на площадь. Имперские солдаты готовились к казни.
— Это… ужасно, — печально и тихо произнесла Карина.
Вдалеке заскрипели ворота, и в Хелген въехали повозки с Братьями бури. Одна за другой, и в каждой норды с опущенными головами. Я подумал: «Как можно омрачать столь прекрасный день убийствами своих родичей?» Но какое кому было дело до мыслей простого человека? Ведь там, за каменными стенами, шла война…
Повозки остановились у площади. Начали выкрикивать имена. Мы с Кариной переглянулись: она была встревожена, и её волнение быстро стало передаваться мне.
— Ты будешь смотреть? — спросила она, и я не мог не заметить укора в этих словах.
Немного подумав, я ответил негромко:
— Скоро приду. Иди в дом, не нужно тебе этого видеть.
Карина была со мной согласна, ведь от одного вида палача ей становилось дурно. Нервно теребя свою косу, любимая развернулась и зашагала прочь, скрываясь за дверью. Над городом разнёсся странный гул, и деревья закачались с новой силой. Как и все другие, я не предал этому значения. Настороженно оглядев облака, положил колун на место и устремил взор на плаху.
Палач уже занес топор над головой первого мятежника. Я невольно сжал кулаки. Точный удар, и голова слетела с плеч. Я зажмурился и отвернулся, сглатывая подступивший к горлу ком.
— Следующий!
На площадь вышел светловолосый норд. У меня будто в ушах зазвенело, не знаю, от чего… Я смотрел, как он падает на колени и опускается на залитый кровью камень.
Внезапно небо почернело. Солнце закрыли два огромных черных крыла, и на башню с грохотом и оглушительным ревом приземлился дракон. Да, это вне сомнений был дракон! Пусть я и не сразу поверил своим глазам.
Рёв чудовища оглушил, а с красного, горящего неба посыпались камни. Огонь из пасти дракона накрыл Хелген.
Я помню, как бежал к дому. Карина была там, она не знала… Я перескочил через ступеньки, но прямо передо мной всё разлетелось и запылало. Я упал, а когда открыл глаза, отовсюду летели истошные вопли. Моя собственная кровь стекала на глаза. Кто-то попытался затащить меня в крепость, но я вырвался.
Мой дом обрушился и горел.
Я забыл про дракона, про людей, молящих о помощи со всех сторон. Голыми руками я пытался поднять завалы, пробирался вглубь дома, тело обжигало и боль была невыносима, но я думал лишь о ней.
И навсегда я запомнил её руку, безжизненно лежащую на полу, и её пустые, будто стеклянные глаза.
***</p>
Уставший, но не теряющий силы духа, я брел по тёмному лесу. Карту пришлось убрать, потому что пользы от неё уже никакой и не было. В целом я понимал, в какую сторону мне идти, а света звезд не хватало на то, чтобы разглядывать нарисованные Дельфиной закорючки. Так что я полагался на интуицию.
«В конце концов, если дракон где-то здесь, я быстро найду дорогу», — подумал я и зевнул. Мимо пронёсся испуганный кролик, и я улыбнулся ему вслед.
А мне улыбнулась удача. Спустя столько часов непрерывного пути я, наконец, вышел на нужную мне поляну. Драконий курган стоял нетронутый. Я подошел ближе, снял перчатку и провел рукой по холодной земле. От насыпи исходили еле уловимые вибрации, и означало это только одно: Дельфина не ошиблась в расчетах, и скоро Алдуин прибудет сюда, как тогда в Рощу Кин.
Мне оставалось только ждать. Я посмотрел по сторонам, ища для себя укрытие. Как назло, тут кроме деревьев и кустов не было абсолютно ничего. Поэтому я, не зная, что ещё делать, просто собрал себе жменю ягод, которых тут росло очень много, и ушёл к одному из деревьев чуть поодаль. Уселся под кроной так, чтобы Алдуин меня не заметил, поправил лук и колчан за спиной, чтобы было удобнее, и положил меч поближе к себе. Облокотился на ствол и попытался хоть немного расслабиться. Не сказать, что получалось. В конце концов, Пожиратель мира всё же мог меня обнаружить. Я лишь предполагал, что он меня не увидит. Да и, кто знает, вдруг он меня учует?
Унять тревогу помогали ягоды. Хотя, а помогали ли? Кажется, я только убеждал себя в этом. Достав бурдюк, выпил немного воды. Порылся в сумке в поисках еды, но нашёл лишь зачерствевший кусок хлеба. Как-то я не рассчитал количество взятой в дорогу пищи.
Начал усердно разжевывать хлеб, запивая водой. Представил, как выгляжу со стороны, и усмехнулся: «Вот он — Великий Довакин. Сидит на траве в замызганной броне, в животе урчит, а волосы, как и раньше цвета соломы, но грязные и спутанные, свисают до подбородка». Не знаю, конечно, но, судя по разговорам в тавернах, лавочках, да и просто на улицах, представляли меня совершенно по-другому. Их послушать, так я будто бы воин с самого рождения, опыта у меня больше, чем у всех Соратников вместе взятых. А уж если я решу принять чью-то сторону в гражданской войне… Смешно, но люди думают, что я самолично приведу армию к победе и воцарится долгожданный мир. Да что уж там, я один пойду, один всех убью, только что трон занимать не буду, а уступлю его тому, кто его заслуживает.
Печально, на самом деле, слушать такие байки. Некоторые из них забавные, но большинство заставляли задуматься. Никто ведь, глядя на меня, не думал, что я Довакин. Думали, просто путник. Да, может, у меня не самый обычный меч, а глазах у меня «какая-то загадка», как сказала девочка из Вайтрана, но не более. Поэтому я регулярно слушал разговоры о себе, но будто о ком-то другом.
Люди говорили, будто Довакин сам не знает, кто он такой, не помнит большую часть своей жизни. Кто-то, что это он вызвал дракона в Хелген и навлек на жителей беду. Почему? Возможно, сделал это случайно. Но некоторые убеждены, что он — Брат бури, которого должны были казнить. И когда палач уже приводил приговор в исполнение, появился Алдуин. Братья бури, напротив, тут и там твердили, что Довакина в Хелгене не было, иначе бы он всех спас.
Слухами мир полнился. А я всё слушал и спрашивал Богов: «Если я действительно по какой-то причине благословлён Акатошем, почему я об узнал так поздно? Быть может, всё было бы иначе, если бы я был готов? Да и… Почему я? Почему именно Я?..»
Достал из-под нагрудника цепочку с подвешенным золотым кольцом. Мой талисман. Моя память. Моя боль. Наверное, я всё-таки умер там, рядом с Кариной, ведь моя жизнь тогда и оборвалась. А началась история Довакина. Кто он такой, этот драконорожденный? Кто я такой?
Сердце болезненно сжалось. Если бы я только знал…
***</p>
Я старался не спать, но всё-таки задремал на какое-то время. Приснилось, будто на меня бросается голодный волк, и я проснулся, тут же вскочив на ноги и схватившись за меч. Но всё обошлось: я был один, лес Рифта будто укрывал меня от всех напастей. Курган нисколько не изменился.
Уже рассвело. Было пасмурно, ветер гнал тучи куда-то в сторону Сиродила. Я сел обратно, смахнул с себя паука, обосновавшегося на моем плече, и рвано выдохнул. Хотелось пить, но бурдюк был пуст.
Вскоре я услышал какой-то треск. Кто-то сломал ветку, причем не маленькую — иначе я бы не услышал. Вскрикнул, и снова звук ломающейся древесины. Я посмотрел туда, в противоположную сторону поляны, пытаясь понять, что происходит.
Из кустов к кургану выбежала низковатая девушка в капюшоне и луком в правой руке. Я насторожился и привстал, наблюдая.
Она выкрикнула что-то резкое и неразборчивое. Кажется, это был другой язык. Потом, буквально взревев, швырнула лук в курган и замерла, тяжело дыша.
Лук отлетел почти к центру кургана. Девушка смотрела на него около минуты, прежде чем скинуть капюшон и на трясущихся ногах подойти к нему. Я разглядел, что она была лесным эльфом. Незнакомка упала на колени, подняла оружие и заплакала, согнувшись и сжавшись.
«Почему сейчас?..» — я с ужасом наблюдал, как босмерка рыдает, сидя на кургане, и просил Акатоша, чтобы его первенец не появился, пока она здесь.
Акатош меня не услышал.
Вокруг кургана начала возникать магическая дымка, от земли в воздух полетели разноцветные искры. Босмерка заметила, что что-то происходит, начала испуганно озираться. Я хотел окликнуть её, приказать бежать, но слова застряли в горле. Лес содрогнулся.
Я правда старался. Старался не бояться драконов, старался быть тем воином, которого люди хотели во мне видеть. Но каждый раз, когда я сталкивался с кровавыми глазами Алдуина, воспоминания о том, что случилось в Хелгене, выбивали землю из-под моих ног.
Незнакомка обернулась и увидела дракона, зависшего над поляной. Каждый взмах его крыльев заставлял деревья склоняться и трещать. Закричав и чуть не падая, девушка попыталась убежать подальше от кургана, но тот разорвался прямо под ней, давая спящему дракону пробудиться. Волной энергии босмерку отбросило к деревьям, и она больше не двигалась.