Unholy. (2/2)

Чуйко как-то облегчённо выдыхает, наблюдая, как они пьют напитки, Вася проводит её, а затем — садится в кресло, распустив узел галстука, и расстегнув три верхних пуговицы рубашки.

Голова квадратная, глаза пекут, а это только обед.

Белла стучит в дверь, и Голобородько поднимает на неё взгляд.

— Василь Петрович, у Вас по плану открытие мемориальной доски в одной из школ, потом нужно поехать в больницу, дабы проверить, завезли ли новое оборудование из Штатов, а затем встреча с главой Хмельницкой ОДА.

— Белла, может..

— Уже перенесла встречу с господином Гамалиём, не волнуйтесь. Но в школу и больницу Вы должны поехать. Знаю, это не моё дело, но Вы какой-то уж слишком сильно уставший.

Вася благодарно улыбается ей, и пишет Толику смс-ку, дабы тот потом отвёз его на квартиру, где он жил с Чуйко последнюю неделю.

***</p>

Кто бы сомневался, что Толик доведёт президента до самой двери и лишь тогда молча уйдёт, всё равно постояв под подъездом около двадцати минут.

Голобородько ставит дипломат на подставку, снимая туфли и медленно ступает на ворсовый ковёр, снимая с себя порядком надоевший галстук, направляясь в сторону кухни.

Он включает чайник, разогревая на сковородке еду, потягивая гранатовый сок.

Позади него слышатся тихие шлепки босых ног.

Странная привычка Юры: ходит босыми ступнями по холодной плитке, Вася же и шагу не мог сделать без тёплых тапочек либо забавных махровых носков.

Холодный нос касается чужого затылка, шумно вдыхая запах, из-за чего у младшего против воли по всему телу идёт рой мурашек.

Крепкие и уже столь родные руки обнимают за талию, прижимая спиной к крепкому торсу.

— От тебя противно пахнет, — выдает Чуйко, морща нос и недовольно ведя бровью.

— Прошу прощения..? — Вася тут же отрывается от сковородки, поворачиваясь к мужчине лицом, — с чего это?

— Никогда не любил сладкие женские духи, а от тебя, дорогой мой, ними за километр несет, раздражая и нервируя мои носовые рецепторы.

Голобородько красноречиво закатывает глаза, но затем лишь усмехается.

— Сегодня какой-то такое день.. Весь в окружении прекрасных дам, — язвит президент, наблюдая за тем, как карие глаза моментально становятся черными, а дыхание заметно учащается.

— Играешь с огнём, мальчик мой, — Чуйко подаётся вперёд, вжимая младшего в столешницу, пока правая рука министра тянется к плите, выключая газ.

— Оно не разогрелось ещё, эй, — Вася пыхтит, словно ёжик, — и, судя по количеству еды в холодильнике, ты ничего не ел, как пришёл с работы, я прав?

— Я в ресторане был, беседовал с одним из чиновников, — мужчина касается чужого плеча, кончиками пальцев цепляя длинный рыжий волос, — на рыжих журналисток слюни пускаешь? — подкалывает тот, демонстративно показывая Васе улику.

— Юр, солнце голову напекло? Зайди в интернет и на первом же сайте увидишь фото где я жму руку директрисе школы. Сегодня в одной школе было небольшое мероприятие, где я открывал мемориальную доску.

Чуйко же — кончиками пальцев цепляет воротник белоснежной рубашки, скользя ими к шее, ощутимо сжимая её.

— Вредный непослушный мальчишка, — шепотом говорит он, губами цепляя мочку уха, чем вызывает очередной табун мурашек и еле заметную дрожь в теле.

— Решил сыграть в строгого папочку? — усмехается Василь, неосознанно откидывая голову назад, подставляя чистую шею министру.

— Ненавижу когда касаются того, что по праву принадлежит только мне. Я жадный, знаешь ли, и не собираюсь делиться своим сокровищем.

Голобородько стонет против воли, подаваясь вперёд и целуя Юру в губы.

Поцелуй получается сногсшибательным, каждый из них пытался перехватить инициативу, но от Чуйко шёл сильный напор собственника, из-за чего Вася и сдался, позволяя тому углубить поцелуй, иногда покусывая нижнюю губу.

Ноги, кажется, стали ватными, пока сильные руки президента сжимали домашнюю футболку премьера.

— Не дури больше, малыш. Не то вся шея будет синяя, и мне плевать, как ты будешь скрывать это.

Чуйко хватает того за ладонь и ведёт в сторону их спальни.

Миг — и Вася лежит на чёрных шелковых простынях, тяжело дыша.

— Ты идеально вписываешься, знаешь? — Юрий коленом раздвигает чужие ноги, обтянутые тканью брюк и нависает над президентом.

— Да прям таки.. — тихо лепечет тот, мазнув языком по нижней губе, где была небольшая ранка от укуса, который оставил Чуйко в порыве страсти.

— Василёк.. — это слово слишком ласково звучит с этих тонких уст, которые порой могли довести Васю до безумия.

Младший задумывается лишь на миг, а затем лишь притягивает его к себе, целуя.

Юрий возвышается над мужчиной, опираясь правой рукой на матрас, а левой — достает из кармана домашних спортивных штанов презерватив.

— Подожди.. — хрипло выдает он и уходит на несколько минут в ванную комнату.

Голобородько нервно елозит, но не выдерживает и сам стягивает с себя такую лишнюю белую рубашку, а затем — носки и брюки, оставаясь в одних лишь бордовых боксерах.

Юрий возвращается в комнату, окинув Василя взглядом.

— Умный мальчик, молодец, — говорит он, вновь нависая над младшим.

— Можно я..? — и без слов всё понятно.

Чуйко лишь кивает головой, давая Васе возможность стянуть с себя футболку и спортивные штаны.

— Это мой.. первый раз.. — начинает бормотать младший, опустив взгляд, — ну, с мужчиной, вот. Я бы не хотел.. Давай ты сам просто скажешь, как мне стать и всё, хорошо? — кажется, Голобородько переволновался, но тут же притих, ощутив на голой коленке чужую горячую ладонь.

— Маленький мой, успокойся. Всё хорошо, слышишь? — мужчина нежно целует его в висок, скулу, щеки, нос, — давай на локти и ко мне попой.

Вася смущенно кусает нижнюю губу, но делает так, как сказал Юра.

Чуйко ласково проводит по напряженной спине, ощущая, как под пальцами играют крепкие мышцы.

Что не говори, а спортивная фигура Васи чертовски манила.

Град из поцелуев начинается на затылке, а заканчивается где-то в районе копчика, пока премьер неспешно растягивал президента.

Тот уткнулся в подушку, кусая её краешек да тихо проскулив от крайне неприятных ощущений.

Да, Вася как-то пробовал сам себя растянуть, но дальше одного пальца у него не пошло.

Юра прислушивался к любовнику, пытаясь уловить любое изменение или новую реакцию.

В один момент Василь отрывает лицо от подушки, пока его тело красиво гнёт дугой, в то время как Чуйко завороженно наблюдал за этим.

— Сделай так ещё раз! — взмолился тот, невольно подавшись бёдрами навстречу длинным пальцам.

— А ты заслужил? — спрашивает старший, нарочно доставая пальцы и услышав такой сладостный стон разочарования.

— Я.. Юра.. — Вася хотел было обернуться, но крепкая рука хватает его за шею, заставляя выровняться.

Чуйко несильно сжимает кадык, вызвав у президента тихий стон удовольствия.

— Не заслужил. Выводил меня. Водился со всякими. А эта журналистка, как же противно она касалась тебя и наиграно смущалась, шлюха, — Юра прижимается к накаченной спине, входя плавным толчком, заставив мужчину подавиться воздухом.

— Ты же прекрасно знаешь.. Я ни с кем! — Вася протяжно стонет, когда премьер задевает нужную точку и лишь сильнее выгибается, откинув голову на чужое нагое плечо.

— Дрянной мальчишка, — шепчет Юрий, ускорив движение бёдер.

Василь, кажется, теряет связь с реальностью.

Всё что он может — это лишь издавать такие пошлые стоны, прижимаясь спиной к торсу мужчины.

Перед глазами взрываются планеты, позади слышится тяжелое хриплое дыхание любимого человека, а внутри всё сводит от сладкой истомы.

Сильный укус в плечо доводит его, и Голобородько с особо громким стоном кончает.

— Какой ты чувствительный у меня. Мой мальчик, — лёгкий поцелуй в место укуса, несколько размашистых толчков и Чуйко с низким гортанным стоном кончает в любовника.

Ноги Васи как-то сами по себе разъезжаются на скользких простынях, и он падает лицом в подушку, пока противная прядь волос лезет в глаза.

Чуйко куда-то удаляется, но уже через несколько минут возвращается с махровым полотенцем, которое было пропитано тёплой водой.

Он начал осторожно вытирать младшего, а тот расплылся окончательно, потянув старшего к себе.

— Старый ревнивый дурак, — говорит Василь куда-то в изящную ключицу старшего.

— А ты маленький засранец, но я же ничего не говорю, — отвечает Юра, перебирая чужие непослушные пряди темных волос.

— Ти мене і таким кохаєш, — выдает тот и сразу же отключается, но не выпускает старшого из своих объятий.

— Василёк.. Коль бы ты знал, как сильно — вряд ли бы поверил. Кохаю безмежно, — премьер целует президента в висок, укрывая их двоих одеялом и тоже ложится спать, смирившись с тем, что Вася обвил его, как коала.

Телефон Голобородько вибрирует, оповещая о новом сообщении.

Серега 🫡:

«Я влюбился в Оксанку. Это пиздец, Вась.»

Но оно так и остается не прочитанным до самого утра.