3 years later. part 2 (1/2)

Part 1</p>

На следующее утро караван выдвинулся, об этом оповестили вернувшиеся с наблюдения Иноджин и Химавари. Шикадай пару раз выключался сидя у костра, но просыпался от холода, подбрасывал дров в костер и долго-долго думал о ней.

За эту ночь он вспомнил буквально всё: времена в академии, когда едва ли его интересовали девчонки, экзамен на чуунина, где он сдался и проиграл, миссию, когда он был готов умереть ради нее и тот вечер, когда он не то чтобы много выпил, но явно был смелее обычного. И все сложилось в единый паззл: она нравилась ему очень, очень давно. Но до него всегда медленно доходило.

- Что вы обнаружили? Как они? – в лагере еще все спали, когда Химавари и Иноджин вернулись на рассвете. Они выглядели не менее вымотанными чем он, хотя их ночь была явно сложнее. Вряд ли им, в отличии от Шикадая, удалось поспать хоть пару мгновений.

- Пушки, снаряды, патроны, - сказала Химавари пожав плечами. Она все это видела не впервые и ей, наверняка, уже доводилось чувствовать на себе угрозу этих изобретений. Но в таком количестве они явно ее пугали, и она никак не могла этого скрыть.

«И это даже не самая большая партия, Химавари,» - подумал про себя Шикадай, когда увидел взволнованное и уставшее лицо Узумаки. На душе защемило, когда вместо лица Химавари он увидел такое же взволнованное лицо Учихи – она не могла избавиться от ощущения, что угроза подкрадется снова. Такие как она вообще больше никогда не смогут жить спокойно.

- Они готовятся к выходу и нам надо двигаться тоже, - Иноджин был подготовлен лучше. Казалось, что он совсем не устал и не хотел спать. Сказывался опыт и выдержка. И Химавари привыкнет, совсем скоро.

- Хорошо, пошлите, - Шика встал и потянулся, размялся, ему все еще было холодно после ночи в пустыне, даже костер иногда не справлялся с ледяными песочными ветрами. И совсем скоро ситуация обещала смениться в обратную сторону – на всепоглощающую невыносимую жару.

***

Они шли по пустыне в этот раз медленно, потому что им некуда было спешить. Они были на значительном расстояние и только Химавари иногда с помощью бьякугана проверяла в нужную сторону ли они идут и далеко ли преступники.

Такие миссии были самые сложные - долгое время в них не происходило ничего и начинали чесаться кулаки. У горячих шиноби мир ломался от осознания, что они не могут просто так взять и прибить негодяев, то, что нужно было ждать, выслеживать, плестись за ними, не могло никак уложиться в их голове и на таких заданиях они сходили с ума.

И Сарада могла показаться такой, но совершенно ей не была, несмотря на испепеляющее солнце она была удивительно хладнокровна. Шикадай шел на достаточном расстоянии от нее и не сводил глаз почти всю дорогу. Во-первых, потому что разглядывать ее было интересно, а во-вторых потому что смотреть больше особенно было и некуда и только сосредоточившись на ее шагающих перед ним ботинках можно было хоть как-то не думать о том, что он сейчас в буквальном смысле сгорит тут. А его поджаренную тушку доедят стервятники. Если бы тут был Аши он бы нескончаемо ныл, но здесь не было никого, кто мог бы хотя бы на секундочку показать собственную слабость. Все шли в полной тишине и когда Шикадай поворачивался на товарищей они плавились у него в глазах.

Так прошел буквально целый день. Пока Химавари не скомандовала что они готовятся остановиться на ночлег. Давно Шикадай не радовался чему-то так сильно. Если кто-то и пытался заговорить – долго это не выдерживал никто. У их противников были верблюды – у них не было ничего кроме собственных ног, тонущих в песке. А они норовили свалиться наземь и хорошо отоспаться. Почти бессонная ночь сказывалась и на нем, и на Химавари. Иноджин был невозмутим, но даже он не смог скрыть радости от привала.

- Сколько нам еще шагать по пустыне? – спросила Сарада, обернувшись к товарищам из Суны. Они молчали. Не хотели никого расстраивать, но затем Ёдо заговорила: «Если я правильно понимаю, уже завтра они выйдут к реке, а за ней кончится и пустыня.»

«Отлично, никогда не думал, что уже спустя сутки начну так сильно скучать по деревьям,» - пронеслось в голове у Нара, но в реальности он только кивнул и сделал глоток воды. Они вызывали воду с помощью печатей, как и дрова, но и в печатях они были не бесконечны.

- Ёдо, Шинки, сегодня вы наблюдаете за нашими дружками, мы организуем лагерь, Арая останется дежурным по лагерю - Шикадаю не терпелось поставить палатку и немного вздремнуть. Показывать усталости он не хотел – лишний раз подтверждать слова Сарады о том, что он засиделся в деревне и теперь валится с ног от одной бессонной ночи, но и затягивать с этим не хотел. Темнело здесь нереально быстро и тут же становилось удивительно холодно.

- Я пойду вместо Шинки, - Сарада словно пропустила его слова мимо ушей. Нара нахмурился.

- Нет, я сказал Ёдо и Шинки, а не Ёдо и Сарада, - он повторил настойчивее и строже и тут же столкнулся с мгновенно вспыхнувшими огоньками в ее глазах. Ей не понравилось. Но ей ничего не нравилось.

- Шинки не до конца восстановился

- Шинки джонин. И он отдыхал целую ночь. Непростительная роскошь для ниндзя его ранга. Мы выйдем на дежурство завтра. Завтра они выйдут за пределы пустыни, и если сегодня я уверен не произойдет ничего, то завтра твой шаринган может быть полезен, - после этих слов с ним никто не захотел спорить. Один главный плюс иметь славу гения, когда что-то говоришь долго и серьезно и даже если это какая-то глупость, все вокруг начинают многозначительно кивать и соглашаться с твоими словами. Даже Сарада повелась на этот трюк. Хоть и осталась недовольна решением капитана.

Химавари и Иноджин стянули с плеч рюкзаки и бросили на песок. Они быстро достали компактные палатки и принялись их раскладывать. Сараде нехотя пришлось подключиться к расстановке лагеря, а Шинки и Ёдо молча двинулись дальше.

Шикадай достал из кармана сигареты. Казалось ему не понадобится зажигалка чтобы поджечь здесь сигарету. И курить ему особенно не хотелось – лёгкие и без того горели огнем, поэтому запас его сигарет кончался удивительно медленно.

Если бы его мать видела это, его отец бы был мертв, она терпеть не могла то что в подражание ему Шикадай завел эту вредную привычку. Он даже Иноджина курить научил, но тот быстро бросил гиблое дело.

Он не успел докурить и одной сигареты как палатки были поставлены и начало смеркаться. Арая даже не собирался разводить костер. Он укутался в плащ и сел словно мумия. В сумраке это выглядело до безобразия жутко. Его маска делала его лицо непроницаемым и когда он замер – казался буквально не живым.

Иноджин с Химавари исчезли в палатке, Сарада тоже, но из-за спускающейся темноты он не мог различить легла ли она спать, или же истязала его куклу вуду в отместку за сорванный план.

Он бы перекрестился, заходя к ней палатку, если бы был христианином.

Но уже в палатке, не обращая никакого внимания на недовольную Учиху, он скинул рубашку и стянул футболку, распустил хвост и принялся расшнуровывать ботинки.

Она никогда не смутилась бы прежде, так как на миссии никто и никогда не акцентировал на этом внимание. Она тысячи раз спала в палатке в одном спортивном топике, когда по соседству храпели Боруто, Мицуки и иногда даже Конохомару. Можно с ума сойти он неудобств, если пытаться строить какие-то границы и из-за большого количества куноичи асексуальность на задании была еще одним негласным правилом.

Но они уже нарушили это правило буквально вчера ночью и теперь ей было по-настоящему неловко. Но она все равно молча сняла очки и положила в сторону недалеко от себя. Вместе с ним в палатку ворвался запах табака и у нее неприятно защипало в носу. Она ненавидела этот запах, и он невероятно раздражал ее. И в других обстоятельствах она бы даже выперла его спать на улицу. Но сейчас сделала глубокий вдох и задержала дыхание, пока запах не растворился в воздухе.

Шикадай расправился с ботинками и оставил их в тамбуре. Все дно палатки буквально было усыпано песком и потому чтобы лечь он бросил рубашку, но все равно почувствовал, как и с нее тоже посыпался песок.

Нара застегнул палатку и подполз к Сараде ближе, ей пришлось упасть на спину, чтобы не столкнуться с ним вплотную и Нара тут же коснулся ее губ своими. А затем еще раз. Опять едкий вкус табака. И что-то еще, чему она никак не могла противиться.

- Шика, - Учиха не успела ничего сказать дальше.

- Расслабься, даже если бы ты лежала тут абсолютно голая и у меня во рту было бы меньше песка чем, сейчас. Даже тогда – я так хочу спать, что мне вообще ничего другого не нужно.

В этот же момент он перевалился на бок и лег с ней рядом, подложив себе под голову собственную руку.

Сарада выдохнула. Секс в палатке в нескольких метрах от Иноджина и Химавари никак не входил в ее планы. Хотя она и не могла вспомнить, когда вообще занималась любовью хоть с кем-то вне палатки, леса или еще чего-то, где они обычно застревали в долгих походах.

- Я действительно думаю, что завтра от тебя будет больше пользы. У меня предчувствие, что их за пределами пустыни кто-то ждет. Они надеются что в эти пески никто не сунется, но завтра они подойдут ближе к деревням. И будут переживать сильнее обычного.

- А я уж думала, что тебе просто нужна моя компания, - она так не думала. Но в напарники даже завтра предпочла бы Арая или Ёдо, слишком неуместным их отношения казались в первые же два дня задания. Нет, если бы это было обычное желание близости – ей было бы все равно. Но то, что, как ей казалось, всплыло между ними совершенно не вовремя не казалось ей обычным желанием и невероятно раздражало куноичи. Когда ты подпускаешь кого-то к сердцу слишком близко ты рисуешь на себе огромную мишень и все враги в ту же секунду осознают куда бить, чтобы нанести самый большой, непоправимый урон.

Шика явно беспокоился меньше, одним уверенным движением он сгреб ее в охапку и пожал ближе, так, что она уже всем телом почувствовала его обнаженный торс. Внезапная близость тут же отозвалась легкой волной возбуждения. Ее рука оказалась у него на груди. От нагретой кожи шел настоящий жар.

- Ты замерзнешь уже через несколько часов, ночью холодно, лучше бы одеться.

- Да, но сейчас мне нереально жарко, - у Нара были закрыты глаза. Он дышал размерено и погружался в сон, последние сказанные слова выдавали его сонливость с головой. Сарада ухмыльнулась. Дай ему в распоряжение всю вечность, и он ее проспит, пролежит или промечтает.

Она не стала отодвигаться. Когда-то несколько лет назад он грел ее мокрую и замерзшую в какой-то пещере также крепко прижимая к себе. И теперь было бы бесчеловечно не ответить ему тем же. Сарада закрыла глаза и легла, прижавшись носом и лбом к его груди. Удивительное чувство спокойствия.

В лагере не было ни слышно ни разговоров, ни сопений, ни хоть каких-то признаков жизни от Арая. Сарада готова была поклясться, что ниндзя песка впал в анабиоз.

Part 2</p>

К следующему вечеру они и правда подошли к выходу из пустыни. Караванщики напоили своих верблюдов, набрали воды и готовились заночевать у воды, спрятавшись среди первой более-менее зеленой растительности.