24. Не переживу его смерть (1/2)

Лагранж крайне редко был рассеяным, но прошлой ночью он забыл даже закрыть форточку. Лёжа то ли на боку, то ли на животе, он время от времени приоткрывал один глаз. Было уже утро, солнце всходило. В комнату из открытого окна попадал освежающий ветер. Мэй впервые за долгое время так поздно проснулся. Обычно он вставал раньше, чем солнце. Ещё предрассветное небо чуть начинало светлеть, а первый глава клана уже прогуливался по природе своей территории. Он ходил словно тень, но призраки их не отбрасывают. Ходил, как грациозный белый кот, несмотря на уставшее лицо. А вчера, когда уже не было сил сдерживать каждую эмоцию и скрывать признаки усталости, ему на помощь пришёл Ци Шань. Они не выпивали слишком уж часто, так как являлись весьма уважаемыми личностями. Но... Бутылки изысканного красного вина взяли верх над сознанием. Шейну и Мэю было так хорошо тем вечером, что хотелось помереть там. Но утром ему было так плохо, что хотелось жить. Сейчас глава лежал, по своему обыкновению прижимая подушку к голове, и думал, стоило ли оно того. С одной стороны разгрузка нужна была, но с другой, менее позитивной - теперь всё болит. Хотя, когда вообще в последний раз у Мэя ничего не болело? У него всегда что-то болит.

С первыми лучами солнца он нехотя встал с кровати, привычно хватаясь за голову. Расчесал слегка вьющиеся волосы. Завязал их в хвост как всегда. Внутренняя душевная пустота немного заполнилась впечатлениями после посиделок с мастером меча, но печаль не ушла полностью. Оставался неприятный осадок, словно накипь на дне чайника. Лагранж успешно спихнул это ощущение на похмелье и вышел из дома.

Закрыв на ключ дверь, лидер клана ушёл в глубину рощи. Кругом было лишь утреннее безмолвие, тишина и постоянное спокойствие. Кого-то пугает абсолютная тишина, нарушаемая лишь собственными шагами или пением птиц, но Мэю всегда это нравилось. Когда все ещё спят и не пристают, можно остаться наедине с собой и освежить разум после сна. Потом, когда часы показывали восемь или девять утра, приходилось садиться за работу, чтобы к вечеру успеть закончить.

Блуждая среди тонких стволов деревьев и пышных кустарников, тревога уходила прочь. Она надолго появлялась в душе у Лагранжа, а потом незаметно уходила спустя пару дней. Но это не значило, что в те моменты он чувствовал облегчение. Тревогу сменяла печаль, а когда вообще никаких камней на сердце не было, ему не давали насладиться свободой. По закону подлости Мэй сразу становился всем нужен и без него ничего не решалось. Разумеется, его незаменимость в делах клана тешило самолюбие и высокомерность. Таких качеств у первого главы было не занимать, самое то для управления. Самооценка и чувство достоинства были крайне важны для главного лидера Бесконечного Цветения. Почти с самого начала формирования клана его члены показали себя строгими и воспитанными. Культурными, с прямой красивый осанкой, походкой, внутренней сущностью. По сей день клан так и остался в глазах других элегантным и величественным. Будучи малым кланом, он зависел от Тьмы, но к ним всегда относились с уважением. Архидемон никогда не занижал достоинство призраков и обходился хорошо. К тому же, большинство подчинённых Мэя отличались мудростью, так как уже потратили свою жизнь и теперь стали более рассудительны. Он не мог не гордиться этим.

Глубокий вдох свежего воздуха лучше всех вещей в мире очищал мысли. Мэй долго смотрел на свои красивые аккуратные руки, на достающие до пола белые ткани. Какой ценой ему досталось это величие? Его пальцы не измучены мазолями, одежда никогда не запятнана. Страшно было представлять то, что думают о нём простые личности. Те, кто работает не покладая рук, почти стирая кожу на себе. Многие не понимают, что существует помимо физической усталости ещё и умственная. И то, что если ты устал морально, значит скоро и тело твоё тоже загнётся.

Так Мэй и жил: не показывая то, как сильно его душу разъедают скрытые чувства и слушая только мозг, не сердце. Печально, но многие не видели за это в нём личность. Хотя, желал ли он вообще, чтобы его слабости кто-то знал? И так уже открылся слишком многим людям, а новым ученикам и вовсе чуть свою душу наизнанку не вывернул.

𓃠 𓅓

-Подожди. - Мэй подошёл к Афине и поправил её руку, крепко сжимающую рукоять меча. - Попробуй держать так. Удобнее будет держать баланс, и тебя не будет так сильно заносить при разворотах.

-Ладно. Просто привыкла битой размахивать и ножами обычными, а тут настоящий одноручник...

-Повтори тот же приём ещё раз, а я скоро вернусь. - Первый глава смерил ученицу беглым взглядом и отошёл от неё к Рафаэлю.

Взмахивая мечом и рассекая им воздух, Афина представляла битву с кланом Сумерек. В её голове оживали образы сильных магов, зорких лучников и искусных фехтовальщиков. То, как она сразит их всех наповал и принесёт пользу Бесконечному Цветению своей первой победой. Афине безумно хотелось доказать всем, что она и Рафаэль способны на нечно большее, нежели наживать себе на голову неприятности. Здравый смысл подсказывал, что они и так уже опозорили Мэя своими выходками, пора было и делом заняться. Конечно, ронять Жана с лестницы и сидеть в плену штаба Сумерек очень весело, но приёмы фехтования сами себя не отточат.

Пускай мышцы уже болели, Афина не думала останавливаться. Во-первых, вечно отдыхая, ничему не научишься, а во-вторых, Мэю всё равно на то, устал ты или нет. Когда Рафаэль уже скулил от нагрузки, Лагранж опустил меч Афины и монотонно сказал:

-На сегодня хватит, достопочтенные мученики. Когда-нибудь я добьюсь от вас чего-то стоющего.

Лидер превратился в белого изящного кота и ушёл, покачивая всегда опущенным пушистым хвостом. Когда Мэй оставил Афину и Рафаэля одних, последний обратился бабочкой и полетел вслед за подругой.

Любой призрак Бесконечного Цветения мог превращаться в серебристую бабочку и в своё тотемное животное. У Мэя и Шейна это были коты, у Афины - кошка. Девушку удивляло то, что её друг Рафаэль превращался в волка, хотя обладал стеснительным характером. Демоны могли превращаться только в воронов, а ангелы принимали облик белого голубя.

Подлетев к своему домику на краю двора Мэя, Афина вошла туда. Дверь раскрылась, ворчливо скрипя. Это жильё стало для них уже родным и уютным, несмотря на протекающую крышу и ”картонные” стены.

-Уф! - Афина рухнула на старый матрас, усыпанный вмятинами. - Даже не верится, что нас возьмут на битву с кланом Сумерек. Думала, что нас так и будут держать в пределах лагеря, как мелких.

-Пса вообще с пятнадцати лет брали на всякие миссии. - Закатил глаза Рафаэль. - А нам по двадцать два, но все думают, что мы младенцы.

-Потому что мы новенькие. - Ответила Афина. - И вообще, не называй Сяо псом. Он нормальный, просто хаски.

«Я бы обиделась»

-Хаски - это не диагноз.

-А я-то думала...

В ветхую дверь сарая постучали. Афина не успела повернуть голову в сторону входа, как по ту сторону послышался карикатурный громкий голос: